Нечистик насторожился, принюхиваясь. Его приплюснутый розовый нос подергивался, а между зубов мелькал длинный раздвоенный язык.
— Погоди, я помогу, — тихо сказала Леся.
Подошедшая к Алексею девушка была совсем бледной, а обведенные синими тенями глаза ввалились.
— Не надо… — забеспокоился молодой человек, — само сейчас затянется. Тебе же плохо, я вижу.
— Ничего, — прошептала лесавка, — это пройдет. Я не люблю крови.
Она протянула руки, накрыв рану ладонями, и что-то пробормотала.
— Все. Рану залечить я не смогу, но остановить кровь мне по силам… Поставь миску в круг. Только осторожнее, а то эта тварь может запросто пальцы оттяпать.
Анчутка присел на задние лапки, сложив передние на груди, и стал похож на зубастого лохматого суслика. Какое-то время он рассматривал миску с кровью, подергивая кисточкой на хвосте и облизываясь, на его морде застыло выражение крайнего удивления и нерешительности. Молодой человек уже было подумал, что им попался вегетарианец, не готовый принять такую жертву, и кровопускание было лишним. Но нечистик наконец собрался с духом, осторожно подкрался к чашке и лакнул пару раз. Почмокал губами, недовольно сморщился и выдал неожиданным басом:
— Фу! Псиной воняет!
Алексей даже задохнулся от возмущения, но доказывать анчутке свою принадлежность к человеческому роду не стал. Нечистик, тем временем, недовольно фыркая, вылакал кровь и выжидающе уставился на молодого человека:
— Ну, и что тебе, шавка лесная, от меня надобно?
— Ах ты, хамло! Ты еще и обзываешься! — разозлился Алексей.
— Он же нечистик, — заметила Леся, которая присела на тюфяк и даже, кажется, задремала. — Не обращай внимания. Эти твари по-другому не умеют. Спрашивай лучше, не тяни время.
— Эй, голозадый, ты так и будешь на меня таращиться? Буркалы выпадут! — проскрипел анчутка, презрительно сплюнув на пол.
— Да ты… — взвился молодой человек, но, встретив насмешливый взгляд лесавки, решил не ввязываться в перебранку с грубияном. — Короче, болтун, ты знаешь в центре города за красной кирпичной стеной большие дома?
— И че? Я много всего знаю.
— Вот мы сейчас и проверим. Там под домами есть подземные ходы, что люди прорыли. Бывал в них?
Анчутка сморщился недовольно, поскреб мохнатое брюхо, выловил блоху, внимательно ее рассмотрел и щелчком отправил в сторону Алексея.
— Подарочек! Хе-хе… — Встретил его разъяренный взгляд и замахал лапами. — Ладно, ладно! Ишь, вызверился! Не сожрет тебя моя блоха, так, поскачет маленько… Ну, бывал кое-где. И че дальше?
— А знаешь про тайное хранилище, где много книг в сундуках спрятано?
Анчутка испуганно выкатил и без того большие глаза и попятился, задел дергающимся хвостом соляную границу, пискнул и плюхнулся на зад, поджав хвост под себя.
— Вижу, что знаешь, — удовлетворено хмыкнул молодой человек. — И что вы все от одного упоминания о Либерии шарахаетесь?
— Там плохо! — насупился анчутка. — Я туда не хожу. Никто из наших не ходит.
— Если вашего брата там нет, то это уже хорошо, — вмешалась в разговор лесавка.
— А с тобой, шалава лесная, я вообще не разговариваю! — огрызнулся нечистик и серьезно посмотрел на Алексея. — Ты, перевертыш, совсем на голову ушибленный, коли про то место спрашиваешь.
— Пусть тебя моя голова не беспокоит, — начал терять терпение молодой человек, этот зубастый хам ему уже порядком надоел. — Говори, сможешь меня туда отвести?
— Нет! — анчутка повернулся к Алексею спиной, задрав хвост, хлопнул ладонью по мохнатому заду и уселся, демонстративно уставившись в стенку.
— Да что ты с ним цацкаешься! — раздраженно бросила лесавка. — Отрежь его крысиный хвост, тогда посмотрим, как он запоет! Не бойся, ничего он тебе не сделает — узы крови не дадут.
Алексей, окончательно разозленный хамством нечистика, решительно шагнул в круг и, схватив грубияна за хвост, вздернул над полом.
— Если хоть пикнешь, гаденыш, будешь бесхвостым! — прорычал молодой человек, доставая нож из-за голенища сапога.
Готовый уже заорать анчутка хрюкнул и щелкнул зубами, закрывая пасть. Сложив на груди передние лапки и жалобно поскуливая, он мотался в метре над полом, как дохлая крыса.
— Так ты, значит, соли не любишь? — вкрадчиво поинтересовался молодой человек. — А что, если я сейчас твою наглую морду посолю?
— Не…не… не надо, — хрипел нечистик, пытаясь жалостливо заглянуть в глаза Алексею. Но это ему никак не удавалось — вися на длинном хвосте, он медленно вращался то в одну, то в другую сторону. — Пусти… скажу. Пусти, говорю! А то меня сейчас вырвет, всю твою каморку заблюю. Твоей кровью, между прочим, стошнит, перевертыш!
Анчутка начал демонстративно громко давиться и отхаркиваться.
— Тьфу ты, гадость какая! — Алексей разжал руку и начал вытирать ее об штаны.
Нечистик, падая, умудрился извернуться и приземлиться на четыре лапы, совсем как кошка. Жалобное выражение морды сменилось прежним — злобно-наглым.
— Не был я в том хранилище, и как попасть туда, не ведаю. Вот, сказал! Доволен, голозадый? — Анчутка глумливо ухмыльнулся и высунул длинный язык, правда, предварительно поджав под себя хвост.
Алексей расстроился — еще один день был потрачен впустую, затея с нечистиком не удалась, а он так рассчитывал на этого «информатора». Можно, конечно, попытаться самому отыскать проклятую библиотеку, главное — проникнуть в подземелья, хотя молодой человек понимал, что бродить наобум в темных лабиринтах — занятие малоперспективное.
— А в сами подвалы провести можешь?
— Могу! — кивнул головой анчутка. — Только там кругом голозадых полно, просто так не пройдешь. Нет, я-то где угодно проскользну, а вот ты, вряд ли. Вон, какая дылда! А невидимым стать можешь? Нет? Я так и думал. Где уж тебе, дурню! Ты вообще ни рыба ни мясо, не человек и не волк. Так, недоразумение какое-то.
Анчутка презрительно скривился, плюнул на пол густой тягучей слюной и начал сосредоточенно вылавливать блох, утратив всякий интерес к собеседнику.
— Ну, и что же теперь делать? — уныло обратился Алексей к лесавке. — Ничего больше от этого гаденыша не добьешься.
— Жаль… — девушка говорила с трудом, словно выдавливая из себя слова. — Убей его.
— Убить!?
— Ну да! Зачем он нужен? У тебя соль осталась? Посыпь на него, а после, что останется, соберешь да в окно выкинешь. Одной тварью меньше станет.
Алексей задумчиво посмотрел на анчутку, который после слов лесавки утратил весь свой гонор, съежился и закрыл лапками глаза.
— Нет, я так не могу. Он же живой, хоть и пакостник.
— Он — нежить! — зло бросила Леся. — Нежить и нечисть! Убей!
