– Вы так говорите, словно знали Никиту Григорьевича, – вставил свое слово в поток речи Глаголевой Борис.
Артемона положила ногу на ногу.
– Конечно, я с ним многократно виделась. Никита – ближайший приятель моего отца, он часто в гости к нам приходил. Всегда веселый, с подарками для нас с Марго. Я начало девяностых плохо помню, дошкольницей была. Никита Григорьевич любил о них вспоминать, рассказывал всякие забавные истории. И почему у него родился Филипп? Тот вообще на отца не похож был, но сын пытался его копировать. Решил бизнес строить, как папаша. Продукты, одежда, иностранная фирма… То, что времена иные, он в расчет не брал. С харчами-шмотками ничего не вышло. Стал мечтать о корпорации, которая с ним в тандеме работать будет. Идиот!
Артемона замолчала.
Я нарушил паузу:
– Смею предположить, что покойный держал деньги дома.
– Понятия не имею, где он их прятал, – дернула плечом Арти, – мне в свое время он давал наличкой на хозяйство, но, думаю, деньги не в квартире хранились.
– Почему вы так решили? – заинтересовался Борис.
– Они всегда были чуть влажными и пахли сыростью, – ответила Артемона.
Я вынул из кармана диктофон, положил его на стол и нажал на кнопку. В комнате зазвучал хриплый женский голос:
– Я так удивилась! К Филиппу бабы вообще не ходили. Он их, между нами говоря, терпеть не мог! Правда, был женат. Для прикрытия небось. У него мужики ночевать оставались. Приду утром, они в халатах кофе пьют. А мое какое дело? Да хоть с конем живи, только деньги домработнице исправно плати. Красное пальто с капюшоном меня здорово взволновало. Такое ни один парень, даже тот, который у Попова в койке дрыхнет, не наденет. Кто в доме-то? Я знала, что хозяин улетел куда-то. Вот и всполошилась. Пошла тетку искать. Квартира километровая, пока ее обойдешь, устанешь. В кабинет свой Филипп заходить мне запретил, но я оттуда звуки услышала, сунулась… Ё! Сумка на полу! Расстегнутая. В ней валюты! И вторая торба тут же набитая! Третья полупустая! В стене сейф открыт! Какая-то … ко мне спиной стоит, роется в нем. Я как заору: «Воровка! Ща полицию кликну!» Она спокойно, вообще без нервов, обернулась. Ё! Артемонка! Жена хозяина. Не зря ее собачьим именем обозвали. Как есть сука!
– Вы ее знаете? – раздался мой голос.
– А то! Не жила в доме, но приходила к мужу. Чего ей надо было от него? Да кто ж знает! Небось денег! Я сначала растерялась, но спросила:
– Какого хрена ты тут делаешь?
Она рожу скривила.
– А вы с какой стати в кабинет ввалились?
Отлично! Я-то на работу притопала! А она, дрянь, деньги тырит. Ну и сказанула:
– Ограбить Попова решила, коза! Ща полицию вызову!
Нахалка рассмеялась:
– Хорошая идея.
Я к телефону, кричу:
– Скорей! Грабят!
Быстро менты приехали. Где вор? Показала на дверь кабинета. Мужики туда. И что? Сумок нет, на стене картина, сейфа не видно, за письменным столом сидит Артемона в черном платке. Полицейские с вопросами, сучка моргает.
– Добрый день, господа! Что случилось?
Ребята ей:
– Нас вызвали на ограбление.
Она:
– Кто?
Актриса!.. С такой интонацией спросила. Якобы меня не видела! Потом, когда они ответили, плаксиво зашамкала:
– Я жена Филиппа Попова, живу в этой квартире, вот мой паспорт, прописка там есть. Супруг вчера погиб в авиакатастрофе, сейчас я занимаюсь похоронами. Очень тяжело мне и морально, и физически. Регина Анатольевна – наша домработница. Мы ее не увольняли из жалости, понимали, женщина с неадекватной психикой на службу нигде не устроится. Она часто чушь несет. Но сегодня уже беспредел прямо. Госпожа Николаева, отдайте ключи, уходите и более здесь не появляйтесь. Я не такая добрая, как мой муж… покойный муж.
И слезы по щекам. Во..!..! Я давай правду полицейским говорить:
– Брешет! Она не живет здесь. И про катастрофу точно наврала. Обыщите кабинет! Тут стояли сумки с валютой! И вообще Попов – гей! Он мне десять миллионов обещал! Пусть эта… их прямо сейчас мне отдаст!..!
Артемона глаза рукой прикрыла.
– Господа, кто-нибудь подойдите сюда. Вот мой ноутбук, открыт поисковик, там сообщение о крушении, список тех, кто никогда домой не вернется. Фамилия – Попов. Имя – Филипп. Проверьте мой паспорт. И уведите сумасшедшую. Еле-еле на ногах держусь.
Парни ко мне, я от них бегом, кричу:
– Неправда! Где мои десять миллионов! Она вас дурит, сама в Интернете про катастрофу написала. Вот же..!..!..! Не разбивался самолет! Воровка она!
Снова раздался мой голос:
– Чем все завершилось?
– Повязали меня. Ключи отняли. В отделение увезли, в обезьянник сунули. Вона как! Потом отпустили. Артемонка … заявление не написала. Да не по доброте своей! Не нужен ей был скандал, но я в суд на нее подала! Вот! Кредит взяла! Адвоката нашла! Мои десять миллионов. Артемона же..!..!..!
Борис выключил диктофон.
– Далее на записи сплошная ругань, – пояснил я.
Семен посмотрел на супругу.
– Ты мне ничего не говорила о скандале с горничной. И о поездке к Филиппу домой. И про деньги!
Арти махнула рукой.
– Сумки с валютой Регине померещились! И ты знал про мое посещение апартаментов.
– Нет, – настаивал муж.
Жена горестно вздохнула.
– Милый, кто хоронил Попова?
– Мы, – ответил супруг.
– Можно упокоить человека, не имея на руках документов?
– Нет.
– Паспорт Филиппа сгорел при крушении, – продолжала Артемона, – но у него была копия, еще загранпаспорт, наше свидетельство о браке. И бумаги на квартиру. Я принесла тебе все документы. Так?
Семен кивнул.
– И где я их взяла? – нежным ручьем журчала супруга.
– Ну… – протянул Глаголев.
– Правильно, – кивнула Артемона, – у Попова дома. Ключи у мня были еще с тех пор, когда я там жила. Замки он не перекодировал, знал – я честный человек, никогда без звонка к мужу не заявлюсь. А может, он элементарно забыл, что связка у меня. И перед его похоронами в апартаментах Попова я раз пять была, брала костюм, рубашку, галстук, обувь для похорон. Разбирала потом его вещи.
– Да, – пробормотал Семен Сергеевич, – прости, милая, я на самом деле плохо помню…
– Конечно, – сказала Арти, – прошло несколько лет. Ты тогда был потрясен смертью Екатерины. Не спорь. Очень хорошо понимаю: она тебе опротивела, но внезапная кончина, да еще в авиакатастрофе! Это сильное потрясение для человека, даже для того, кто разводиться решил. Ты Екатерину в начале совместной жизни любил. Сеня – не тот человек, который в загс из корысти или из каких-либо иных соображений пойдет. Вот я просто подчинилась воле отца, надеялась, что, получив печать в паспорте, избавлюсь от папаши-тирана, но и то, услышав о крушении, испытала шок.
