— Портреты переданы оперативникам?
— Так точно, товарищ адмирал. Инструктаж проведен.
— Если он появится, мои не упустят, — сказал Очалов, разглядывая гуляющих туристов. — Рост, вес и комплекция у него не сильно должны поменяться.
— Сергей Николаевич, из чего ты делаешь такой вывод?
Очалов сосредоточенно рассматривал монитор, как будто хотел заметить первым.
— Если предатель…
— Перестань! — резко оборвал Алдонин.
— Так точно… Если бывший агент через двадцать пять лет помнит, как дать сигнал оперативного вызова, он не валялся на диване, жуя гамбургеры. Сам факт его выхода на контакт говорит о том, что он находится в активной интеллектуальной и физической форме…
— Согласен.
— Благодарю, товарищ адмирал… Один вопрос: на кого он работает.
— Сейчас не время это обсуждать.
— Так точно…
Включился четвертый монитор. Оперативник шел по узкой улице мимо витрин сувенирных магазинов.
— Четвертый на подходе, — сказал Очалов. — Ведет Освальда.
— Где они находятся? — спросил Алдонин.
Мошкович постучал по клавишам.
— Улица Ваци, примерно триста метров до площади.
— Помню такую улочку… Иван Тимофеевич, какие предположения о точном месте контакта?
Мошкович вывел на соседний монитор трехмерную карту площади.
— Вот здесь… — карандаш уткнулся в центр площади, — зеленые насаждения и скамейки… Уличное кафе… Еще одно уличное кафе… Это летние столики того самого «Жербо». Мест много, где можно находиться скрытно.
— Зачем ему находиться скрытно?
Мошкович взглянул на Очалова, словно прося поддержки.
— В том случае, если это западня, товарищ адмирал…
Алдонин ответил не сразу.
— Построим логическую цепочку. Мечик завербован, он вышел на контакт, чтобы провалить нашего агента. Он предполагает, что, если мы ему поверим, пошлем кого-то, кто может лично опознать его. Из его курса в активной работе только Освальд. Допустим, вся работа идет по Освальду. Зачем же такой сложный путь: выманивать его из Брюсселя в Будапешт, чтобы взять с поличным и предложить перевербовку? Разве не проще это сделать на месте? Не проще подвести к нему Мечика в брюссельской пивнушке? Не проще взять его жену и детей? Сергей Николаевич, что скажешь?
Очалов предпочитал молчать. Эти аргументы за последние сутки были проработаны не один раз. Четких ответов против не имелось. Очалов просто не верил, что такое возможно: чтобы агент вернулся из небытия через двадцать пять лет. А раз невозможно, значит, здесь что-то скрывается. Чего не может вычислить анализ. Алдонин сам не до конца верит, что Мечик выходит к ним с чистыми намерениями. Самого себя пытается убедить. А приказа на контакт до сих пор и не отдал.
— Товарищ адмирал, мне нечего добавить. И нечего возразить, — наконец сказал начальник оперативного отдела.
— Иван Тимофеевич, замечены малейшие признаки подготовки к захвату?
— Никак нет…
— Пеленг частот?
— Чисто…
— Хорошо… — Алдонин не хотел накалять обстановку, и так натянутую, как канат. — Из его личных предпочтений, какую диспозицию выберет?
— Мечик любил, чтобы перед ним было открытое пространство, — ответил Очалов. Недаром подробно изучил личное дело предателя. Или неизвестно кого…
— Где на площади лучше обзор?
— Я бы выбрал здесь… — Мошкович показал на столики «Жербо».
— Принято. Передайте оперативную ориентировку…
Очалов тихо отдал команду в микрофон, торчавший перед ним кривым журавлем. Все три камеры как по команде нацелились на столики под белыми козырьками.
— Пять минут до контакта, Освальд и Четвертый перед площадью, — доложил Мошкович.
На крайнем левом экране приближалась площадь, уже виднелись крайние дома улицы Ваци. Больше тянуть нельзя. Очалов обязан был задать трудный вопрос.
— Товарищ адмирал, прошу разрешения…
Алдонин выбрал монитор и неотрывно смотрел в него.
— Да, Сергей Николаевич…
— Ждем ваш приказ.
Сейчас он должен принять окончательное решение. Еще не поздно скомандовать отмену. Увести людей и не рисковать Освальдом. Алдонин смотрел на знакомую площадь. С тех пор как он был в Будапеште, место сильно изменилось. Многолюдно, гуляют туристы, фотографируются. Где-то там могла притаиться опасность. Или ее не было. Только кто может это знать наверняка? Кто поручится, что под всеми камерами они не потеряют ценнейшего агента? Кто гарантирует, что не случится самый грандиозный провал в истории их службы?
— Три минуты до контакта… — сказал Мошкович.
— Товарищ адмирал, будет приказ?
Очалов ждал. И Мошкович ждал. Заместители готовы были выполнить любое решение. Только у Алдонина его не было. В самый последний момент он испытал нечто вроде страха. Хотя давно ничего не боялся.
— Две минуты до контакта…
Адмирал молчал.
В Будапеште стоял чудесный солнечный день.
64
12 мая, четверг
Будапешт, район улицы Мартон
9.31 (GMT+1)
Темнота стучала в ушах. Билась в висках, буравила затылок. Темнота была везде, темнота была всем. От нее некуда было деться. Они были внутри темноты. В самом мрачном чреве темноты. Где есть только темнота и ничего больше. Самая чистая темнота. Как в первый миг творения, когда не было света, а была тьма от края и до края мира.
На плечи давила стальная полка. Подбородок утыкался в колени. Оставалось только бить и бить в железную дверь в надежде, что спасатели вскроют. Пока приедет полиция, пока приедут пожарные, пока разберутся и услышат стук из сейфа. Пройдет полчаса, не меньше. Воздуха у них с расчетом верхнего объема минут на пять. Потом стучать будет некому. Это значит, что вскрывать сейф не будут. На нем остались следы взрыва, но дверца закрыта. Кто может залезть в сейф? Они останутся в нем навсегда. Пока наследники или желающие получить свое добро не найдут ключи или не вскроют замок автогеном. Тогда на нижней полке обнаружатся три мумии в позе эмбриона. Будут гадать: за что Полпроцента подверг их такой лютой казни? За какие долги?
Мечик знал, что такое оказаться на подводной лодке, лежащей на дне. Он знал, сколько человеческий организм может выжить с быстро уменьшающимся в помещении кислородом и растущим содержанием углекислого газа. Они проходили специальную тренировку в замкнутом пространстве, имитирующем отсек подводной лодки. Он знал, что надо бороться за выживание до последнего, нельзя сдаваться, надо действовать. Вот только не было методики, как выбираться из закрытого сейфа. На подводной лодке можно выйти из торпедного отсека. Даже без акваланга. Хотя бы умереть в море, на глубине.
