Потом повернулся к Эгмонтеру.
Эгмонтер кусал губы.
– Ну так что? – спросил Брайс. – Когда начнем первый урок?
Пучок игл, воткнутых в комок воска. Горшок, наполненный землей из могилы отцеубийцы. Язык висельника. Рыбьи кости, свиная щетина, птичьи перья, зерна перца, соль и мед. И отдельно, на чугунной сковороде – густая смесь из тертого мела, человеческой слюны и экскрементов черного кота.
Дрянь редкостная, но если бы из нее еще выходил хоть какой-то толк. Брайс бился над составом уже третий день, и ни черта не получалось. Он был совершенно уверен, что брал все нужные ингредиенты в правильных пропорциях – но чего-то, видимо, все-таки не хватало, а может, что-то было лишним. Он уже потерял счет крысам, на которых ему приходилось опробовать зелье – немой подручный Эгмонтера прилежно выносил из подвала их дымящиеся трупики с вытекшими глазами, и Брайс уже не чувствовал ни отвращения, ни раздражения, только непреходящую усталость. Со дня его «посвящения в ученики» темного мага прошло две недели (он так полагал, во всяком случае, потому что не видел солнечного света), и ему это все успело порядком осточертеть. Но он все еще не видел иного способа отсюда выбраться.
Подземная лаборатория, в которой оказался Брайс и в которой Эгмонтер ставил свои эксперименты, находилась в подвале старой полуразрушенной башни, скорее всего, где-то в лесу на территории Империи людей – вот и все, что Брайс сумел выяснить. Выходить наружу Эгмонтер ему не позволял. Брайс, конечно, мог попытаться сломать запирающее заклинание и наверняка преуспел бы в этом. Но он по-прежнему не имел представления, куда Эгмонтер зашвырнул Яннема. Эгмонтер ни капли ему не доверял и совершенно правильно делал. Но они кое-как выстроили если не сотрудничество, то диалог. В основном «обучение» Брайса заключалось в том, что Эгмонтер притаскивал ему опасные артефакты или древние манускрипты, которые не мог расшифровать сам, и в приказном порядке – маскируя это под «урок» – велел либо усмирить темную волю артефакта, либо в крайнем случае деактивировать его. Это было чертовски опасным занятием, за которое Эгмонтер, не будь дурак, просто не желал браться сам. Но Брайс со всеми поставленными задачами справлялся блестяще. Каждый раз он чуть приоткрывал дверь, за которой сидела на привязи его собственная Тьма, и, отщипнув немного злой силы от зачарованных артефактов, бросал их ей, как собаке кость, и слушал, как она хрустит и чавкает, жадно пожирая эти подачки. Это была довольно опасная игра, но Брайса она постепенно все больше увлекала. Он хотя и отпер дверь, но вовсе не намеревался выпускать Тьму из клетки; он подкармливал ее, но и она кормила его взамен. Брайс теперь чувствовал в себе больше сил, чем когда оказался здесь; больше, чем когда они с Яннемом оказались в ловушке в замке Корстли. И это было хорошо.
А вот что нехорошо, так это треклятое заклинание, требующее целую кучу омерзительных ингредиентов, над которым он тщетно бился. Брайс терпеть не мог ритуалы, требующие подобной атрибутики, ему было противно даже думать о том, как их добывали, не то что к ним прикасаться. И главное, у него все еще ничего не получалось. Эгмонтер притащил ему древнюю книгу заклятий, написанную чернилами, содержащими сок мандрагоры. Книга, когда ее открывали, начинала кричать человеческим голосом, а стоило перелистнуть страницу, и буквы начинали сочиться кровью. Читать ее было настоящим мучением, Брайс не выдерживал дольше нескольких минут – а надо ведь было не просто прочесть, но и вникнуть, тщательно соблюдая мельчайшую подробность ритуала. Он бился над этим уже третий день, устал и был очень зол.
– Ну, как продвигаются наши дела?
Голос Эгмонтера, как всегда, заставил Брайса поморщиться. Всякий раз, когда герцог навещал его в лаборатории, Брайс едва сдерживался, чтобы не опробовать на нем свои постепенно крепнущие силы – и всякий раз в последний момент себя останавливал. Одна ошибка – и ему не жить.
– Хреново, – бросил он, отталкивая пучок перьев и жабью кожу. – Я уже в прошлый раз тебе говорил: оно не сработает.
– Я опробовал все заклинания из этого трактата, – возразил Эгмонтер. – Все срабатывали.
– Да, все, кроме этого. Потому ты его на меня и повесил. Но я тут могу хоть наизнанку вывернуться, и ничего не добьюсь – в описании ошибка.
– Точно уверен?
– Да.
– Ну все равно, попытайся еще немного, – елейно улыбнулся Эгмонтер. – Еще хотя бы день-другой. А там уж, если не выйдет, перейдем к другим задачам.
Странно, но за эти две недели они почти поладили. Эгмонтер хотя и явно наслаждался своим положением учителя при упрямом и строптивом ученике, но сильно не давил, оставляя Брайсу простор для маневра. Удивительно, но пару раз Брайс ловил себя на том, что с Эгмонтером даже проще, чем с Яннемом в последние год-два. Яннем если что забирал себе в голову, так его невозможно было ни отговорить, ни хотя бы заставить усомниться в верности его идеи. Эгмонтер оказался, как ни странно, более гибок. Возможно, потому, что понимал, насколько сильный маг вынужденно оказался в его подручных. И, в отличие от Яннема, решил не растрачивать попусту такой потенциал.
«Проклятье, Ян. И где тебя сейчас носит, хотел бы я знать?» – подумал Брайс не столько с тревогой, сколько с досадой. Он, конечно, пытался использовать имеющиеся в его распоряжении магические ресурсы, чтобы нащупать Яннема где-то там, вдали, хотя бы выяснить, жив ли он. Но ничего не вышло.
– Если я таки одолею это проклятое заклинание, – сказал Брайс, – ты наконец-то скажешь мне, куда зашвырнул моего брата?
Эгмонтер пожал плечами.
– Я же уже не раз тебе говорил: я не знаю, куда. Он далеко отсюда, далеко от Митрила и жив. Большего при всем желании тебе дать не могу.
– Врешь ведь, – улыбнулся Брайс, и Эгмонтер огорченно развел руками, то ли признавая его правоту, то ли досадуя, что ему, человеку кристально чистой души, не желают верить.
Брайс побарабанил пальцами по столу, слегка хмурясь. Он понимал, что упускает что-то важное. В самом деле, если остальные заклятия из трактата срабатывали безупречно, не может быть, что в один из них вкралась ошибка.
– Зерна перца, – вдруг сказал он. – Их же обычно используют с ключевой водой. Это самое частое зелье, которым отравляют колодцы.
– Вроде бы, – кивнул Эгмонтер. – И?
– В составе заклятия нет никаких жидкостей. Смотри, – Брайс ткнул пальцем в раскрытую книгу, и страницы, дрогнув, пронзительно застонали, а под пальцем Брайса выступило пятно крови. Ни Эгмонтер, ни Брайс не обратили на это никакого внимания – оба привыкли. – Тут написано – испражнения. Ты точно уверен, что под этим подразумевались твердые испражнения, а не жидкие?
Они оба посмотрели на сковороду, изгвазданную в омерзительной смеси. И снова оба – с неподвижными, холодными, равнодушными лицами, исполненными сугубо научного интереса.
– Проклятье, – сказал Эгмонтер. – А ведь ты прав.
– Достань мне верные ингредиенты, тогда и требуй результата, – холодно бросил Брайс, и Эгмонтер склонил голову в шутовском поклоне:
