Можно было сколько угодно перечитывать письмо Карамзиной ее младшему сыну, где она, описывая смерть Пушкина, писала, что «имела горькую сладость принять его последний вздох». Снаружи, и не только снаружи – вокруг бушевала совсем несхожая, другая лексическая стихия: «в целях обеспечения укрепления политпросвещения обеспечить распространение обучения» и тому подобное.
Это была прививка мощнейшая – еще только несколько лет назад лидер сената (употребим это слово), прибыв на погребение короля Марокко (так сказать, «принять последний вздох»), прочувствованно произнес на траурной церемонии: «Мы не могли не посетить этого мероприятия». Так по-новому, современному, была интерпретирована «горькая сладость последнего вздоха». Под стать этой прозе была и поэзия: «Это чувство каждому знакомо В светлый день, смиряя сердца дрожь В кабинет секретаря обкома, Как на встречу с совестью, войдешь».
Не убежден, что век двадцать первый окажется более милосердным к пушкинской тени, осада острова продолжается, правда с иного направления. Мне уже пришлось слышать из уст ученой и эрудированной телеведущей, что «Пушкин – это устойчивый бренд».
Не успев таким образом разжать железные клещи мероприятий и постановлений, наш остров встречает новый вал, и кто осмелится предсказать судьбу языка, зависшего между консалтингом, менеджментом и мониторингом?
И все равно русский язык наше отечество. Мы в него возвращаемся из лексики, окружавшей нас на протяжении десятилетий. Именно эта навеки любимая и островная родная земля все же спасет нас как от канцелярской, так и от постмодернистской атаки, долговечной она не может быть по определению, однажды отхлынет. Что бы то ни было, мы вернемся в ее полноводное пространство, как на обетованную землю.
* * *
Старая притча о мудреце, вместившем всего в одну строку всю долгую мировую историю: люди рождались, люди надеялись, люди страдали и умирали».
Можно было обойтись и одним словом: ТЩЕТА.
* * *
Нет, неспроста впечаталась в память одна одобрительная фраза, произнесенная на ходу одной насупленной старой теткой: «Лаконизм у вас в кишках». За долгую жизнь в литературе наслушался и похвал, и брани. Прочно забыл и то и другое. А эти несколько слов запомнил.
* * *
«Мне должно действовать» каждодневно, настойчиво напоминал себе Пушкин. Как это характерно для гения! Ему все кажется, что он мало, непозволительно мало сделал.
* * *
В сущности бунт – это жажда реванша. Начинается с обиды Карандышевых.
Дальнейшее в значительной мере зависит от мощи и уровня ярости. Тому Карандышеву, который был подсмотрен и написан Островским, не хватило всеобъемлющей ненависти и одержимости Шикльгрубера.
* * *
Ленин понял, что он «провалился» (по его собственному признанию), на полстолетие раньше страны, находясь на гребне победы. В значительной мере это прозрение и подорвало жизнеспособность.
* * *
– В политике не бывает эстетики.
– Почему же? Вспомните Талейрана. Он не был обделен этим качеством.
– В чем, по-вашему, оно проявлялось?
– Вспомните хоть его цинизм. Он был изощренно элегантен.
* * *
Нет более безжалостной казни, чем запаздывающая смерть.
* * *
Чем больше и объемнее дар, тем большей требует он концентрации.
* * *
Бывает счастливое мгновение, когда внезапно блеснувшая мысль летит не ввысь, а стремится вглубь. Так вызревает Постижение.
* * *
Чем больше выпадаешь из жизни, тем чаще ворошишь свою память.
* * *
2013 г. Итак, я написал о Безродове. Я не браню своего героя. В эпоху свинца и колючей проволоки у него был ограниченный выбор, чтобы остаться человеком и не погибнуть в юные годы.
* * *
«Божественная комедия в том, – сказал торжественно и назидательно, – что Данте замещают дантисты».
* * *
Большие люди – все-таки люди. В этом их сила, в этом их слабость. Варлам Шаламов – большой писатель и безусловно мощный характер. И все же до конца своих дней не мог смириться с тем, что Солженицын успешней, чем он, сумел конвертировать свой опыт перенесенных страданий. Он то и дело возвращался к неугасавшему тайному спору. Однажды назвал А.И. дельцом.
* * *
Сегодня вспомнил о литераторе, до срока покинувшем этот мир. Его пожирали неутоленные тайные страсти – при этом так яро, что рано свели его в могилу. Кто-то сказал: «Докомплексовался».
* * *
Старость – отрезвление выигравших и утешение проигравших. Первым она напоминает, что им недолго торжествовать, вторым – что им недолго томиться.
* * *
Ночь. Чуть слышен зов томительный паровозного гудка. Все черней и сокрушительней Неизбывная тоска. Обязательство просрочено И обязанностей нет. Господа, со мной покончено. Вот и все. Тушите свет.
* * *
Короткое грозное слово «судьба» родилось от союза двух слов – «Суд Божий».
* * *
Он ощутил, как на гаснущий мозг хлынула мощная струя света, словно затопившая тьму.
«А вот и Белый Коридор», – успел он подумать, и в тот же миг сознание его расщепилось.
