Под единым вытяжным кожухом располагалось два горна, разделенные корытом с углем. Горн справа еще дышал жаром. Виктор оглянулся на спящего, стараясь не шуметь, взял кочергу и повозился в угасающем огне, представляя себя кузнецом. Тут же решил, что надо будет напроситься к Макару в ученики, денек поработать кувалдой или даже молотом. Хотя стоять у открытого огня в такую жару, наверно, не очень приятно, но очень уж охота поработать с раскаленным железом.
Больше ничего особенно интересного в цеху не было: корыто с водой, железная мойка с краном, двойной фанерный шкаф, большой, почти под потолок, сверлильный станок да точило. Впрочем, была еще одна вещь — символ кузницы и непременный ее атрибут — наковальня. Она, подобно бюсту героя, возвышалась над полом на широком деревянном пне. В пень была вбита скоба, на которой висели два молотка. Виктор подхватил самый большой, размером в два кулака. С уважением взвесил в руке — непросто целый день такой железякой орудовать. Вернул инструмент на место, едва не прищемив палец.
На глаза попалась пара заготовок весьма интересной формы. Это были тонко откованные, изящно изогнутые железные листья и лепестки. Ковалев удивленно цокнул языком. За то время, что друзья не виделись, Макар стал настоящим мастером. Даже как-то обидно: а кто ты, Витек Ковалев по корабельному прозвищу — Кова? Менеджер крутой компьютерной фирмы. Был вчера.
Виктор достал сигарету и вышел на улицу покурить.
Взгляд невольно уперся в колонку с ивами. Что-то хитрит Зотов: та тварь совсем на хомяка была не похожа, а на змею тем более. Больно уж глаза велики да шерсть длинна. Существо скорее напоминало глазастый пучок травы с ушками, как у ежа. Может, суслик, а может… Черт его знает!
На повозке храпел и булькал Спиридоныч. Мухи вились над ним, ползали по торчащему из-под кепки подбородку, по потной красной шее, норовили залезть в уши. Вадим Спиридоныч вздрагивал, вяло отмахивался, но просыпаться не собирался. Развезло старика на солнышке.
Виктор закурил, присел на лавочку, где еще лежала расстеленная газета с остатками обеда. Где-то в мастерской работало радио. Солист группы «Руки вверх» утверждал, что нелегко быть его женою…
На мобильный телефон Ковалев сначала не обратил внимания, а когда увидел — подскочил на месте. Любой человек узнает свою вещь из десятка похожих: там потертость, тут шероховатость, здесь царапнул — так и Виктор узнал свою «трубу» сразу.
— Макар! — Он вбежал в кузницу, совершенно забыв, что Зот уснул.
Однако друг уже переодевался в чистое, собираясь ехать домой.
— Та шо ж вы такой беспокойный, Виктор Сергеевич? — пробормотал друг, целясь ногой в штанину. — Пугаетесь всего.
— Откуда мобильник?
— Волоха принес — дурачок местный. — Макар подпоясался и стал натягивать синюю хлопчатобумажную безрукавку.
— Откуда он у него?
— Грець его знает. Я расспросить не успел. Тут ваша персона подкатила, а Володька чужих стесняется.
Зотов закрыл шкаф и забросил за спину рюкзак, в котором что-то тихо звякнуло.
— Где его можно найти, вашего дурака?
— Ты, земеля, не лютуй так, не лютуй. Ищи ветра в поле. Куда Волоха подался — одному Богу известно. Вещь, я так понимаю, твоя?
— Да, Зот, моя вещь. Я к тебе сегодня ночью приехал и свернул по указателю — черт дернул! На ваших всадников нарвался! Развели, как лоха последнего, — стыдно вспомнить. Машину забрали, а на меня — прикинь! — с луками охотились.
Макар слушал внимательно, уставившись на друга исподлобья.
— Светлые туфли ты к своему летнему костюму прикупил? — поинтересовался он, выслушав сбивчивый рассказ друга.
— Да. — Выдохшись, Виктор опустился на стул. — Я как вышел в траву — все, конец костюмчику.
— Пиджак потерял?
— В машине оставил и пиджак, и барсетняк, и мобилу. — Ковалев сокрушенно покачал головой. — Зот, этот ваш Волоха точно с всадниками тусуется. Надо бы его потрясти.
Макар широко улыбнулся:
— Да уж! Волоха со всеми… Как ты сказал? Тусуется? — Он вздохнул и добавил: — Я бы и сам не прочь познакомиться с теми, кого он знает.
Виктора вдруг осенила догадка.
— А ведь ты, Зот, тоже всадников знаешь. Ты ведь единственный в округе кузнец? Лошадей-то подковывать надо. Скажешь, нет?
Улыбаясь, Зотов покачал рыжей головой, хмыкнул:
— Прям Шерлок Холмс — «Союз рыжих», — и признался: — Скажу — да. Что дальше?
Ковалев помрачнел.
— Крепко вас тут держат. Наверное, и участковый в замазке?
Макар хрюкнул от смеха. Его карие глаза вспыхнули золотыми искрами.
— Расслабься, Кова! — Он положил горячую сухую ладонь на плечо друга. — Если твою машину забрали всадники, ее никто не вернет. Разве что Господь Бог. — Он снова вздохнул. — Ты даже представить не можешь, что у нас тут творится.
— Так расскажи, — сердито произнес Виктор, чувствуя, что его во второй раз хотят развести в деревне, в Гострой, блин, Могиле. Старый друг хочет развести! Ковалев уже сто раз пожалел, что приехал сюда, однако теперь деваться было некуда.
Взгляд Зотова стал печальным.
— Ты к нам надолго?
— Не знаю. Дома полный разлад, жена типа «ушла к маме». Безвозвратно. А тут еще машину угнали, и документы в ней остались…
— Ну и ладно. — Макар похлопал его по плечу. — Поживешь у нас, отдохнешь… М-да… Отвлечешься от своих проблем. А с машиной что-нибудь придумаем.
Ковалев видел, что друг недоговаривает. Успокаивает, подбирая правильные слова, — в глаза не смотрит.
— Поехали, — сказал кузнец, выкатывая на улицу зеленый велосипед с хромированными крыльями.
— На велике?
— Можно и на велике. «Украина» не Боливар — двоих выдержит. Только зачем упираться?
Он забросил свою педальную машину на телегу.
— У нас таксомотор есть!
Зотов приподнял кепочку: физия Спиридоныча стала похожа на бурак — такая же красная и круглая.
— Извозчик! — крикнул Макар. — Кобылу угнали!
Старик разлепил мутные глаза.
— Шо? — прошамкал он, дыша перегаром.
— Кобылу угнали, говорю, — строго произнес Зотов.
— Макарка? — удивился старик. — А как ты здеся зъявился?
— Ветром надуло. Вставай, Спиридоныч, счастье проворонишь.
Кряхтя, возница сел и оглянулся.
— А я тута тебе гостя из столицы привез… — начал было он.
— Поехали взад, — махнул рукой Макар в сторону села. — По дороге разберемся, кто кого привез.
— Тю-тю-тю! Швыдкий какой! — возмутился Вадим Спиридоныч, вытер кепкой вспотевшее лицо и шею. — А кобылу напоить? А обтереть? Скотина — она ить внимания требует.
