Человек, одетый в плащ с накинутым на голову капюшоном, в страхе отпрянул, когда царевич развернулся к нему, готовый отразить нападение.
— Остановись, сын Эгея! — воскликнул девичьим голоском незнакомец.
— Кто ты? — настороженно спросил Тесей, ожидая подвоха.
Она скинула капюшон, распахнула плащ. Будто луч солнца пробился сквозь гранитные плиты Лабиринта: белое платье облегало стройный девичий стан, золотые украшения сверкали, создавая вокруг незнакомки драгоценную дымку, отчего она представлялась воплощенным идеалом красоты. На секунду царевичу показалось, что перед ним сама златокудрая Афродита.
— Я не богиня, — улыбнулась незнакомка, польщенная растерянным видом Тесея. — Я — Ариадна, дочь Миноса.
— Если ты пришла посмотреть на мою гибель, то еще слишком рано, — сразу ополчился пленник.
— Ах, Тесей, зачем ты осуждаешь меня! — с укором произнесла девушка. — Ты ведь даже не знаком со мной.
Царевич насупился, чувствуя ее правоту.
— Чего ж ты хочешь? — буркнул он.
— Вот. — Она протянула ему клубок белой пряжи. — Привяжи конец здесь у входа и иди. Нить покажет тебе обратный путь.
Тесей надменно усмехнулся:
— Если я укрощу Минотавра, мне откроют парадные ворота, как всем победителям.
— О боги! — воскликнула девушка от досады. — Как же вы, мужчины, бываете глупы! Мой отец всерьез намерен погубить тебя! Кто из эллинов прошел через парадные ворота? Назови мне имя того, кто вернулся домой победителем! У тебя будет лишь один выход — назад через Лабиринт по пройденному пути.
Царевич не мог принять помощь от дочери врага. Что-то внутри его пыталось пробить панцирь гордыни, монотонно твердя, что Ариадна права, что клубок — отличная идея, он укажет обратный путь, но упрямство брало верх.
Тесей был непреклонен.
— Пусть так, но я и без нити найду обратную дорогу.
Девушка с жалостью посмотрела на несчастного упрямца.
— Он был прав, сто раз прав, — печально произнесла она. — Тебя погубит твой собственный Минотавр — твоя гордыня. — Она бросила клубок к его ногам. — Поступай как хочешь. Одного не пойму: почему такой человек помогает тебе?
— Так тебя кто-то послал? — понял Тесей.
Ариадна уже запахнула плащ, собираясь уйти. Он поймал ее локоток.
— Кто тебя послал?
— Пусти! — вскрикнула она.
Пальцы царевича тут же разжались.
— Кто тебя послал? — повторил Тесей, заслоняя ей выход.
— Пропусти.
— Кто он? Варвар в кожаных штанах и золотых сандалиях?
— Мое отсутствие заметят. Пропусти же, наконец!
— Это варвар, да?
— Прочь с дороги!!!
Тесей отшатнулся от ее гневного взгляда. Ариадна золотой змейкой проскользнула мимо. Еще некоторое время в подземелье витал нежный аромат ее благовоний.
Царевич поднял клубок шерсти. Дочь Миноса права: если он будет продолжать в том же духе, Минотавра — ни критского, ни собственного — ему не одолеть. «А ведь варвар, скорее всего, олимпийский бог», — догадался он, привязывая нить к костылю в стене. Только кто из них? Ничего, ответ всегда в конце пути!
Воины Лабиринта оказались все как на подбор высокими, широкоплечими мужами. Они вставали на пути Тесея, словно вырастая из камня. Вооружение их было разнообразным, и методы борьбы отличались, но царевича это не волновало: он был знаком со всеми видами оружия, какие только существовали в Ойкумене, а Хирон научил его справляться с любым соперником.
Однако не только воины угрожали Тесею: ловушки, капканы подстерегали на каждом шагу. Плиты потолка падали на голову, стены сходились, в полу открывались бездонные провалы, стрелы и дротики летели в него из скрытых в стенах отверстий, острые клинки грозили разрубить на части. Он кожей ощущал каждое движение, малейшую угрозу — наставления учителя теперь спасали ему жизнь.
Когда перед ним открылась очередная дверь, солнечный свет немилосердно ударил по глазам, рев бушующей толпы оглушил. Это оказалась ниша в стене круглой арены, зарешеченная толстыми бронзовыми прутьями. На высоте в два человеческих роста начинались трибуны с орущими зрителями. В отдельной ложе с навесом сидел царь Минос в окружении гостей и подданных. Забыв о великолепных фруктах и винах, именитые люди кричали, жестикулировали не меньше простых горожан. Только двое спокойно беседовали по правую руку от повелителя Крита. Загадочный варвар что-то говорил прямо в маленькое розовое ушко Ариадны, иначе она просто не услышала бы его голоса из-за гвалта, царившего на трибунах. Критская принцесса улыбалась, отвечала гостю. Они смеялись.
А тут стоишь в крови и поту. Что тебя ждет дальше — одни боги ведают! Тесей сплюнул на пол. Хоть кровь пока не твоя, пара порезов — не в счет. Он еще раз взглянул на царскую ложу и встретился глазами с варваром.
Да кто же ты? Если бог, то какой из них? Золотые сандалии — может, в них ответ? Сын Эгея вдруг увидел, как варвар кивнул ему, именно ему, никому другому.
Гранитная плита за спиной царевича ушла вверх, и Те-сею стало не до загадок. Израненная девушка в порванных одеждах упала прямо ему в руки, а стенная плита не собиралась опускаться, чтобы преградить путь здоровенному стражу с двойной секирой в руках, который гнался за гречанкой. Из рук несчастной выпал кинжал, и царевич, не раздумывая, воспользовался им — лезвие по рукоять вошло в горло преследователя. Выпучив удивленные глаза, воин рухнул на пол, гранитная плита опустилась ему на голову, расплющивая рогатый шлем. Тесей выругался: теперь каменный пол был скользким от мозгов и крови. Он заботливо перевязал раненую, усадил ее в сторонке на чистый гранит.
Да, наверное, эллины еще дикари, если их женщины могут сражаться наравне с мужчинами и выходить из Лабиринта.
Он наблюдал, как укротители-акробаты играют на арене с быком, терпеливо ожидая своей очереди. Акробаты танцевали у самой морды разъяренного животного, а в это время их товарищи, изловчившись, перелетали через холку тавра, опираясь на длинные острые рога, и вопли одобрения были им наградой. Если акробат сбивался с ритма танца или делал ошибку в прыжке, разъяренный бык сминал неудачника или насаживал его на рога. Ненасытные зрители выли от недовольства и возмущения, танцоров выгоняли с арены под улюлюканье и свист. Другие с новым быком занимали их место.
На протяжении многих лет только критяне выходили из главных ворот победителями. В этот раз традиция не изменилась: критские акробаты загнали мощного золотистого тура. Измученное животное упало посреди арены, исходя желтой пеной. На песок полетели украшения, зрители визжали от восторга.
— Ну, наш черед, — произнес Тесей.
Минотавр был огромен. Под белой ухоженной шкурой перекатывались глыбы стальных мышц, маленькие красные глазки злобно горели, ноздри раздувались, поднимая песчаные вихри, копыта величиной с человеческую голову рыли землю, оставляя глубокие канавы. Под одобрительные крики зрителей бык с ревом пронесся по кругу. Метнулся в одну, в другую сторону в поисках противника и замер посреди арены мраморным изваянием.
