Чуть ли не первый раз в жизни он находился в центре внимания такого множества людей, и если в глубине души царил страх, то поступками и словами руководила непонятно откуда взявшаяся уверенность в том, что все идет как надо.
– Э… – теарх заколебался.
– Боишься? – Хорст усмехнулся. – И правильно. Ибо твоя вера мертва, а моя – жива!
Теарх побагровел еще больше, выпученные глаза блеснули гневом.
– Хорошо, нечестивец! – рявкнул он. – Иди сюда! И я проверю тебя на лживость! Но если гнев Вседержителя-Порядка обратит тебя в прах смердящий, пеняй на себя!
– Я готов. – И маг пошел вперед через послушно расступающуюся толпу.
– Ты знаешь, что всякому желающему доказать собственную честность достаточно приложить руку к алтарю и поклясться им, – проговорил теарх. – Лжец отделается обожженной ладонью, но что случится с тобой, я страшусь представить…
– Не трудись бояться. – Хорст положил обе ладони на белый кубический камень высотой в половину размаха. – Клянусь алтарем, что мной ведет не гордыня и не ложь…
Всю стену за алтарем занимала громадная фреска, изображающая Творца-Порядка, выпускающего из рук только что сотворенный мир – исполинский полупрозрачный куб, внутри которого угадывались очертания гор, морей, лесов и городов.
Подняв взгляд, маг заглянул в пылающие глаза Творца-Порядка, и на мгновение ему показалось, что они оживают, открываются, точно окна в какой-то другой мир…
Но он моргнул, и видение исчезло.
– Вот, види… – начал было теарх, но остановился на полуслове.
– Знак! Знак! – истошно завопил из толпы Накди.
Хорст опустил взгляд на засветившийся под его руками алтарь.
– Ну, что, служитель, – повернув голову, спросил маг, – это, по-твоему, чародейство? Или сила Хаоса проявляет себя?
– Нет… Я не знаю, что это… Нет! Клянусь Вседержителем-Порядком! – Теарх медленно пятился, пока не уперся в собственных помощников.
– А я знаю! – Хорст оторвал руки и повернулся, чтобы столкнуться с сотнями восхищенных взглядов. – Люди, века жили мы в страхе перед Хаосом, и пришло время от него избавиться!
Он никогда не считал, что может красиво говорить, да и необходимости в этом раньше не было. Длинный язык сапожнику нужен куда меньше, чем верный глаз и твердые руки, но сейчас слова цеплялись одно за другое, а речь лилась гладко и плавно, как вода на стремнине. – Настало время взять оружие в руки и сокрушить врага! Готовы ли вы помочь мне?
– Готовы! – выкрикнул Накди, и его поддержали десятки голосов.
– Только вместе мы сможем на месте старого храма, которому настало время рухнуть, возвести новый!
Хорст напрягся, затаил дыхание, и сверху донесся натужный скрежет. Плоская крыша шевельнулась и, чуть приподнявшись, пошла в сторону. Вниз посыпалась известка и мелкие камушки.
Прихожане наблюдали за происходящим в благоговейном молчании, зато снаружи донеслись полные испуга вопли.
– О Вседержитель-Порядок! – пробормотал теарх и упал в обморок.
Маг ощущал, что весь дрожит, как вместе с потом уходит сила. Много ее оказалось потрачено на то, чтобы заставить алтарь вспыхнуть, а теперь маг щедро тратил остатки.
Крыша отошла в сторону, открыв чистое голубое небо, ворвавшийся в храм свежий ветер заставил дым жаровен испуганно прижаться к полу.
Глава 16
ПОСЛЕДНЯЯ ВОЙНА
– Хватит, пожалуйста! – Женский голос был полон испуга.
– Во имя Творца-Порядка… – с мольбой пробормотал один из младших служителей, хлопочущих над упавшим теархом.
От напряжения потемнело в глазах, но Хорст повел махину крыши обратно и поставил на место. Очень хотелось вытереть пот со лба, но он понимал, что этот простой жест может нарушить торжественность момента. Поэтому просто обвел взглядом толпу и сказал:
– Вы все видели, что я показал вам? Имейте же достаточно рассудка, чтобы понять…
– Господин, мы верим в тебя! – преданно завопил Накди.
Маг улыбнулся и перенес себя в мир тумана. Только тут позволил себе брезгливо поморщиться. Оглядел пустой храм, гладкие, без всяких фресок, да еще и потрескавшиеся стены.
Когда побрел к выходу, то ноги передвигал с некоторым трудом. Площадь встретила гулкой пустотой, сквозь красноватый туман проглядывали стены домов, а шаги порождали многоголосое шуршащее эхо, похожее на шум движения огромной многоножки. – Может, и не стоило так напрягаться? – спросил Хорст сам себя, дергая за дверь «Черного лося».
Пересекая зал, споткнулся об один из стульев и, только оказавшись около стойки, вернулся в обычный мир.
Заметив возникшего на пустом месте мага, хозяин вздрогнул и вымученно улыбнулся, кто-то из посетителей, судя по грохоту, свалился со стула, двое стоявших у стойки шарахнулись в стороны.
Оглядевшись и обнаружив, что Илна с Радульфом тут, Хорст наклонился к хозяину и проговорил:
– Ну, что приятель, сдашь мне комнату еще раз?
Он знал, что отказа не будет.
В этот раз Хорст видел доску лучше, чем когда-либо, и с болезненной четкостью различал пересекающие ее с края до края линии, похожие на царапины, а также висящие по самым краям темные вихри.
Но понять, что это такое, не получалось, и поэтому он занялся собственными фигурами. Переставил императора с клетки на клетку, сдвинул парочку купцов и одного редара, а статуэтку, представляющую бывшего главу Чистой Лиги, переместил довольно далеко.
Кавнлиру ре Милоту предстояло отправиться в путешествие.
Мягко зазвенел гонг, и Хорст перевел взгляд на фигуры противников. Белые, зеленые и алые статуэтки группировались причудливым образом, перемещения их были многочисленны и разнообразны.
Приглядевшись к одной из фигур, изображающей человечка с двумя кинжалами и в надвинутом на лицо капюшоне, почувствовал, как где-то в области живота возникает знакомое тянущее ощущение…
Похоже, что черный тоннель, перенесший Хорста в покои магистра, готов был появиться по первому зову и доставить мага в любую точку доски, а точнее – Полуострова.
Осталось только понять, что он такое и откуда вообще появилась эта способность?
В то, что он является Сыном Порядка, всемогущим и наделенным неимоверными силами, Хорст по-прежнему не верил, и по некотором размышлении решил, что такое необычное для мага умение появилось у него по той причине, что он сам довольно долгое время был фигурой на доске, перемещаясь с клетки на клетку.
Но сегодня он отправляться никуда не собирался и, преодолев тягу перенестись куда-нибудь, вернулся в обычный мир.
За то время, что провел над доской, успел отлежать руку. Когда пошевелился, то ее закололо, словно тысячи муравьев точили челюсти о многострадальную конечность.
