– Соединенными друг с другом, – поправил отец. Он сгорбился над блокнотом, делая записи и попыхивая трубкой с вишневым табаком. Некко улыбнулась: ей понравилась идея о такой связи со старшим братом как предлог никогда не расставаться с ним.
Сейчас она моргает, и воспоминание исчезает, размотанное, как нить пряжи. Она приучила себя к этому: останавливать воспоминания, прежде чем они становятся слишком тягостными. «Опасно думать о прошлом», – так говорила мама. Поэтому Некко отпускает воспоминания и прячет их до того, как они успевают причинить вред.
С бьющимся сердцем, испытывая неожиданную нервозность, она закатывает правую штанину, открывая пристегнутые к ноге нож и зажигалку, в самодельном чехле, изготовленном Гермесом.
Новая девочка заглядывает внутрь. Она взволнована и увлечена, но один из мальчиков тянет ее назад.
– Осторожно, она опасна, – предупреждает Люк. – Я слышал, что она как-то вырезала парню селезенку за то, что он косо посмотрел на нее.
Некко улыбается, но ничего не говорит и вытаскивает зажигалку из чехла. Девочка улыбается в ответ; это заговорщицкая улыбка, «мы-против-них».
Дети расступаются, образуя неровный полукруг; большинство из них делали это уже много раз и знают правила. Но они никогда не устают от повторения. Потянувшись, Некко берет с приборной доски свечку и ватный шарик. Она зажигает свечу, прячет шарик в ладони, а потом устраивает спектакль, убирая зажигалку в чехол таким образом, чтобы все видели нож и гадали, не захочет ли она на этот раз вытащить его. Они пришли посмотреть на опасную Огненную Деву.
Фокус лучше всего удается в темноте, но она научилась быстро проделывать его при свете, как мама. Некко не настоящая Глотательница Пламени, как ее мать, но она выучила несколько дешевых фокусов. Достаточно, чтобы заработать немного денег на расходы.
Она смотрит на пламя свечи и проводит над ним правой рукой, делая хватательное, тянущее движение в сторону пламени. Потом, когда шарик воспламеняется, она держит огонь между большим и указательным пальцами.
Новая девочка смотрит широко распахнутыми глазами. Над ее верхней губой образуется капелька пота.
Некко быстро описывает огненным шариком ритуальный круг в воздухе, потом открывает рот и сует туда шарик. Она плотно закрывает рот и выпускает дым через ноздри.
Все аплодируют, кричат и улюлюкают. Некко отвешивает маленький поклон. Мальчишки шаркают ногами; они знают, что пора уходить, но не хотят, чтобы представление заканчивалось.
Потом девочка делает то, чего никто из них не делал раньше: она протягивает руку, прикасается к плечу Некко и говорит:
– Спасибо. Это было потрясающе.
Мальчишки громко хохочут.
– Огненная Дева потрясающая! – кричат они с раскрасневшимися лицами.
– Выходи за меня, Огненная Дева, – просит один из них, засунув руки в карманы аккуратно отглаженных школьных брюк. – Ты когда-нибудь спала в настоящей постели, Огненная Дева? А? Скажи мне!
Некко смеется. Пареньку на вид не больше пятнадцати.
Она не говорит ему, что когда-то спала на кровати под балдахином, покрытой разноцветными лоскутными одеялами ручной работы. Ее комната была багряной, а на прикроватном столике стояла лампа с витражным абажуром. Отец сделал круг из стрекоз с бумажными телами и огоньками внутри, и этот круг окружал ее постель; их крылышки тихо шелестели от легчайшего ветерка.
Кукла Надежда сидела в изголовье постели, ее лицо было новым и чистым, розовое бумажное платье – свежим и без единого пятнышка. Если потянуть сзади проводок, она пела песенку.
– Выходи за меня, – настаивает мальчишка, блестя глазами.
Иногда мальчики предлагают Некко заниматься другими вещами. Грязными вещами. Наглый паренек по имени Люк уже пробовал это раньше. «Я дам тебе двадцать баксов, если ты отсосешь, Огненная Дева. Готов поспорить, твой ротик может глотать не только огонь». Они предлагают деньги, обещают достать все, что она захочет. Но она всегда качает головой. Некко редко говорит с ними; это часть ее власти. Если они становятся слишком настойчивыми, она показывает им нож. Однажды мальчишка подобрался слишком близко и положил руку ей на грудь, и Некко ударила его в живот с такой силой, что он согнулся пополам.
– Тео Любит Огненную Деву! – выкрикивает веснушчатый мальчик. Новая девочка оборачивается, со всей силы наступает ему на ногу, и тот визжит от боли. Другие мальчишки смеются еще громче, и Некко присоединяется к ним. Почти на полминуты она превращается в нормальную девушку.
– Представление закончено! – грохочет голос, и очарование момента разбивается вдребезги. Длинная и стройная тень Гермеса надвигается на мальчишек, когда он размахивает своим рюкзаком, как тяжелой дубиной. – Давайте! Пошли отсюда, если не хотите платить по новой! – рычит он, словно обращаясь к стае бродячих собак, выпрашивающих объедки.
Дети расползаются, как муравьи. Девочка уходит последней; она машет Некко и улыбается ей, потом бежит к остальным. Она перебрасывает через плечо длинный конец алого шарфа, петляя между старыми матрасами и исчезая через дыру в стене, ведущую на улицу.
– Почему ты позволяешь им так долго околачиваться вокруг тебя после фокуса? – спрашивает Гермес, забрасывая свой рюкзак в машину. Его темные волосы падают на глаза, и Гермес отбрасывает их назад. У него напряженный и расстроенный вид. – Это же не твои друзья, они вообще никто. Они приходят посмотреть на твой фокус с огнем, который ты проделываешь снова и снова. Мне противно, что тебе приходится заниматься этим ради подачек.
– Мне нравится этот фокус, – признается Некко. – И я не возражаю, что они околачиваются вокруг; они меня забавляют.
– Мне не нравится, что ты занимаешься этим, пока меня нет рядом, – говорит Гермес. Он кладет свой рюкзак и начинает рыться внутри. – И мне не нравится, как некоторые из этих ребят смотрят на тебя.
Его взгляд выдает отчасти ревность, отчасти беспокойство.
– Я могу постоять за себя, – говорит Некко. – И сегодня приходили не только мальчишки. С ними была девочка.
Она смотрит на вязальные спицы у себя в руках; потом ее внимание привлекает предмет, лежащий на капоте «Понтиака». Девочка забыла свой ранец. Некко ищет ее взглядом, хочет окликнуть, но уже слишком поздно: она скрылась из виду.
Гермес отвлекается от своего рюкзака и сосредоточенно хмурится.
– Что у тебя тут? Очередной подарок?
– Ничего особенного, – отвечает Некко и прижимает ранец к груди.
Он пожимает плечами и возвращается к своему рюкзаку.
Когда Некко заглядывает в ранец, то видит обычные вещи: школьный пропуск, ручки, блокнот, учебник по химии и пару книжек, одну из которых она узнает сразу же: «Принцесса и слон» доктора Майлза Сандески. С сильно бьющимся сердцем, задерживая дыхание, она собирается достать книгу и крикнуть Гермесу: «Смотри, это книга моего отца!»… но это будет чересчур. Они не разговаривают о своей предыдущей жизни. Дрожащими руками она запихивает книгу на дно ранца и поворачивает ее так, чтобы видеть фотографию отца на обложке: он в очках и в своем любимом вельветовом пиджаке улыбается в камеру, улыбается ее матери, которая делала снимок. Некко никогда не читала отцовскую книгу. Возможно, она сделает это потом, когда Гермеса не будет рядом.
