Это называется «толерантность». Она заканчивается – для этого пылкого кавказского джигита закончилась – только на пистолетном стволе, смотрящем в лоб. Для меня все это – даже с учетом нашего положения, того что мы действуем вне закона – может закончиться внутренним расследованием и увольнением.
Но мне на это – знаете ли, плевать.
Я не понимаю одно, господа – а я то чем занимаюсь? Я вообще нужен – или как? Когда организовывали Медузу – верней, не само охранное агентство, а то, что за ним стояло и стоит – нас просто собрали, и сказали, что Родина в опасности. Что ни полиция, ни ФСБ уже не справляется с проникновением джихадистов в крупные города. Что в каждом городе миллионнике России – вдумайтесь, в каждом! – существуют нелегальные точки Хизб ут-тахрира и Аль-Каиды. Что в нелегальную террористическую деятельность вовлекают русских пацанов – чтобы устроить потом в стране гражданскую войну. Что диаспоры – отмазывают от наказания своих – убийц, насильников, рабовладельцев – и никто не может ничего с этим поделать. Что с террором – можно бороться лишь террористическими методами, только так это будет эффективно – и я с этим согласен. Что только мы – можем защитить Россию и не допустить, чтобы на месте нашей страны встал Халифат, а наших людей – угнали в рабство.
Кое-кто говорит, что некоторые теракты – а то и большая их часть – это провокации ФСБ, что ФСБ взрывало в Москве дома, что джихадистов надо просто оставить в покое, отдать им Кавказ вообще все что они хотят. Я хочу спросить их: а надписи на стенах в Грозном «русские не уезжайте, нам нужны рабы» – это что, тоже провокация ФСБ? А два десятка тысяч пацанов, которые полегли в Чечне – и это провокация ФСБ, в них провокаторы ФСБ стреляли? Ну же, говорите! Нет?
Я не жду понимания от вас, то, чем я занимаюсь, нормальный человек понять не сможет – но я наверное вправе рассчитывать хотя бы на какое-то понимание от государства. Если оно говорит мне – вот враги, их надо убить – какого черта оно в следующую же минуту говорит этим врагам: ведите себя хорошо и у вас будет все? Я то в таком случае зачем нужен – если есть Олеся, готовая добыча для них? Бросьте ее им – как добрый шмат мяса львам в клетку – и все. До тех пор, пока львы не проголодаются – тогда еще кого-то бросите. Я то вам тогда зачем – дрессировщик с бесшумным пистолетом в кармане…
Или вы думаете, что мне нравится – два раза в день видеть труп с перерезанным горлом? Что я от этого, кайф что ли ловлю?!
– Ты не полицейский, да?
– Что?! – недоуменно спросил я.
– Ты не полицейский – сказала Олеся, она не спрашивала, а утверждала – кто ты?
Хороший вопрос.
– Ты военный?
– Если только солдат невидимого фронта. Я из госбезопасности… – сказал я и совершил очередное, которое уже за день должностное преступление. Намеренная расшифровка перед посторонним лицом – не смейтесь, решения могут быть приняты самые разные.
– А там… ты что делал… Я имею в виду у МакДональдса?
Я пожал плечами.
– Ждал свой завтрак. Так и не позавтракал.
Она вдруг… расхохоталась. А следом – расхохотался и я. Мы сидели в машине на обочине, мимо нас текла светящаяся река, мигая красными стопами – габаритами – а мы сидели и смеялись…
– Что?! – спросил я, вытирая слезы…
– Я… просто я сразу поняла, что ты шпион. Джеймс Бонд. Агент 007.
– Что, так похоже? – спросил я.
И мы снова засмеялись…
Где-то в Центральной России. 24 августа 20… года
Оперативное время 29 часов 15 минут.
Терроризм является частью Ислама, кто отрицает, тот впал в неверие
Шейх Абдуль-Кадир ибн Абдуль-Азиз
Он никогда не любил эту землю – даже когда его отправили сюда учиться, собрав деньги со всех родственников в селе – на взятки, учился он бесплатно, в престижном Институте имени Губкина
[22]. В горах – было все своим: нагретый солнцем склон, многосотлетние валуны, к которым можно прижаться щекой, и которые всегда дадут защиту своему, частокол каменных башен, представлявших собой боевые замки для семей и родов. Прилепившиеся к горным склонам домишки, седобородые, важные старики. Большая, черная книга, к которой в селе относились со сдержанным благоговением, и читали каждую пятницу, не совсем понимая, что там написано – но твердо зная, что регулярное чтение этой книги важно для них и для их душ. Поразительная близость всех со всеми, когда родство с людьми ощущаешь буквально кожей, когда каждый из домов готов приютить гостя и отдать ему последнее. Здесь все не так, все по-другому. Вместо интимной тесноты заросших орешником ущелий – бескрайние поля, перелески, просторы, на которых ты теряешься как человек, которые внушают смутное чувство тревоги, чувствуемое как дребезжащая басовая струна. Вместо нормальных, простых и понятных отношений – ненависть, кидки, разводки, продажность. Здесь не было нормальных женщин, здесь были шалавы готовые лечь под кого угодно, вопрос был – за деньги или просто так. Здесь не было друзей – здесь были чужие люди, жадно и ищуще смотревшие тебе в глаза, когда у тебя были деньги и моментально отворачивающиеся, когда денег не было. Здесь не было правды – точнее было их столько, что и не поймешь, какая правда – правда. Да, правильно пел Тимур Муцураев, бард чеченского сопротивления. Лишь джихад, лишь в джихаде жизнь ясна. Только там – он очнулся от морока кафирской столицы, только в лесу, под бомбами он смог стать самим собой и обрести друзей.
А на Востоке, где он сражался и умирал, где он несколько лет просидел в пакистанской тюрьме – его взяли просто так, ни за что (хотя конечно было за что) и выпустили тоже просто так, когда американцы убили шейха Усаму – на Востоке он понял, за что он на самом деле сражается.
За то, чтобы неверные были унижены и уничтожены, а правоверные пришли на их место.
Аятолла Хомейни – да покарает его Аллах
[23] – когда ему нужно было свергнуть Шаха – сказал поразительные слова, которые стали жизнью через пятнадцать лет волей Аллаха…
Шах должен уйти!
Не спорьте, не болтайте, не исправляйте, не спасайте. Это бессмыслица, это ничего не изменит, это напрасный труд, это иллюзия. Продолжать движение мы можем только на руинах монархии, иного пути нет.
Шах должен уйти!
Не ждите, не теряйте время, не спите.
Шах должен уйти!
Теперь он знал, какую волю Аллаха должен претворить в жизнь он и такие как он. В чем заключается его акыда.
