– Подняться?
– Не надо – я откидываю сидение – давай. Выбирайся. Пошел – пошел… А ты пока Толокно в розыск объяви.
– Кого?
– Посмотри в последних розысках. Это за ним ты гнался… Пошли, давай…
Чует мое сердце – после сегодняшнего меня могут тупо попросить съехать отсюда. И правильно сделают. Правильно…
К двери никто не касался – это я сразу понимаю. Открываю, толкаю в спину моего незваного гостя.
– Проходи. Туда…
Квартира моя – типичная однушка холостяка. Только кухня большая, по новой моде, двенадцать метров, ее можно почти что за комнату считать. Компьютер, шкаф, широченная кровать, которая чаще всего пустует. Ну не располагает моя работа к обустройству личной жизни. Ничего лишнего – как говорили в одном детективе… Схватка он назывался – не пускай в свою жизнь ничего, что ты не можешь бросить в течение тридцати секунд после того, как запахнет жареным. Тот кто это говорил – знал, о чем говорит…
– Садись.
Я достаю нож и разрезаю наручники. Аккуратно ставлю рядом пакет из пятерочки.
– Ну?
Шамиль молчит.
– Расклад рассказать, или дошло уже?
Молчание.
– Попал ты крепко. Между молотом и наковальней. Тема первая – у твоего отца на Кавказе сильный род остался. Кто в полиции, кто в администрации Президента, кто где. И ты знаешь, хоть они в мечеть и ходят, но вот того свинства, которого ты вытворил – они просто не поймут. Не принято у вас – чтобы сын родного отца на камеру как свинью зарезал…
– Не я это!
Я толкаю Шамиля в грудь – он снова оказывается на кровати. Парень перегорел – тактику я избрал верную. По дороге сюда – он сам все передумал и сам себя сжег изнутри. Мне только карты выложить на стол осталось – а как оно будет, до него самого дошло. Иногда молчание – лучше любого допроса…
– Да слышал я. Только это мало кого волнует. Знаешь, что я про вас понял, Шамиль? Что вот вы – кавказцы орете, что вы за правду, но на самом деле вам правда не нужна. Вам нужны понты. Вы из-за них друг друга резать готовы. Если твои родственнички увидят флешку, им плевать будет на то, ты отцу горло резал – или с понтом рядом стоял. Им надо будет семейную честь спасать. Потому что если с одним так можно сделать – значит, и с любым из них так можно сделать. Значит, в Чечню тебе дорога закрыта. И к любому из родственников – тем более закрыта. Это ты уже понял? Дошло? Всосал тему?
Молчание.
– Хорошо. Дальше. Ты хоть понимаешь, как тебя подставили, дурашка? Тема вторая. Джихадисты – им плевать на тебя, им плевать на то, какой ты – они тебя используют и выбросят. Они тебя раз развели – и второй раз разведут, и третий. Добьются того, что ты весь бизнес отцовский на них перепишешь, будут тебя на веревочке дергать как куклу. Раз – два. Раз – два. Вот и все, что будет. Ты свою жизнь только что загубил, ни за грош…
Дозрел…
– На, выпей.
Пластиковый стаканчик уходит враз, в три глотка, как ребенок молоко.
– Все, хватит. Теперь – рассказывай. Ты помнишь, как тебя из г…а вытаскивали? Думаешь, в этот раз не вытащим? Сдашь всех, кто был с тобой – мы тебя вытащим. Только быстро надо. Сейчас флешка у них. Сдашь их нам, флешка никуда не уйдет. Отца ведь не ты убил?
– Не я, я же говорю…
Ох уж, эти кавказцы. С виду понты, крик, шум, напор, но на деле – они как перекаленная сталь. Один сильный удар – им они ломаются напрочь. Я с кавказцами давно имею дело и могу вам сказать – сломать можно любого. Просто удар должен быть достаточной силы. Со славянами намного сложнее – они гнутся, но не ломаются…
– Кто это был?
– Не знаю…
– Как это не знаешь? Ты кого в дом пустил, дурак!?
– Я честно не знаю! Я Нуруллу знаю! И все! Все!!!
Ах ты, б…
– Нурулла – это Толоконников? Он?
– Не знаю… – вяло отвечает Ураев – он Нурулла, мы без русских имен общались…
– Кто третий? Кто третий был? Тоже – русский?
– Нет. У него борода… Нурулла сказал, он свой, амир…
Б… За такое точно из органов погонят… я бы сам себя выгнал. Оказывается, там был и третий. Надо было самому догадаться, дураку – один режет, другой снимает. На Шамиля в этом надежды нет, отец все-таки родной. Одно дело – на флешку понтоваться, мол ты мне не отец, а муртад и мунафик, если не прекратишь убивать мусульман, я тебя сам убью. Совершенно другое дело, взять нож и отца по горлу. На такое способен далеко не каждый, и Шамиль Ураев – на такое не способен точно, могу на деньги заложиться. Значит, там был и третий. И Нурулла – представил его как амира, то есть командира бандформирования. Главаря.
Нет, но каков фрукт! Пустил этих двоих первыми, хладнокровно подождал, увидел, как их берут во дворе. И ведь не рванул, не стал стрелять – не зная о том, сколько агентов во дворе спокойно переждал, вышел и ушел. Хладнокровие – должно быть недюжинное. Серьезный зверь – и мы его упустили. Хотя может быть – при другом раскладе мы были бы мертвы, а эти трое – ушли бы…
Наше дело – оперативная работа. Штурм, захват – дело спецназа.
– Он убивал?
– Не знаю.
– Как не знаешь?
– Нурулла сказал… с кухни принеси воды…
Идиот…
– Мне баки тут не вкручивай. Он?
Молчание…
– Дурак ты. Разменяли за три рубля одной монетой? С Нуруллой – давно скорешился?
– В Интернете… говорили…
– Где живет – знаешь?
– Нет.
– Врешь. Еще одно вранье, и…
– Я правду говорю! На ВДНХ встретились! Он мне сказал туда прийти!
– Один?
…
– Я спрашиваю – он один был? Ну?
– Сначала один. Потом – этот подошел. Он с нами в маршрутке ехал, мы вышли – он подошел. Здравствуй – сказал…
Значит – стоял в стороне и ждал. Когда подручного начнет винтить ФСБ. Потом – увязался следом, сел в маршрутку. Только потом – подошел, на конечной, когда убедился, что хвоста нет. Ой, нарвемся еще…
– Как выглядел?
– Очки… черные. Легкая куртка. Светло-серая.
– Рост? Вес?
– С тебя…
– Бритый!?
– Да. По щекам не видно.
Один из признаков, который отметили для себя еще израильтяне. Перед тем, как отправиться на дело – правоверные сбривают бороды, но это то как раз и выделяет их из толпы. Если человек всю жизнь носил бороду, при этом находился на солнце и под ветром – кожа на защищенной части лица будет совсем другой, белой и мягкой. И даже если загореть специально – все равно будет видно. Для израильтян появление на улице загорелого человека с недавно сбритой бородой – признак опасности, это у нас все до дверцы на все.
