Он схватил Саламбека за плечи, затащил в проход, из зоны огня. Саламбек был еще жив, он мелко дышал и вздрагивал.
– Брат…
– Я здесь…
– Брат… я так хочу к Аллаху…
Саламбек вздрогнул – и умер.
Алишер, когда то бывший Александром – остался один. И времени у него не было совсем.
Он перезарядил ружье. На углу, на выходе – был ювелирный салон, он шагнул туда, окровавленный, страшный, пахнущий порохом, схватил первую попавшуюся, лежащую на полу девчонку в белой форменной блузке и черной юбке – и рывком поднял ее на ноги.
Все. Осталось лишь умереть.
– Пошла, тварь!
Схватив проститутку за горло – он вытащил ее в проход у касс – и, заметив, как на самом углу что-то мелькнуло – вскинул ружье и выстрелил.
* * *
Торговый центр был спроектирован так, что вбок, вправо – если смотреть по направлению к эскалаторам – были два входа в огромное помещение, которое занимал якорный арендатор – торговая сеть электроники Медиа Маркт. Было два входа – один, в который закатился я, другой – у самых эскалаторов. Теперь вопрос – что предпримет террорист. Между нами – непробиваемая преграда в виде нескольких торговых точек со всеми их перегородками и стенами. Он может выйти как влево, к эскалаторам – так и вправо, в торговый зал Медиа Маркта. Мы можем либо увидеть друг друга, либо нет. Оружие лучше у меня – сто метров, на таком расстоянии автоматическая винтовка лучше дробовика, даже снаряженного картечью. Но там, на выходе – скорее всего люди, и он уже наверняка захватил заложников.
В сущности, терять ему нечего. Его даже до тюрьмы не довезут – здесь же и исполнят как бешеную собаку. Это не человек и остальные – тоже не люди. Это – похожее на людей СУЩЕСТВО, питающееся людскими жизнями.
Люди были и здесь – я увидел двоих, девчонку в форме и какого-то мужика, которые прятались за массивной торговой стойкой одного из провайдеров Интернета. Я сделал страшное лицо, показал – уходите. Они поняли – метнулись в торговую улицу.
Выстрелов не последовало. Значит, справа…
Выкатился – и тут меня окатило волной стекла с лопнувшей под ударом картечи витрины. Едва успел убраться, успел заметить, что у стрелка – заложник, которого он держит перед собой.
– Аллах Акбар!!!
– Я твоего Аллаха… – дальше я понес совершенную нецензурщину, и был вознагражден новыми выстрелами, три снопа картечи один за другим покалечили стену, разлетелись осколками. Четыре. В магазине восемь. Рано или поздно – придется перезаряжать?
Прорваться вперед по левому флангу и попытаться выйти ему в спину? Тогда меня могут расстрелять с галереи, плюс он может понять, что я намереваюсь сделать. И самое худшее – он может прорваться в зал – а я уверен там есть еще люди. Тогда у него будет еще больше заложников.
– Эй, правоверный! – попробовал еще раз спровоцировать я – я твою маму…
Еще один выстрел… и все.
Перезарядка?
Рискнул – перекатился – и едва сдержал палец на спуске. Заложница – валялась на полу, а с террористом – кто-то схватился, я это видел. Какой-то мужик, держался за ружье, не давая выстрелить. Ружье вдруг выстрелило снова – но сноп картечи улетел далеко от меня, врезавшись в витрину какого-то… туристического агентства, что ли? Листы глянцевых проспектов – взметнулись подобно стае встревоженных котом голубей, а я, оперев оба локтя на окровавленный мрамор – дважды выстрелил террористу в голову. И с удовольствием увидел, как красно-розовым облачком брызнула кровь.
Мужик перехватил ружье.
– Замри! – изо всех сил заорал я.
– Свои! – крикнул он и положил ружье на пол.
Я поднялся. Уже потряхивало… но расслабляться было нельзя. Не все сделано.
– Ты кто? – спросил я, держа его на прицеле.
Явно русский – по виду. Лет под пятьдесят уже.
– А ты кто? – спросил он.
Вероятно, свой.
– Еврей, что ли? Где служил?
– Сам ты еврей… – обиделся мужик – псковская дивизия ВДВ.
Я перевел взгляд с террориста на него.
– Чо, псих – на ружье бросаться?
– А чо – так подыхать?
Верно.
– Помочь хочешь? Бери ствол, пару магазинов и за мной. Службу еще не забыл?
Мужик перехватил ружье.
– Тебя поучу, салага…
Что же вы страну-то такую просрали… салагу нашел, козёл!
Вышли. У эскалатора, на самом эскалаторе, за эскалатором, в проходе на стоянку – настоящая бойня. Везде кровь, буквально места живого нет. Люди бросились бежать сверху вниз, тут то их и встретил сосредоточенный огонь трех стволов. Моментально возникла давка, сзади напирали… господи, тут человек двадцать перебили, не меньше. Я взял на прицел галерею… сверху не стреляли, но слышно было…
– Пошел!
Мужик заскочил на эскалатор и он понес его вверх. Удивительно – до сих пор не отключили свет, работали эскалаторы. Полиция на стоянке была, но ничего не предпринимала. Ублюдки… трусы… ждете пока всех тут перебьют к чертям…
– Чисто, пошел! – заорал сверху мужик.
Я прыгнул на эскалатор. Наверху – в галереях ни одного убитого, хотя террорист здесь точно прошел. У самого эскалатора – двое пострадавших, одна, женщина – еще жива…
– Я первый. Ты секёшь справа. Хоп?
– Хоп…
Не может быть, чтобы и он, этот мужик, который с голыми руками бросился на ружье – не может быть, чтобы и он был террористом, ряженым, переодетым. Если так – лучше пусть меня в спину пристрелят – не за что тогда больше воевать. Сгнили…
Продвигаемся вперед. Мужик кое-чего забыл – шаркает ногами, но идет вполне уверенно. Остается надеяться, что когда придет пора стрелять, то и тут рука не дрогнет.
Какая-то девчонка – менеджер, прячется в зале, где обувь продают. Глаза круглые от страха… она просто не побежала, не испугалась и потому не попала в число заложников. Я мотнул головой, мол – что? Она дрожащей рукой показала вперед. Я кивнул, и показал рукой – пригнись, ложись.
Так и есть. Фуд-корт…
Остался только один. Никаких сомнений нет. Ни у него, ни, наверное, у меня. Кто-то из нас – жить не должен…
И в этот момент – впереди грохнул одиночный выстрел, прежде чем я успел опомниться – взрыв – и я увидел, как в замедленной съемке – как ударная волна и осколки выбивают стекла зоны фудкорта…
* * *
Каждый из них – готов был убивать, но не готов был умирать…
В их группе – сразу произошло что-то вроде двоевластия. Невысокий, коренастый Алишер – единственный русист в группе, он же самый старший из них, принявший ислам от проповедника Хизб ут-Тахрир – и Мага. Чистокровный аварец, более того – он знал, что не просто аварец, а аварец из дворянского рода, выжившего при советской власти. Один из его дедушек – был первым секретарем райкома партии, потом работал в правительстве Дагестана, отец – начинал на торговой базе, потом стал бизнесменом. И потому – ему дали самое лучшее образование, он был неплохим боксером, даже махался на город
[36], потом уехал в Москву, где довольно просто стал актером, поступил в театральный. Вопреки тому званию, которым русские окрестили всех выходцев с Кавказа – «черно…ые» – на самом деле кавказцы – это чистокровные белые, у них более чистая кровь, чем у самих русских, недаром американцы называют любого белого в полицейских сводках «кавказский тип
[37]». Приличные деньги, театральный институт, съемки в сериале – девчонки ему не давали прохода, но он был согласен только на пользование. И зацепился за свою партнершу в сериале только по одной простой причине – он должен был поиметь ее, чтобы и дальше чувствовать себя настоящим мужчиной, а она отказала…
