Наполните свой дом благодатью, украсьте цветами и хвоей…
Рождественский гимн полился во всю мощь из стереосистемы, стоящей в парадной зале, стоило Эдит лишь легонько коснуться пальцем одной из клавиш. Красивая система, стеклянная передняя панель, украшенная золотисто-красным орнаментом, на поверхности которой расположились большие разноцветные лампочки. Они то и дело вспыхивают и мигают при переключении с одного диапазона на другой – еще один повод для жутчайшего раздражения СиДжея. Судя по всему, ему совсем не нужен был такой ультрасовременный агрегат и он был готов довольствоваться одним каналом вещания. Однако мать и жена упросили, можно даже сказать, уломали его купить новейшую стереосистему. Но когда Сесилия сказала мужу, что они его таки сумели уговорить, в его глазах появилось такое выражение, которое невольно заставило Эдит вздрогнуть. Глаза ее сына вдруг зажглись тем недобрым блеском, который моментально сделал его похожим на отца.
Она услышала, как заплакал Кэл в своей комнате. Он всегда плакал, когда просыпался. Эдит не поспешила наверх, ожидая, что к сыну устремится невестка. Они с СиДжеем были как раз в своей спальне. Раньше в этой комнате обитала Эдит, но после своей женитьбы СиДжей потребовал для себя и своей молодой жены более просторную комнату и вскоре переехал в комнату матери.
Чуть ранее до Эдит долетали возбужденные голоса супругов. Судя по всему, они о чем-то громко спорили за закрытыми дверями своей спальни. Собственно, именно для того, чтобы не слышать их ругань, Эдит и включила стерео на полную мощность, настроив на рождественскую музыку, которую транслировали по восьмому каналу. Однако, несмотря на такую громкость, музыка не заглушала их крики. Да, подумала про себя Эдит, можно лишь догадываться о том, сколько семейных скандалов впитали в себя стены этого старинного дома, в котором обитало уже не одно поколение Хейвардов. Она нажала на кнопку повтора, и саундтрек зазвучал по новой. Эдит все еще не теряла надежды на то, что со временем невестке удастся сломать привычный уклад жизни в их доме. Более того, она думала, что Сесилия сможет стать настоящей хозяйкой дома, не такой, какой была сама Эдит. Но после рождения Кэла четыре года тому назад Эдит все чаще ловила себя на мысли о том, что все ее надежды в отношении молодой жены СиДжея тщетны и похожи скорее на воздушные замки и ничего более собой не представляют.
– Мама! – закричал во весь голос Кэл.
Дверь спальни оставалась плотно закрытой. Эдит стала медленно подниматься по лестнице, все еще рассчитывая на то, что невестка наконец откликнется на зов ребенка и прибежит к нему раньше бабушки. Нет, это вовсе не означало, что самой Эдит не хотелось возиться с внуком. Она любила мальчика. С той самой первой минуты, когда она взяла малыша на руки и заглянула в его янтарные глаза, цвет которых он унаследовал от матери, она почти поверила, что держит на руках не просто внука, но истинного сына своей матери. Однако по мере взросления мальчика уверенность в том, что ребенок пошел в мать, а не в отца, стремительно убывала. Чем больше времени она проводила с Кэлом, тем сильнее она убеждалась в том, что ребенок совсем не похож на свою мать.
Она немного замешкалась в коридоре, стоя возле закрытых дверей в детскую и прислушиваясь к тому, как что-то ритмично ударяется о стену и как скрипят пружины матраса. Эдит осторожно приоткрыла дверь. Заметив ее, мальчик немедленно успокоился и перестал колотить в стену. Потом он уселся посреди своей детской кроватки и уставился на нее своими сонными глазками. Рядом с кроваткой валялся разборный резиновый мячик желто-голубого цвета. Чуть поодаль на полу лежали еще какие-то игрушки. Наверняка Кэл тоже швырялся ими.
Когда Эдит подошла ближе, мальчик посмотрел на нее несчастными глазами и переместился к краю кровати. Она ласково прошлась рукой по его мягким золотистым волосам. Ребенок немного вспотел во время сна, и волосы у него были влажными и слегка слиплись. Для своего возраста Кэл – крупный мальчик. В этом он похож на отца. Такой же широкоплечий с крепкими сильными ножками. Глядя на сына, СиДжей не раз восклицал, что Кэл уже появился на свет готовым полузащитником бейсбольной команды университета Южной Каролины. Но у Эдит никогда не хватало духу напомнить сыну, что для реализации родительских амбиций, в том числе и в спорте, недостаточно просто хотеть. Нужно еще и что-то делать в этом направлении.
Она склонилась над кроваткой и поцеловала мальчика в лоб, а он лишь тяжело вздохнул в ответ, видно, решив наконец немного передохнуть от той изнурительной схватки, которую ведет невесть с кем с самого своего рождения.
– Хорошо поспал, малыш?
Мальчик сполз с кровати и изо всех сил пнул ногой резиновый мячик.
– Не хочу его! Он мне не нравится.
Эдит подняла с пола мяч и стала разглядывать его. Обычная детская игрушка. Сравнительно недавно Кэла переселили из детской в отдельную комнату с кроваткой, предназначенной уже для самостоятельного ребенка, и тогда Эдит решила убрать все погремушки и прочие игрушки для годовалых, собрать их, упаковать в коробку и отнести на чердак. Но, помнится, Кэл не позволил ей забрать этот мячик. Он имел сборную конструкцию. Две половинки неправильной формы были буквально вдавлены одна в другую. Видно, в процессе сборки мальчик неправильно выбрал отверстия, и теперь, как ни старалась Эдит сдвинуть половинки и поставить их на место, ничего не получалось. Она подняла с пола еще одну игрушку и показала ее Кэлу.
– Вот, взгляни! Эта фигурка называется треугольником, потому что у нее три стороны. – Она протянула фигурку Кэлу. – А вот здесь, – она взяла в руки вторую часть сборной игрушки, – есть отверстие, куда этот треугольник идеально вставляется. Попробуй сам!
Она протянула игрушку мальчику, повернув к нему именно той стороной, где располагалось нужное отверстие.
– Не хочу вставлять сюда! – закапризничал Кэл и ткнул пальцем в прямоугольное отверстие на самом верху. – Хочу сюда! Оно желтое.
Она уже открыла рот, чтобы начать уговаривать малыша делать так, как правильно, но тут же снова закрыла его. Для Кэла было очевидным другое. Треугольник желтого цвета. А раз он желтый, то должен вставляться в отверстие такого же желтого цвета, независимо от того, подходит ли оно по форме или нет.
– Понятно! – тихо обронила она и отложила игрушку в сторону. У Кэла с младенчества на все и про все были свои четкие представления. Он отказывался брать в рот бутылочку с молочной смесью, если она была чересчур теплой или, наоборот, недостаточно теплой. Если шнурки на башмачках были завязаны неровно, он барабанил своим кулачком по стене до тех пор, пока башмачки не снимали с ног, потом их снова надевали, и шнурки перевязывались так, как положено. Если ребенку было обещано, что после полуденного сна его поведут на прогулку, а потом по каким-то причинам об обещанном забывали, то он тут же напоминал об этом, и приходилось вести его на улицу, даже если в это время дождь лупил как из ведра.
Все эти странности во внуке не могли не волновать Эдит. И не только потому, что маленький Кэл рос точной копией своего упрямого отца. Но еще и потому, что она понимала, что с таким характером трудно ему будет в жизни. Человеку, который видит окружающий мир исключительно в черно-белых тонах, всегда непросто. Но еще труднее будет той, кого угораздит полюбить такого мужчину.
