На мой вопрос отвечает Олли.
– Существует несколько менее крупных центров депортации в других районах города. Но в основном людей доставляют в Шоубург. Если лицо еврейской национальности исчезло, он или она, то, скорее всего, ее доставили в Шоубург.
Я заметила, что он употребил местоимение «ее». Таким образом намекнув, что меня интересует не сам процесс, а лишь одно конкретное лицо. Дискуссия о продовольственных карточках невольно напомнила мне о цели моего визита.
– Мириам может быть в Шоубурге? – спрашиваю я.
Юдит и Олли переглядываются.
– Теоретически да, – осторожно отвечает Олли.
– Как мне выяснить, там ли она?
– Это сложно.
– Насколько сложно?
Олли вздыхает.
– Есть один еврей, которого назначили ответственным в Шоубурге. Мы так часто к нему обращаемся, что я не могу просить о личной услуге. Нужно заботиться о благе максимального количества людей.
– А не могла бы я просто передать ей сообщение? Ведь это возможно, не правда ли?
Олли проводит рукой по глазам.
– Можно нам сначала закончить с вопросами, которые входят в повестку? А потом, в конце вечера, поговорить об этом?
– В повестку?
Конечно, мне не стоило настаивать. Кому захочется помогать той, что ведет себя как капризный ребенок? Но в эту минуту я не в состоянии сдерживаться. Олли притащил меня сюда, не сказав толком, куда мы идем. И я наконец-то узнала информацию, которая может быть полезной. И тут он заявляет, что мне невозможно помочь. И даже толком не объясняет почему.
Собравшиеся возобновляют беседу о карточках и фальшивых удостоверениях личности. Но это не имеет никакого отношения к поискам Мириам. Ей всего пятнадцать лет. Откуда ей знать, что Сопротивление может помочь с фальшивым удостоверением личности? Она понятия не имеет, что делать. Вероятно, сейчас совсем одна и очень напугана. Уже сорок восемь часов, как она пропала. Возможно ли, что за это время пятнадцатилетнюю девочку не схватили на улице?
Когда официальная повестка исчерпана, я, пристально взглянув на Юдит, отвожу ее в сторону.
– Юдит?
– Да?
– Могу я побеседовать с вами одну минуту?
– Мы уже беседуем, – сухо произносит она. Но в каждом слоге слышится: Не знаю, зачем Олли позволил тебе прийти.
– Я хотела извиниться за то, что пробралась в школу и напугала вас.
– Вы никого не напугали, – лукаво говорит она. – Теперь меня не так легко испугать.
– Ну тогда удивила, – соглашаюсь я. – Простите, что не сказала о своей истинной цели.
– Я могла попасть из-за вас в беду.
– Но я была в отчаянии.
– Все мы в отчаянии.
Если бы Юдит оказалась немецким солдатом, я бы опустила глаза и тихо сказала, что она совершенно права. Но Юдит не немецкий солдат. Вероятно, она презирает подхалимов.
– Я извинилась. И сделала это искренне. Могу снова извиниться, если хотите. Но я пришла сюда, потому что мне нужна помощь в поисках девочки. Она была ученицей вашей школы. – Я стараюсь смотреть не в глаза Юдит, а на переносицу. Мне хочется, чтобы она заговорила первой, и я молчу из упрямства.
– Мириам Родвелдт, – наконец произносит Юдит. – Она перестала ходить в лицей несколько месяцев назад.
– Вы знали ее. Значит, вы солгали? Когда сказали, что фотографии сгорели во время пожара. Это правда?
– Я не солгала. Фотографии действительно сгорели. Я сама устроила пожар. – Она с вызовом смотрит на меня. – Мне не хотелось, чтобы у немцев был список оставшихся учеников. Правда, это не имеет особого значения. Они всегда всех находят.
У меня в мозгу раздается щелчок. Когда началась война, немцы сжигали дома, и мы ненавидели их за это. Но недавно я услышала о пожарах в зданиях, в которых хранятся документы и архивы. Может быть, их поджигают участники Сопротивления, чтобы защитить людей?
– Но вы ее знали? Темные волосы? Маленькая? Возможно, на ней было голубое пальто?
Юдит закусывает губу.
– Я помню, когда у нее появилось это пальто. Она споткнулась и зацепилась за ржавую ограду. Вырвала из пальто большой клок ткани и сильно поранила колено. Помню, я еще подумала, что у нее останется шрам на всю жизнь. Через несколько дней она вернулась. Со швами на коленке и в новом пальто. В то утро шел дождь, и она попросила у меня разрешения зайти внутрь до того, как откроют двери школы. Ей не хотелось, чтобы вымокло пальто.
– Что еще вы о ней помните? – Я с трудом выговариваю слова. Вообще-то я не ожидала, что найду кого-нибудь, кто знал Мириам. Мне уже начинало казаться, что Мириам Родвелдт – привидение, созданное фру Янссен. Но оказалось, что она реальна.
– Почему вы так о ней беспокоитесь? – Юдит пристально на меня смотрит. – Она ваш друг?
– Нет. Я… мне заплатили, чтобы я нашла ее. – Формально это правда, и сейчас мне легче объяснить дело таким образом. Не стану же я рассказывать о себе и Басе. И рассуждать о том, что поиски Мириам – задача, с помощью которой я наведу порядок в мире. Мне все еще неловко от того, что Юдит так напугала меня в школе.
– Только ее? – У нее скептический вид. – Вы здесь потому, что разыскиваете одного человека?
– Пожалуйста, не можете ли вы вспомнить что-нибудь еще?
Юдит вздыхает.
– Немного. Красивая девочка. Наверное, у нее было много поклонников.
– Она была с кем-нибудь особенно близка? Был ли кто-то такой, к кому она могла бы пойти? Или рассказать, где собирается спрятаться?
– Я всего лишь секретарь. Мне приходилось беседовать с учениками, только если они опаздывали на занятия, или им нужен был пропуск, или что-нибудь в этом роде. Мне жаль.
– Вы больше ничего не знаете?
– Я захватила для вас кое-какие вещи. Правда, я сомневаюсь, что они помогут. – Она вытаскивает из сумочки прямоугольный белый конверт без адреса и без штемпеля. – Это просто какие-то старые школьные задания из ее парты. Когда ученики исчезают, они не успевают забрать книги и бумаги. Я их храню на тот случай, если кто-нибудь вернется… Я просмотрела свою коллекцию. Вот что у нас осталось от Мириам.
Она подает мне конверт, и я быстро перебираю его содержимое. Три верхние страницы – задания по математике, следующие две – контрольные по биологии. Никаких фотографий, ничего, что могло бы помочь. Я пытаюсь скрыть разочарование. Ведь со стороны Юдит это было большой любезностью.
– Олли говорит, у вас есть связи, – замечает она.
– Это зависит от того, что вы подразумеваете под словом «связи».
– Олли говорит, вы можете доставать разные вещи. Нам нужно больше продавцов, которым мы можем доверять. И нужны люди, которые могут нас с ними познакомить.
