Пока нефть и газ приносили России сверхбарыши, параллельно происходила деградация наших обрабатывающих производств. Одна из причин этого – высокие цены на энергоносители. Да, такой вот парадокс – мы, обладая источниками энергии, не могли создать для собственной промышленности льготные условия энергоснабжения, как это делает, например, Иран, субсидируя не только поставку энергоносителей промышленности, но и даже компенсируя конечному потребителю половину стоимости автобензина. Иран может себе это позволить, потому что нефтегазовыми богатствами там распоряжается государство. Если же нефть в руках частника, то мы не можем заставить его продавать топливо внутри страны дешевле, чем он может продать его на внешнем рынке.
Итак, выход в сложившейся ситуации у нас есть только один – не ждать у моря погоды, то бишь не ждать, пока цены на нефть снова вырастут (а если не вырастут, то что?), а возродить наше внутреннее производство. Мы в состоянии дать промышленности топливо и энергию по сверхнизким ценам, что даст мощнейший толчок развитию экономики, ведь в себестоимости любого продукта высокого передела энергозатраты занимают 30–80 % всех затрат.
Да, мы не сможем получать шальные деньги от экспорта углеводородов. Я не исключаю, что при всплесках цен на энергоносители мы будем выходить на внешние рынки, но приоритетной задачей отныне будет другая – обеспечить наш реальный сектор дешевым топливом, дешевым теплом, дешевой электроэнергией. Это, и только это способно дать мощнейший импульс нашей экономике.
Стоит иметь в виду, что сколь бы рентабельной нефтедобыча ни была, она является слабым мультипликатором экономического роста. Нефтянка подпитывает трубное производство, отчасти машиностроение, отчасти транспорт – и все. Но в реальности даже в упомянутых отраслях нефтедобыча утрачивала роль драйвера, потому что нефтяники все больше и больше впадали в зависимость от иностранных поставщиков оборудования и услуг. Даже производство бурового оборудования упало у нас более чем на порядок! Грубо говоря, добыча нефти на миллион долларов требовала 8 пар рабочих рук во всей экономике, а производство автотехники на этот же миллион конечного продукта требует уже 130 рабочих мест.
Именно производство товаров конечного потребления обеспечивает реальную экономическую независимость страны. Зачем ежегодно экспортировать 300 миллионов тонн нефти, чтобы на вырученные деньги купить машины и телевизоры, если мы можем произвести машины и телевизоры сами, потратив на все 200 миллионов тонн той же нефти? В данном случае даже не важно, что производство в нашем климате более энергоемко, чем в Юго-Восточной Азии. Важно то, что для нас менять нефть на бусы в любом случае равноценно самоубийству.
Россия – это не Кувейт и даже не Саудовская Аравия, у нас полторы сотни миллионов населения, и всех их невозможно трудоустроить в нефтяную отрасль и туристический сектор. Поэтому мы в принципе не способны обойтись без мощной внутренней экономики, главной целью которой будет – удовлетворение потребностей внутреннего рынка. Хотя некоторые товарищи, которые нам совсем не товарищи, и предлагали эффективный, не буду отрицать, действительно эффективный способ решения русского вопроса – сократить население, оставить 15 миллионов для обслуживания экспортной трубы – и всем будет счастье. Оставшимся в живых…
Кстати, помимо чисто экономического эффекта снижение цен на энергоносители даст еще и эффект социальный. Стоимость жилья снизится как минимум вдвое, ведь наше жилье – это всего лишь глина и много-много энергии. Сделать из глины кирпич – нужна энергия, сделать из известняка цемент – нужно очень много энергии, привезти это все на стройку – энергия, и т. д. Снижение стоимости энергозатрат даст импульс в том числе и строительству. То же самое и в сфере транспорта: дешевое топливо означает, что путешествия окажутся доступнее для людей, Камчатка станет ближе к Сочи, а Архангельск к Астрахани.
Про сельское хозяйство, думаю, объяснять не стоит. В нашем климате энергозатраты – 30–40 % себестоимости сельхозпродукции. Когда я в связи с санкциями призвал к импортозамещению в продовольственной сфере, я получил помимо аплодисментов еще и порцию заслуженной критики. Руководители агропредприятий говорили мне прямо: «Владимир Владимирович, дайте нам дешевую солярку, и мы завалим прилавки качественными, экологически чистыми продуктами».
Итак, вкратце предлагаемые мною на первом этапе чрезвычайные экономические меры заключаются в следующем:
Концентрация базовых отраслей промышленности (ТЭК, ВПК, металлургия, транспорт, машиностроение) в руках государства, введение системы государственного планирования для крупных инфраструктурных проектов, возвращение госмонополии внешней торговли;
Радикальное оздоровление госаппарата, очищение от коррупционного шлака, позволит проявить себя действительно талантливым управленцам. Иначе, сами понимаете, концентрация ресурсов в руках государства будет такой же катастрофой, как концентрация половины наших нефтяных ресурсов в руках Сечина, который довел «Роснефть» до банкротства. Кстати, он уже дает показания в Следственном комитете. Перефразируя Аристотеля, скажу: Игорь Иванович мне друг, но Родина дороже.
Обеспечение низких цен на энергоносители для внутреннего потребителя, что сделает производство в нашей стране не только рентабельным в расчете на внутренний рынок, но и значительно повысит конкурентоспособность наших товаров на внешнем рынке.
Разумеется, все это потребует перестройки нашей финансовой системы. Да, это будет болезненно на первых порах, да, это вызовет не только недовольство некоторых слоев населения, но, не исключаю, даже попытки государственного переворота. Я отдаю себе отчет, что, возможно, подписываю себе сейчас смертный приговор, но я объявляю, что отныне рубль отвязан от доллара. Я уже подписал указ о национализации Центробанка и преобразовании его в Госбанк, который будет осуществлять эмиссию не для утилизации валютной выручки экспортеров, а для нужд экономики и госрасходов. Все наши валютные резервы будут выведены из иностранных ценных бумаг и переданы Госбанку.
Отвязка рубля от доллара означает, что отныне хождение валюты внутри страны прекращается, я объявляю мораторий сроком на три года на внутреннюю конвертацию рубля. Как показал опыт Китая, где юань не обменивается внутри страны на валюту, это очень эффективная мера. Госбанк не будет проводить интервенции для поддержки курса рубля, потому что, напоминаю, рубль отныне не привязан ни к доллару, ни к евро, ни к бивалютной корзине. Отныне обменный курс определяется Госбанком исключительно для внешнеторговых расчетов.
Да, это то самое обстоятельство, которое, возможно, возмутит ценителей пармезана и любителей отдыха на заграничных курортах. Но, как я говорил в самом начале своего выступления, всем будет тяжело, и всем – означает всем, а не только низам. Так называемый средний класс тоже должен поумерить свои потребительские аппетиты. Три года не съездить за границу – это совсем не смертельно. Переживете, господа. Впрочем, для желающих выехать туда навсегда двери открыты, мы никого не держим.
Золотовалютные резервы не будут лежать в сундуках мертвым грузом и, тем более, мы не будем, как ранее, субсидировать чужие экономики путем покупки иностранных ценных бумаг. Все валютные резервы пойдут на нужды модернизации нашей экономики – мы будем покупать на них жизненно необходимое оборудование, станки и технологии. Так наша страна поступала во время сталинской индустриализации, так же мы поступим и сейчас. Еще раз подчеркиваю, что ресурсы, которые ранее прожигались на потребление, теперь будут брошены на развитие страны. Хватит, время халявы и халявщиков закончилось!
