– Припасы. Медикаменты, оружие и продовольствие. И кое-какое конфискованное имущество, предназначенное для аукциона. Полная опись груза с гербовыми печатями уполномоченных чиновников Валенсии в вашем распоряжении.
– Иного я от вас и не ожидал, капитан. Однако это ваши дела с администрацией порта и таможней. А я лишь служу народу.
Арраэс спокойно кивнул, ни на секунду не забывая, что нельзя отводить взгляд от темных непроницаемых очков.
– Если майор соизволит объяснить, что ему нужно, я с удовольствием…
Фумеро жестом предложил следовать за собой, и оба неторопливо двинулись вдоль палубы. Томившаяся ожиданием команда провожала их взглядом. Через несколько минут Фумеро остановился и, сделав последнюю затяжку, выбросил окурок за борт. Облокотившись на перила, стал смотреть на Барселону так, словно видел ее впервые.
– Вы не чувствуете вони, капитан?
Арраэс помедлил с ответом:
– Я не совсем понимаю, о чем вы, майор.
Фумеро добродушно похлопал его по плечу:
– Дышите глубже. Медленно. И вы наверняка почувствуете.
Капитан переглянулся с Бермехо. Матросы из команды посмотрели друг на друга в замешательстве. Фумеро повернулся, предложив им тоже сделать дыхательное упражнение.
– И что? Неужели никто не почувствовал?
Арраэс попытался выдавить улыбку, но губы его не слушались.
– А я ощущаю смрад, – заявил Фумеро. – И не говорите, что его нет.
Капитан пожал плечами.
– Несомненно, он есть, – заявил Фумеро. – И вы его ощущаете. Как я и все вокруг. Смердит крысой. Гнусной крысой, которую вы прячете на корабле.
Арраэс, оторопев, нахмурился:
– Уверяю вас…
Фумеро прервал его, вскинув руку:
– Если уж завелись крысы, избавиться от них невозможно. Им подбрасывают яд, и они сжирают его, не поморщившись. Крысам плевать на расставленные ловушки. Их извести труднее, чем прочих тварей, потому что они трусливы. Крысы прячутся, при этом считая себя умнее всех. – Он сделал паузу, упиваясь своей речью. – Знаете, капитан, каков единственный способ вывести крыс? Как эффективно, раз и навсегда, покончить с ними?
Арраэс покачал головой. Фумеро оскалился в улыбке, показав десны:
– Естественно, нет. Вы – человек моря, и вам незачем знать подобное. Это моя работа. Вот почему революция наделила меня большими полномочиями. А теперь смотрите, капитан. Смотрите и запоминайте.
Фумеро зашагал к носовой части корабля, а прибывшие с ним военные потянулись следом. И тут Арраэс понял, что ошибался. Фумеро был вооружен. В его руке блеснул револьвер – вещь явно коллекционная. Он пересек палубу, не проявив интереса к каютам и бесцеремонно отталкивая матросов, попадавшихся на пути. Фумеро точно знал, куда идти. По его сигналу солдаты окружили люк, закрывавший вход в трюм, и теперь ждали приказа. Фумеро наклонился над металлической крышкой и легонько побарабанил костяшками пальцев, словно стучал в дверь старого знакомого.
– Сюрприз, – пропел он.
Когда подчиненные Фумеро практически выломали люк и дневной свет беззастенчиво обнажил внутренности корабля, капитан ретировался на мостик. За два года войны он многое повидал и понял. Напоследок успел заметить, как по-кошачьи облизнулся Фумеро, соскальзывая в трюм с револьвером в руке.
5
После вынужденного многодневного затворничества в трюме с его тяжелой, затхлой атмосферой свежий воздух, хлынувший в открытый люк и просочившийся сквозь стыки досок ящика, где лежал Фермин, показался ему сладким. Он повернул голову и сумел разглядеть сквозь узкую щель между неплотно закрытой крышкой и бортиком пыльные лучи, которые веером разошлись по трюму. Фонари.
Белый мглистый свет мягко обволакивал контуры багажа, проникая сквозь тонкую ткань, которой были укутаны автомобили и предметы искусства. Тяжелые шаги и металлическое бряцание, отдаваясь звоном в льяле, приближались. Фермин стиснул зубы и попытался вспомнить, все ли необходимое он сделал, уничтожая следы пребывания, прежде чем вернуться в убежище: мешки, свечи, остатки пищи, отпечатки ног, которые могли остаться в грузовом отсеке. Кажется, ничего не забыл. Его никогда не найдут, убеждал он себя. Никогда.
Неожиданно Фермин услышал, как знакомый язвительный голос негромко нараспев произнес его имя. Ноги стали ватными.
Фумеро.
Шаги, голос прозвучали совсем близко. Фермин зажмурился, как ребенок, испугавшийся ночью внезапного шороха в темной комнате. Закрыв глаза, малыш не надеется, будто это его как-то защитит, а просто отказывается признавать реальность фигуры, возникшей у кровати и склонившейся к нему. Фермин ощущал рядом чужое присутствие: медленно ступая, Фумеро шел мимо сундука с оружием. Пальцы в кожаных перчатках скользили по деревянной крышке, создавая иллюзию, будто по ящику ползла змея. Он небрежно насвистывал мелодию. Фермин затаил дыхание и крепче зажмурился. Лоб взмок от холодного пота, и ему пришлось крепко стиснуть кулаки, чтобы унять дрожь в руках. Он не смел пошевелиться из страха, что при малейшем движении под ним загремят ружья в холщовых мешках.
Может, он ошибался. Наверное, его все-таки найдут. Вероятно, в целом мире не сыщется безопасного уголка, где он сумел бы спрятаться и пожить еще немного. В конце концов, нынешний день был ничем не хуже других, чтобы покинуть сцену. И коли уж так получилось, ничто не мешало пинком распахнуть ящик и встретить судьбу с винтовкой в руках – одной из тех, на которых Фермин лежал. Лучше погибнуть под пулями за две секунды, чем от рук Фумеро с его «игрушками», провисев две недели под потолком в застенках замка Монтжуик.
Фермин провел рукой вдоль ружья в поисках гашетки и крепко стиснул цевье. Раньше ему не приходило в голову, что ружье скорее всего не заряжено. Неважно, решил он. С его меткостью он имел равные шансы прострелить себе ногу или же угодить в глаз памятника Колумбу. Фермин улыбнулся, вообразив эту комичную картину, и прижимая ружье к груди обеими руками, нащупал спусковой крючок. Прежде ему не доводилось стрелять из ружья, но он напомнил себе, что удача сопутствует новичкам и нужно хотя бы попробовать. Фермин оттянул курок и приготовился снести голову дону Франсиско Хавьеру Фумеро, отправив его в рай или в ад.
Шаги стали удаляться, лишив Фермина минуты славы и напомнив, что великие любовники – с большой практикой или по призванию – не рождены для героических подвигов в смертный час. Он отважился глубоко вздохнуть, бессильно уронив руки на грудь. Одежда прилипла к телу, словно вторая кожа. Фумеро со своими головорезами уходил. Фермин представил, как их силуэты растворяются в сумерках трюма, и улыбнулся. Очевидно, доноса не было. Возможно, речь шла всего лишь о рутинной проверке.
И тотчас шаги замерли. Воцарилась тишина, и Фермин слышал только удары собственного сердца. Вскоре он уловил мелкую дробь коготков крошечного и легонького существа, которое прогуливалось по крышке ящика в нескольких сантиметрах от его лица. По слабому характерному кисло-сладкому запаху Фермин определил, что это за существо. Хвостатый попутчик обнюхивал щели между досками, почуяв приятеля. Фермин собирался негромко шугануть крысенка, когда трюм наполнился оглушительным грохотом.
