– Меня устраивает.
– И если вдруг вас заест совесть или кто-нибудь начнет задавать неудобные вопросы, помните, что вам платят не так уж много, чтобы ради этого нарываться на неприятности. К тому же вы нужны своему семейству.
Бартоломе кивнул. Варгас снял палец со спускового крючка и убрал оружие. Алисия улыбнулась сторожу как родному:
– Ну же, идите скорее домой и выпейте рюмочку согретого коньяка. И заберите свои деньги.
– Да, сеньора…
Бартоломе опустился на колени и собрал скромную кучку банкнот, выброшенных из его бумажника.
– Дубинку не забудьте.
Сторож подхватил дубинку и повесил ее на пояс.
– Я могу уже идти?
– Вас никто не задерживает.
Бартоломе помялся немного, но затем начал отступать в сторону выхода. Прежде чем его силуэт успел раствориться в сумраке, Алисия окликнула сторожа:
– Бартоломе!
Шаги сторожа затихли.
– Не забывайте, что у нас остался ваш бумажник и мы знаем, где вы живете. Не вынуждайте нас приходить к вам с визитом. А то мой спутник не заставит себя ждать. Спокойной ночи.
Они услышали дробный топот – бедняга со всех ног спасался бегством.
31
Микель принес в мансарду два термоса с горячим кофе, захватив также в порыве вдохновения большое блюдо свежеиспеченных пончиков из угловой пекарни на углу, издававших божественный аромат. Усевшись на полу лицом к лицу, Алисия и Варгас разделили папки с документами. Алисия проглотила один за другим три пончика и, налив кофе в кружку, цедила его мелкими глотками, уткнувшись в бумаги из первой папки, добытой в архиве Брианса. Вскоре, подняв голову, она заметила, что Варгас поглядывал на нее со смущением.
– Что случилось?
Он показал на юбку, которую Алисия подняла, чтобы свободно сесть, прислонившись к дивану.
– Не будьте ребенком. Полагаю, ничего нового для себя вы не увидели. Если я, конечно, в вас не ошиблась.
Варгас не ответил, но переменил положение, чтобы в поле зрения не попадали чулки со швом, облегавшие изящные женские ноги, поскольку это зрелище мешало сосредоточиться на увлекательном чтении подшивки юридических документов и официальных запросов адвоката гиблых дел.
В ночной тишине они погрузились в работу, взбодренные кофеином, сахаром и предчувствием успеха: благодаря документам картина, населенная множеством фигур, постепенно обретала ясные очертания. Алисия взяла альбом для рисования большого формата и принялась чертить своеобразную карту с датами, именами, пометками, стрелками и кружочками. Обнаружив нечто важное, Варгас передавал ей соответствующие бумаги. Ему не нужно было ничего говорить. Алисия бросала на него быстрый взгляд и молча кивала. Казалось, она обладала сверхъестественными способностями видеть скрытые связи и закономерности, а мысли у нее в голове прокручивались в сто раз быстрее, чем у обычных людей. Варгас интуитивно начал понимать механизмы мыслительного процесса своей подруги и, не пытаясь поставить под сомнение или анализировать ее внутреннюю логику, ограничился отбором материала, предоставляя ей новые факты. С их помощью она как мозаику собирала карту, фрагмент за фрагментом.
– Не знаю, как вы, но я падаю с ног, – сообщил он в половине третьего ночи.
Варгас просмотрел все папки, доставшиеся ему при разделе добычи, и теперь чувствовал, что действие кофе, которым он изрядно разбавил кровь, заканчивается, а глаза отказываются служить.
– Идите поспите, – предложила Алисия. – Уже поздно.
– А вы?
– Я не хочу спать.
– Как такое возможно?
– У нас с ночью свои отношения, вы же знаете.
– Не возражаете, если я прилягу на диван?
– Располагайтесь, как вам удобно. Но я не обещаю не шуметь.
– Меня не поднимет даже городской оркестр.
Варгаса разбудили колокола кафедрального собора. Открыв глаза, он обнаружил, что комнату заволокло плотным маревом, издававшим запах кофе и крепкого табака. Полоска неба, видневшаяся над крышами, окрасилась в цвет молодого вина. Алисия по-прежнему сидела на полу. В зубах она держала сигарету. Избавившись от юбки с блузкой, Алисия осталось в чем-то вроде комбинации или пеньюара. Черное белье вызывало какие угодно эмоции, но только не умиротворение. Варгас кое-как дотащился до ванной и сунул голову под кран, а потом посмотрел на себя в зеркало. На дверце ванной комнаты висел голубой шелковый халат. Он снял его и бросил Алисии:
– Прикройтесь.
Поймав халат на лету, она встала, потягиваясь, и завернулась в шелковую ткань.
– Я открою окно, пока не примчались пожарные спасать нас, – предупредил Варгас.
Повеяло свежестью, и дым клубами вырвался из окна, словно привидение, попавшее под заклинание. Варгас обозрел картину разгрома: опустошенные термосы, блюдо из-под пончиков, припорошенное сахарной пудрой, и две пепельницы, полные окурков.
– Скажите, что все это было не напрасно, – произнес он.
Следы ночного сражения дополнял беспорядок, который устроила Алисия, разбросав по полу десятка полтора альбомных листов. Теперь она собрала их и принялась лепить на стены, создав нечто вроде панорамы. Варгас подошел поближе. Алисия облизнулась, как довольная кошка.
Он встряхнул термосы в надежде, что еще осталась капля кофе, и сумел добыть полчашки. Усевшись на стул перед диаграммой Алисии, Варгас кивнул:
– Впечатляет.
Она затянула пояс халата и связала волосы узлом.
– Вы предпочитаете услышать краткое или подробное изложение?
– Начинайте, а там посмотрим.
Алисия встала у стены, как школьная учительница у доски, – учительница с обликом гейши из Викторианской эпохи и сомнительными ночными привычками.
– Замок Монтжуик, период с 1939 по 1944 год. Маурисио Вальс стал комендантом тюрьмы после женитьбы на Элене Сармиенто, дочери и наследнице богатого промышленника, приближенного к правительственным структурам. Он также принадлежал к особой клике банкиров, предпринимателей и аристократов, кого иногда называют «крестоносцами Франко». Эта компания оказывала финансовую поддержку националистам. Ее членом являлся также дон Мигель Анхель Убач, основатель и главный акционер Ипотечного банка, из лона которого родилось инвестиционное общество «Метробарна», где вы вчера побывали.
– Вы это нашли в папках?
– Да, в записках адвоката Брианса.
– Продолжайте.
– В течение пяти лет, пока Вальс занимал пост коменданта тюрьмы, в разные периоды времени арестантами в замке Монтжуик и клиентами Фернандо Брианса были следующие персонажи: во-первых, Себастьян Сальгадо, предполагаемый автор анонимных писем с угрозами, годами приходивших Вальсу по почте. Благодаря хлопотам Вальса он недавно получил помилование и покинул тюрьму. На свободе его существование продлилось около шести недель. Во-вторых, Валентин Моргадо, бывший сержант республиканской армии, амнистированный в 1945 году за героический поступок, совершенный в заключении. Согласно записям Брианса, он спас от гибели капитана тюремной охраны, когда в процессе реконструкции обрушилась одна из стен. Освободившись, Моргадо стал участником программы прощения и примирения, ее продвигало общество влиятельных персон с неспокойной совестью. Валентин Моргадо нанялся подсобным рабочим в гараж семейства Убач, где со временем дорос до шофера. После смерти банкира он перешел на службу к его дочери Виктории, которая вышла замуж за вашего приятеля Санчиса, генерального директора «Метробарны».
