— А может, зайдем? — спросил Тимоха.
— Ветра нет, а крышу сносит?
— Ирка покруче всякого ветра будет.
Тимоха потянулся к бутылке, но Стас качнул головой:
— Может, хватит?
— Чего?
— Ты уверен, что нас здесь не найдут?
— А нас будут искать? — спросил Тимоха, расправил плечи, вскинул голову.
— А разве не ищут? — Стас провел ладонью по ноге, которая разболелась не на шутку.
Он уже не мог ходить без палки, которую приспособил под костыль. Да и с ней было больно.
— Пусть ищут. Пока мы не нашли.
— Кого?
— Тилибома. Мочить его надо. Тут или он, или мы. Разве ты со мной не согласен?
— Всех бандитов не перестреляешь.
— А всех не надо. Нужно кончить только тех, которые нам мешают, создают проблемы.
— Те, которые мы сами себе и создаем.
— Думаешь, не надо было трогать Ветряка? — осведомился Тимоха.
Стас хотел сказать «нет», но вспомнил про свои терзания возле бани, когда выходил навстречу Ветряку. Как же ему хотелось вчера поднять на воздух этого барана!
— Надо было. Только что мы этим добились? Свято место пусто не бывает. Тилибом деньги с базы снимать будет.
— Может, и не будет, отстанет.
— Это вряд ли.
— С Марковцем надо будет поговорить.
— Позвони, поговори.
— Нельзя звонить, — заявил Тимоха. — Самим надо ехать. Да и насчет Тилибома пробить. Пристрелить его, падлу, и все дела.
Он наполнил рюмки. Стас выпил вместе с ним. Водка его почти не пьянила, зато снимала боль.
Из бани вернулись Ирина и Пузырь. Оба напаренные, довольные. Стас заметил, как они переглянулись, вспоминая о недавних утехах.
Стас и сам отправился в баню. Но не с Ириной, а с Тимохой. Он едва добрался до нее. Нога разболелась так, что кружилась голова. Парень кое-как помылся, перевязал рану, сделал укол. А на полпути к дому нога отказала совсем. Тимохе пришлось тащить его на руках.
Ночью у него поднялась температура. За окном шумел ветер, качая фонарь, а за стеной постукивала, тряслась кровать. Ирина томно постанывала. Пузырь смеялся над Стасом, над его чувствами к своей жене.
Стас не выдержал, со всей силы ударил в стену. Пузырь затих, но вскоре взялся за старое. Кровать затряслась с новой силой, смех стал громче, стоны — протяжнее.
Стас опять забарабанил в стену. За ней стихло.
Появился Тимоха и спросил:
— Эй, что с тобой?
— Скажи Пузырю, чтобы успокоился.
— Я не Пузырь, — послышалось за спиной.
— А какого хрена ты на жене пузыришься? Затрахал уже! Всех достал.
— Да тихо у них там, — сказал Тимоха.
— Завидовать нехорошо, — буркнул Пузырь.
— Пошел ты знаешь куда!
— Слышь, ты весь мокрый. Жар у тебя, — сказал Тимоха.
— И галлюцинации, — нежным голоском проворковала Ирина.
Она подошла к Стасу, села на кровать и губами коснулась его лба.
— Останься с ним, — откуда-то издалека донесся голос Пузыря.
— Да, конечно.
Ирина загадочно улыбнулась, пальцами расширила ворот халата, распахнула полы, обнажила роскошную грудь. Но на этом все и закончилось. Ирина исчезла. Вместе с ней погасло и сознание.
В себя Стас пришел утром. Проснулся как ни в чем не бывало, открыл глаза. Нога болела, но жара не было.
Открылась дверь, в комнату вошла Ирина. Ночью на ней был халат, а сейчас — спортивный костюм. Или не было ее тут ночью?
Стас усмехнулся своим мыслям. Дураком нужно быть, чтобы поверить в бред, в котором она обнажалась перед ним. Да и не мог Пузырь оставить ее наедине с кем-то.
— Уже проснулся? — спросила она и улыбнулась.
— Да, вроде того.
— Температура? — Ирина приложила руку к его лбу.
Стас захмелел от этого прикосновения и едва не закрыл глаза от удовольствия.
— Нет температуры.
— И не будет. Антибиотики работают.
— Думаешь? — Она с сомнением посмотрела на Стаса.
— Уверен.
— А если не работают?
— Я же чувствую.
— А если бы не работали? Тимофей запретил вызывать врача.
— Нельзя врача, — подтвердил Стас.
— А если бы ты умер?
— А ты бы этого не хотела?
— А почему я должна этого хотеть? — удивилась Ирина.
— Ну, может, тебе все равно.
— Почему мне должно быть все равно? Разве ты мне не друг?
— Друг.
Стас хотел быть ее другом, поэтому не медлил с ответом. Но еще больше он хотел быть ее любовником. Но не говорить же об этом вслух.
— Поэтому я за тебя и переживаю. Обедать будешь?
— Обедать? — Стас перекинул взгляд через плечо, посмотрел на будильник.
Время — половина второго. А ощущение такое, будто еще только утро. Бред виноват. Вдруг на самом деле Ирины с ним сейчас нет? Может, он со своими мыслями разговаривает?
— Можно и пообедать. Пацаны где?
— Уехали.
— Как уехали? — встрепенулся Стас. — Куда?
— Сказали, что скоро вернутся, — проговорила Ирина.
— Это Тимоха заявил. А Пузырь… Паша что тебе сказал?
— Ничего. Он сам не знает. Но сказал, что надо. Тимофей… Тимоха нехорошо влияет на него, — с обидой в голосе произнесла женщина.
— Паша отбился от рук? — шутливым тоном спросил Стас.
— Дело не в этом. Паша очень рискует.
— Могут и убить, — сказал парень.
— Думаешь? — встрепенулась Ирина.
— Переживаешь?
— Конечно, переживаю! — Она удивленно глянула на него.
Действительно, как жена может не бояться за родного мужа? Это Стас чужой. Если бы его вчера убили, то она не ревела бы.
— А в армию зачем отпустила?
Стас задумался. Надо ли было задавать этот вопрос?
— В армию зачем отпустила? — Ирина растерянно моргнула.
— Забудь.
— Да, но я отпустила. Он мог бы и не идти.
— На войну же не отпустила.
— Ну да. Дениса попросила… Дениса Петровича, — поправилась она.
— Да какой он Петрович? — Стас поморщился. — Денис и есть Денис.
