– Жилетку возьмите, – попросил я.
– Она лишняя, платок есть! Прямо царская шаль, – восхитилась инокиня, – обе безрукавки матери отдай. То-то ей будет радость. Сын – заботник. Теплое уютное принес.
Я представил лицо Николетты, когда она увидит, что у меня в пакете, и с трудом удержался от смеха.
Дверь гостиной открылась, появилась еще одна женщина в черном.
– Сестра Амвросия, чаю подать? Пироги в трапезной есть.
– Что трясешься, сестра Елисавета? – спросила вместо ответа Амвросия.
– Так мороз под рясу залез, аж до костей добрался, – ответила та и поежилась, – в кладовой прямо как на улице.
Амвросия взглянула на меня. Я взял жилет на овчине.
– Сестра Елисавета, примите в подарок.
– Ой, нет, – испугалась женщина, – как же так! Ни с того ни с сего…
– Бери, бери, – сказала Амвросия. – Это Ваня, мой благодетель. Бери, ему это в радость!
– Спаси Господь, – начала кланяться монахиня. – Ваня! Иоанном крещен? В честь Иоанна Златоуста? Запишу в помянник. Божией помощи, Ванечка. Ой, какая жилетка! Теплая! Красивая! На меху! Царский подарок! Слава Богу за все!
Я протянул ей вторую безрукавку.
– Ой, ой, – испугалась сестра Елисавета, – две – это баловство. Нет, нет!
Амвросия с любопытством посмотрела на меня. Я вдруг понял, как надо поступить.
– Сестра Елисавета, отдайте эту вещь тому, кому она нужна. Я, к сожалению, в монастыре почти никого не знаю.
– Сестре Афанасии! – обрадовалась Елисавета, – у нее на холод все истрепалось. Ванечка! Она за тебя тоже молиться станет.
– Некрещеный он, – вдруг сказала Амвросия.
Повисла короткая пауза.
– Так спрошу у отца Димитрия, – затараторила Елисавета, – в келье можно по благословению и за некрещеного благодетеля поклоны бить. Сейчас чаек подам. С мятой! И пирожками! И домой Ванечке капустничков соберу.
Елисавета убежала.
– Вона день у тебя какой хороший, – заулыбалась Амвросия, – двух нас разом облагодетельствовал, и Афанасия сейчас в обморок от восторга хлопнется. Всех осчастливил.
– Вас легко обрадовать, – улыбнулся я, – другая на скромную жилетку и не взглянет. Да еще рассердится, что ей такой пустяк принесли. Всех никогда не обрадовать. Нет универсального рецепта восторга. Для себя-то его не найдешь. Как всегда пребывать в радости? Ответа нет.
– Ошибаешься, Ванечка, – возразила Амвросия, – есть, как ты сказал, универсальный рецепт восторга.
– Какой? – рассмеялся я.
– Желай всем счастья, – ответила Амвросия, – и сам будешь счастлив.
Выпив два чайника ароматного чая, с кульком пирожков в руке, я в сопровождении Амвросии подошел к воротам.
– Ангел-Хранитель тебе в путь, Ванечка, – вдруг произнесла привратница.
Я удивился и тихо спросил у Амвросии:
– Откуда женщина меня знает?
Инокиня махнула рукой.
– Сестра Елисавета небось всем про жилетки сообщила, а сестра Афанасия ей подпела.
Я смутился.
– Право, такая ерунда. Не о чем говорить.
– А нам радость надолго, – ласково сказала монахиня, – и подарок по душе, и твое внимание дорого.
Я сел в машину, высунулся в окно и помахал рукой. Фигура в черном, стоявшая у железной калитки, перекрестила меня. Почему-то не хотелось уезжать, на душе стало спокойно, тихо, в голове не было ни одной грустной мысли. Состояние прямо как в летние каникулы, когда вечером прибежал с прогулки, поел, лег на диван с книгой, открыл ее, предвкушаешь интересную историю, и так хорошо делается. Забытое ощущение детского незамутненного счастья.
Кто бы мог подумать, что покупка дешевой одежды для Амвросии сделает меня счастливым маленьким Ваней. Просто удивительно, что так может быть. Я вздохнул и покатил в сторону шоссе.
Не надо искать счастья повсюду. Оно живет внутри тебя. Вот ведь какой простой, но действенный рецепт: желай всем счастья и сам станешь счастливым.
