– С вами все в порядке? – подал голос Гиббс, беря даму за руку профессиональным жестом медика.
Дебора кивнула в ответ.
– Все в порядке! Просто… просто такой сюрприз для меня… Это тоже работа Эдит?
– Мы понятия не имеем, чья эта работа, – откликнулась я. – Но коль скоро мы обнаружили ее в мансарде… куда Эдит никого не пускала…
– За исключением Кэла.
Мы обе уставились на Гиббса, не вполне понимая, что именно он имеет в виду, а тот продолжил как ни в чем не бывало:
– Там еще пакет стоит. В нем лежат крылья от самолета и фигурки около сорока пассажиров. Некоторые пристегнуты к креслу, другие нет. У каждого есть раны. Многие в грязи, со следами травы на одежде.
– У вас есть какая-нибудь собственная версия? – спросила Дебора, голос ее звучал глухо, будто она находилась на большом расстоянии от нас.
– Оуэн сказал нам, что, скорее всего, это модель пассажирского самолета, который эксплуатировался на авиалиниях в сороковые-пятидесятые годы прошлого века. По его словам, самолет похож на модель марки «Дуглас-6». И это все, что мы можем сказать.
– Все правильно! Так оно и есть, – подтвердила Дебора уже громче, но так, словно разговаривала сама с собой. – Летом 1955 года в небе над Бофором потерпел крушение пассажирский самолет.
Гиббс кивком головы согласился с Деборой.
– И тот человек из антикварной лавки нам то же самое рассказал, когда мы с Кэлом явились к нему с железным болтом, который отыскали в болоте. Он сказал, что это похоже на фрагмент от того самолета, который разбился в здешних местах в пятидесятые годы. Наверняка речь идет об одном и том же самолете.
– Это был тихий ужас, – проронила Дебора, после чего сняла очки и стала протирать их носовым платком, который извлекла из кармана. Будто очки ей вдруг понадобились для того, чтобы получше разглядеть в собственных воспоминаниях все детали той давней трагедии. – Я была тогда еще совсем маленькой девочкой, и взрослые всячески оберегали меня от излишних подробностей этой катастрофы. Но кое-что из разговоров своих родителей и их друзей я все же подслушала. На борту в момент крушения находилось сорок девять человек. И все они погибли.
Она снова уставилась отрешенным взглядом на фюзеляж самолета.
– Тогда прилив был несильным. А потому в болотном иле сохранилось много фрагментов рухнувшего самолета. – Она снова приложила руку к сердцу и тяжело вздохнула. – Один наш сосед обнаружил целое кресло вместе с пристегнутым к нему пассажиром в небольшом болотце неподалеку от своего дома. Когда они нашли его, мужчина был уже мертв. Но спасатели заметили характерные царапины по обеим сторонам кресла, там, где крепятся ремни. Видно, мужчина был еще жив, когда вместе с креслом рухнул на землю, и даже пытался отстегнуть ремни. Восемь человек так и не удалось обнаружить. А два тела остались никем не востребованными и были захоронены у нас в городе на кладбище Святой Елены.
– Какой ужас! – тихо проронила я и совсем другими глазами посмотрела на модель самолета. – Получается, Эдит пыталась воспроизвести сцену крушения самолета. – Я повернулась к Деборе. – А причина катастрофы была установлена?
Она отрицательно покачала головой.
– Не думаю. Во всяком случае, мне это неизвестно. На протяжении двух десятков лет после разыгравшейся трагедии в наших местных газетах регулярно печатались статьи, приуроченные к очередной годовщине крушения. Однако в начале девяностых публикации на эту тему прекратились. Но даже и в тех материалах, что были опубликованы, не содержалось ничего конкретного. Так, одни общие рассуждения и всякие теоретические выкладки. Одно из последних заключений, к которому пришли эксперты, было таким: каким-то образом искра попала в топливный бак. И он взорвался как раз в тот момент, когда самолет пролетал над Бофортом. Было лето, стояла страшная жара. По сообщениям метеорологов, это было самое жаркое лето за всю историю наблюдений. Возможно и это тоже сыграло свою роковую роль. – Дебора задумалась, стараясь вспомнить еще какие-то подробности. – Помню, в одной из газетных статей упоминался вот такой факт. Взрыв на борту самолета произошел в тот момент, когда он летел на высоте двадцать две тысячи футов. И это объясняет, почему до земли долетело сравнительно небольшое число обломков. Что тоже затруднило установление истинной причины произошедшего. Большинство же из тех фрагментов, что уцелели, упали в реку и болота, а потом их вынесло оттуда в океан.
Она снова нацепила очки себе на нос.
– Что меня поразило во всей этой истории – так это то, что изначально самолет не должен был лететь над материковой частью суши. Первоначальный маршрут пролегал несколько восточнее, над океаном. Но в этой части океана на тот момент шли какие-то военные учения, и все пассажирские самолеты были перенаправлены на другие маршруты. Из-за этого время полета удлинялось на целых пятнадцать минут. И это помимо других задержек, которые могли возникнуть по ходу полета. И меня почему-то долгое время не отпускала от себя эта цифра. Пятнадцать минут! Вполне возможно, именно эти дополнительные пятнадцать минут и спровоцировали все остальное. – Она зябко повела плечами. – Впрочем, истинной причины нам никогда не узнать.
У меня вдруг возникло странное чувство, будто мне надо немедленно предупредить всех этих несчастных людей, привязанных ремнями к своим креслам. Я снова взглянула на фигурки пассажиров, примерив на себя роль Вседержителя, способного повернуть время вспять. Но что можно Богу, то не под силу человеку… обычному человеку. Такому, как я. Простой смертный может лишь наблюдать за тем, как развиваются события, неподвластные его воле.
– В одной из последних статей, посвященных этой трагедии, – продолжила свой рассказ Дебора, – сообщалось, что все полетные записи черных ящиков были впервые востребованы для серьезного анализа лишь спустя какое-то время, уже в шестидесятых годах. Специалисты хотели выяснить, не получали ли пилоты каких-нибудь предупреждений непосредственно перед самим взрывом. Конечно, случись такое расследование спустя десять лет, когда уже появились технологии, с помощью которых можно было бы расшифровать любые записи, то тогда… Согласитесь, самое трудное – это не знать ответа на вопрос, так что же стало причиной катастрофы.
Я кивнула головой в знак согласия, но с отсутствующим выражением лица, потому что в этот момент мое внимание привлекла одна деталь, которой раньше я не замечала.
– Взгляните! Все сиденья пронумерованы, как и ряды кресел тоже. Интересно, имеют ли эти куклы реальное сходство с теми пассажирами, которые сидели на этих креслах?
Дебора взглянула на меня с плохо сдерживаемым возмущением.
– Конечно! Как иначе? Если уж Эдит бралась за что-то, она не отступала ни на йоту от того, что было в действительности. От ее внимания не ускользала ни одна мелочь.
Я выслушала Дебору с рассеянным видом, сконцентрировав все свое внимание на куклах, выполняющих роль тех невинных жертв, которые, ничего не подозревая, неслись навстречу своей гибели. Вот молодая женщина. Судя по фасону платья, она беременна. Маленький мальчик в шортах, пиджачке и с аккуратно повязанным галстучком сидит рядом с почтенной дамой с седыми букольками и в нарядной шляпке. Я отпрянула назад, словно вдруг стала невольным свидетелем чужой беды.
