Так было в Афганистане. Так было в первую и во вторую чеченские войны.
«Альфа» — старейшее из спецподразделений. Создано оно было в далеком 1974 году. В 1979-м — ввод войск в Афганистан, война. И только в 1992 году последний сотрудник группы «А» Сергей Федоров, который обеспечивал безопасность советского посольства в Кабуле, покинул эту бурлящую страну и привез с собою российский флаг, который развевался на флагштоке нашего представительства.
А через два года, в 1994-м, началась первая чеченская война. Как она началась для спецподразделений, очень показателен пример управления специальных операций (УСО). К тому времени «Альфу» забрали в управление охраны, «Вымпел», в смысле «Вега», находился в МВД, а Федеральная служба безопасности осталась несолоно хлебавши — без спецподразделения. И тогда было решено создать в системе ФСБ управление специальных операций численностью 1200 человек. Однако где их взять, эту тысячу двести подготовленных спецназовцев. Их просто не было.
Начальником этого управления был назначен боевой генерал, участник войны в Афганистане, кавалер ордена Ленина Дмитрий Герасимов, бывший командир спецподразделения «Вымпел». Узнав о создании такого управления, под крыло Герасимова стали возвращаться бывшие «вымпеловцы». С теми, кто на службе, было проще — перевести из одного подразделения в другое. Но вот что интересно. 48 сотрудников бросили свои коммерческие структуры, большие деньги и пришли обратно.
…Катился к исходу 1994 год. Еще никто не знал, сколько крови и боли принесет нам его последний день, вернее, новогодняя ночь.
Накануне генерала Дмитрия Герасимова с группой бойцов управления специальных операций перебросили из Москвы в Моздок. В его подчинении — 21 человек.
Встретился он там и с министром обороны Павлом Грачевым, и с министром внутренних дел Виктором Ериным. Странные тогда были настроения у наших военачальников, мол, танки введем, и чеченцы не пикнут. Пытался возразить, да только куда там, кто он — всего лишь начальник управления, а они — министры!
В ночь с 31-го на 1-е Герасимова вызвали на КП. Задача звучала предельно ясно: со своей группой вместе с приданными десантниками 45-го полка ВДВ вылететь на вертолетах в Грозный. Там уже мотострелковая бригада окружила дворец Дудаева. Тебе, генерал, поручается захват Дудаева.
Место высадки десанта — стадион в Грозном.
Этот приказ генерал Герасимов слышал собственными ушами. Даже теперь, десятилетия спустя, когда он вспоминает те минуты, его пробивает дрожь. Что было бы с его десантом, если бы они действительно вылетели в Грозный.
К тому времени уже вела тяжелые бои и погибала 131-я майкопская бригада, а на том самом стадионе собирались чеченцы, чтобы получить оружие и вступить в войну против неверных.
Однако судьба и на этот раз сберегла Герасимова. Его подразделение из своих сотрудников и приданных десантников насчитывало всего-то 150 человек. Уже начали грузиться в вертолеты, как к нему подошел пилот:
— Товарищ генерал, у нас «вертушки» на издыхании, свой ресурс выработали, а тут горы. Так что по 5–7 человек только сможем забрать.
— То есть всего 45 человек?.. Что же это за десант?
Герасимов по опыту Афганистана знал: высадка полностью, одновременно, а не поочередно. Как положено, заход, нанесение удара, высадка группы обеспечения, и только потом — десант. Иначе теряется управление, за ним — неизбежная гибель людей.
Все это он и высказал армейскому начальству и добавил:
— Передайте Грачеву, что Герасимов просил ему сказать. Он десантник, надеюсь, поймет.
Судя по всему, понял. Во всяком случае, тот ночной, гибельный десант отменили.
Что ж, отбой, разгрузились, устроились в каких-то холодных ангарах. Стали уже подумывать, как бы отметить Новый год. Но тут вновь тревога и приказ: группе Герасимова и приданным десантникам 45-го полка спецназа выдвинуться в Чечню.
Выдвинулись колонной, дошли до Толстого Юрта. Там был развернут пункт управления, радиостанция. В проводники им дали начальника разведки корпуса, который ориентировался на местности хуже последнего солдата.
В общем, под утро кое-как дошли до Грозного. С первыми лучами нового дня 1994 года вошли в город. Страшная картина предстала перед глазами спецназовцев. Грозный горел. Языки пламени и черного дыма лизали стены домов, пустые глазницы окон зловещим взглядом провожали колонну. По улицам трупы наших солдат, стаи собак.
Посреди дороги подбитый «ГАЗ-66». Из окон, дверей, как жуткие гирлянды, висят тела обгоревших бойцов.
Начальник разведки заплутал, вывел колонну не туда, и сразу же удар из гранатомета по первому бронетранспортеру. Попадание в башню. Один сотрудник ранен в челюсть, другой — в бедро. А из подвала — пулеметные очереди. Вот такая встреча. В тот момент вспомнились слова Грачева: «Танки введем, чеченцы не пикнут…»
Герасимов приказал отходить. Вышли к реке, к мосту. Навстречу вылетела БМП. На наклонном листе, впереди — привязанные, раненые офицеры — у одного из ноги кровь, у другого — из плеча.
Выскакивает механик-водитель, глаза сумасшедшие:
— Ребята, где госпиталь?
— Да у меня своих двое раненых. Где госпиталь, не знаю.
Сориентировавшись в обстановке, Дмитрий Михайлович пытается связаться по радио с генералом Рохлиным и отходит на окраину Грозного.
Наконец, связь есть. Штаб Рохлина на бывшем консервном заводе. Как пройти? Никто не знает. Карта устаревшая.
Тем не менее дошли, забазировались. Герасимов решил доложить обстановку Сергею Степашину. Вышел на радиста управления специальных операций, попросил Первого. А тот ему:
— Дмитрий Михайлович, тут уже Степашину доложили, что Герасимов сбежал из Грозного…
Услышал это сообщение, и ком к горлу. «Вот суки канцелярские. Уже в дерьмо втоптали».
— Ладно, — сказал радисту, — давай Первого.
Доложил обстановку, а Степашина попросил: «Того, кто сказал, что я сбежал из Грозного, пришлите ко мне. Пусть он здесь в тылу погреется. Я на консервном заводе».
В первые дни чем только не занимались, спасали наших, русских жильцов Грозного. Запомнилось, как выносили Героя Советского Союза, ветерана, раненого. Он все плакал, цеплялся руками: «Сыночки, дайте я вам ноги поцелую».
Поймали «духовского» лазутчика, он в форме офицера российской армии чеченские минометы наводил на наши позиции.
На третий день генерал Герасимов получил контузию. Самое обидное — от своего снаряда. Чудом остался жив.
Когда в город входил наш полк, решили они огневую завесу поставить. После того как начали стрелять, Дмитрий Михайлович вышел из здания, чтобы приказать радисту спрятаться. Тот сидел на БТР со своей станцией.
В это время снаряд попадает в крышу, рушится стена, и когда генерал Герасимов пришел в себя, почувствовал, что его уже куда-то несут.
