Сандор выглядел так, будто хотел схватить их обоих и утащить назад в Хэвенфилд. Но он разжал руку Софи, и она приложила подвеску к светящемуся флакону.
Крошечный лебедь покрылся тонкой коркой льда, и к их ногам отразился луч сверкающего клубящегося синего света.
– Как. Же. Классно! – воскликнул Киф, подхватывая Софи под руку. – Готов, Гигантор?
Единственным ответом стало писклявое фырканье. Но Сандор все же обхватил массивной ладонью руку Софи, а второй схватился за меч, и Киф затянул их в ледяной свет.
Поток холода оказался бурей.
Она разрывала, кромсала и крутила-крутила-крутила.
Софи пыталась кричать, рыдать, звать кого-то, но думать не получалось – не получалось существовать. Ее опустошили. Она стала ничем. Она…
…врезалась в горячую землю, как букашка в лобовое стекло, и покатилась-покатилась-покатилась, пока не замерла на месте.
– Ладно, – произнес Киф, откашливая сухой, пыльный воздух. – Такие световые прыжки явно не по мне. Давай вернемся домой с нормальным лучом, ладно?
– Сомневаюсь, что получится, – Софи поднялась на ноги, кашляя и отплевываясь, и подсветила светом Люциллиант заросший сталагмитами потолок. – Мы прыгнули под землю.
– Так вот почему мне казалось, что на меня наступил огр.
– На самом деле лучше бы огр, – сказал ему Сандор.
– Кому как не тебе это знать, – согласился Киф. – Ну что, тяжело было не обрушить свою гоблинскую ярость на короля Димитара, когда он тебя ударил? Я знаю, ты сдерживался.
– Потому что я не мог атаковать короля оргов. Пока что. Но обсудим это в следующий раз. Пока что я вижу два иных повода для беспокойства, – он встал и махнул рукой, охватывая пещеру, которая была куда меньше, чем Софи казалось. Едва ли больше ее шкафа. – Тут нет ни туннелей, ни лестниц.
– Ага, и где «Черный лебедь»? – Киф поднес сложенные рупором ладони к лицу и крикнул: – Эй, народ, в чем дело? Даже мой отец радушнее встречает гостей!
Единственным ответом стали пыльный дождь и отразившееся от потолка эхо.
– Погодите, – сказала Софи, подходя к сталагмиту, который казался чуть светлее остальных. Возможно, это была просто игра света. Но когда она провела рукой по заостренному концу, то нащупала холодное гладкое стекло. – Еще одна бутылочка!
Она повязала флакон Люциллиант на шею, а затем взяла круглую пузатую склянку с таким бледным светом, как будто он произошел вовсе не от звезды. Но она чувствовала пульсирующую сквозь стекло энергию и знала, что это сияние Кандезии.
– Еще одна не нанесенная на карты звезда, – прошептала Софи, показывая бутылочку остальным. – Интересно, нам после этого придется прыгнуть еще трижды?
– Будем надеяться, что нет, – проворчал Сандор.
– В кои-то веки мы с Гигантором согласны.
Софи понимала их чувства. Но единственной возможностью выбраться из крошечной подземной пещеры было двигаться дальше.
– На счет три, – сказала она, прижимая подвеску к стеклу.
Из клюва лебедя ударил очередной луч – тусклый, дымный и отнюдь не привлекательный.
– Раз, – сказала она, и Киф с Сандором взяли ее под руки. – Два.
Она поколебалась мгновение, а затем потянула их вперед.
– Три!
Еще никогда световой прыжок не казался настолько медленным. Каждая секунда тянулась тысячи лет, а серая пустота выпивала все силы. Наконец порыв ветра вытащил их из мрака, и они упали на влажный песок.
И Софи бы так с него и не поднялась, не скажи Киф:
– Так, не хочу никого пугать, но тут кракен.
Сандор поднял Софи на ноги и запихнул ее себе за спину, вскидывая меч перед зеленым чудовищем. Оно было похоже на странную смесь осьминога, слона и льва, и когда открыло клыкастый рот и зарычало, Софи не могла поверить, что проделала такой длинный путь, чтобы оказаться съеденной морским монстром.
Но когда кракен кинулся на них, то врезался в какой-то невидимый щит, расплющивая громадный, окруженный щупальцами нос и отлетая назад. Он попытался сломить барьер еще трижды, а затем отплыл с очередным рыком и скрылся во тьме вод.
– Так… мы на дне океана, – пробормотала Софи, понимая, что констатирует очевидное, но ей просто необходимо было произнести это вслух. – Я думала, что свет не проходит через воду и поэтому в Атлантиду приходится спускаться в воронке.
– Через камень тоже не проходит, – напомнил Киф. – Видимо, свет этих звезд отличается. Может, поэтому они и спрятаны. И смотри. Вон еще одна.
Они уставились на изогнутую бутылочку среди песка, сияющую розоватым светом Маркизеры.
– Ну, что думаем? – спросил Киф, когда Софи с помощью подвески вызвала розовый блестящий луч. – Лучше или хуже предыдущих?
– Хуже, – решил Сандор, и Киф с ним согласился.
Но Софи выбрала «лучше» и затянула их в мерцающий свет. Ведь блестки все делали лучше, так?
Но она ошибалась.
Как же сильно она ошибалась.
Сверкающие блестки обернулись грубыми песчинками – они терли и царапали, как будто свет проходил через хлопушку. Софи уже начала волноваться, что боль никогда не закончится, как тепло иссякло, и они устремились к земле, с дрожью врезаясь в туманный холм рядом с…
…очередной бутылкой.
– Фосфорин, – пробормотала Софи, повязывая флакон на шею к остальным.
Клубящийся молочно-белый свет оказался какофонией цвета и движения, и прыжок оказался безостановочными горками: их крутило, вертело, мотало во все сто-роны.
Софи была уверена: ее бы стошнило прямо в кислотные цвета, если бы желудок не раскололся на миллионы осколков. А когда они наконец рухнули на твердую морозную землю, глаза несколько секунд фокусировались на пустой тундре.
Под инеем была погребена серебряная бутылочка.
– Последняя, – сказала она, дрожащими руками выхватывая флакон квинтэссенции. – И, чувствуется мне, сейчас будет хуже всего. Не забывайте – с ее помощью можно подорвать город.
– Чудесно, – проворчал Сандор.
– Рад, что увязался за нами? – спросила у него Софи.
– Да, рад. Я всегда счастлив знать, что вы в безопасности.
– Оооо, какой же ты милый, Гигантор! – перебил Киф. – Кто же знал, что под всеми мышцами прячется пушистый комочек нежности?
Сандор зарычал на него, но Киф лишь рассмеялся.
– Пищи сколько хочешь. Так ты только милее.
– Ладно. Хватит, – сказала Софи, напоминая, зачем они собрались. – На другом конце нас ждет «Черный лебедь». Осталось только пережить последний прыжок.
– Ах, я прямо обрадовался, пока ты не сказала «пережить», – произнес Киф, когда Софи затаила дыхание и прижала подвеску к последней бутылочке, отчего к ногам упал ослепительно яркий серебряный луч.
