Арти поежилась.
– Филипп был нервный, истеричный. Требовал, чтобы все шло, как он хотел. Подаю ему чай, он вопит: «Ложка не та!» И хлобысь меня по голове. Все ему не так, все плохо. Я сначала честно хотела ему угодить, спрашивала: «Объясни мне, как правильно?» Ответ: «Правильно – это правильно. Сама догадайся». Бил он меня с восторгом, соседи не мои крики слышали, а мужа. Это он орал от эмоций, нравилось ему, что мне больно. Два ребра мне сломал, руку. С последней я в травмпункт пришла, сижу в очереди, рядом со мной сел Семен. Зима была, он упал, подвернул ногу. Народу там тьма! Сеня спросил: «Шлепнулись и руку повредили?». Я соврала: «Да». И мы разговорились. И вдруг! Филипп! Уж как он догадался, где я? Вошел, схватил меня, трясет. «Зачем сюда приперлась!» И хренак мне кулаком в живот.
Артемона закрыла лицо руками. Глаголев крякнул.
– Я встал, как дал ему в рожу! Подлец упал. Я сказал ему: «Еще раз тронешь ее, убью». Вот с того дня мы стали общаться. Это правдивая история нашего знакомства. Я никогда не жил в Полоскине. Дядя опекун был, дом его с книгами – тоже, но особняк находился совсем в другом месте. Предпочитаю правду о себе никому не говорить.
– Филипп вскоре завел себе любовницу, – пояснила Арти, – я попросила развод. Он не дал, шипел: «Заплатил твоему отцу. Я его зять. Поэтому могу тратить бабло своего папки без страха. Живи, крыса, где и с кем хочешь, но по закону ты моя жена».
Артемона неожиданно улыбнулась.
– Семен снял квартиру, я туда перебралась, стала работать у него секретарем.
– У Арти открылись способности, – гордо произнес Глаголев, – она гениальный помощник. Я без нее как без рук.
– Вы довольно долго жили без регистрации брака, – заметил Борис. – Филипп не давал развода жене, а Екатерина – мужу. Вам достались неприятные спутники жизни.
– Ну, это позволило нам понять, как мы любим друг друга, – улыбнулась Арти.
– Какие отношения связывают вас с Варварой Крапивиной? – поинтересовался я.
– Она из Полоскина, – медленно сказала Арти, – летние месяцы, детская дружба, которая завершилась после того, как нас с Марго перестали отправлять в деревню.
– Екатерина погибла в авиакатастрофе, когда летела на пробы для съемок в телесериале, она мечтала стать звездой. Так? – осведомился я у Глаголева.
– Да. Я сам вам об этом рассказал, – подтвердил тот.
– И в этом же лайнере оказался Филипп, – добавил Борис. – У него, как и у вздорной вредной супруги Семена, была мечта: стать успешным бизнесменом. Но все, что он затевал, терпело крах. Артемона, вы в курсе, почему ваш законный супруг сел на злополучный рейс?
– У нас были не те отношения, чтобы подробно обсуждать дела, – ответила Арти. – Фил в последний год жил с Анной, фамилию ее не помню. Она мне позвонила в панике на мобильный, зарыдала: «Пожалуйста, приезжайте в аэропорт, Филипп погиб в катастрофе. Мне страшно». Я помчалась на ее зов. Да, у нас не было любви, но когда случается такое!
– Анна вам объяснила, зачем Попов отправился в провинцию? – поинтересовался Боря.
Артемона вздохнула.
– Она пребывала в панике, рыдала. Я еле разобрала, что у Фила какие-то дела были в другом городе.
– Удивительное совпадение, – заметил я.
– Да, – согласился Семен, – мы прямо ахнули, когда друг друга увидели. Случается же такое!
– И это еще не все странности, – продолжил я. – Одним из пилотов лайнера стал Геннадий Крапивин. Муж вашей подруги детства Варвары, та жила до окончания школы в Полоскине.
Боря развернул свой ноутбук экраном к мужу и жене.
– Мы легко нашли Регину, домработницу Филиппа. Я проверил, кто заявил о своих правах на наследство Попова. Ответ: его законная жена Артемона Юрьевна Буратинова и Регина Анатольевна Николаева. Последняя утверждала, что хозяин обещал ей десять миллионов рублей на покупку квартиры. Но не успел их выплатить, потому что погиб. У горничной не было ничего, что могло бы подтвердить ее слова, ни одного документа, а Филипп не оставил завещания, поэтому единственной наследницей признали законную супругу.
Жена Семена пожала плечами.
– И что? Мне досталась квартира, машина, всякая белиберда в комнатах. Жилье я продала, автомобиль тоже. История окончена.
– Не совсем, – сказал я. – Регина Анатольевна встретилась с нами.
Глава 40
– И что она вам наврала? – вскипела Артемона. – Отвратительная баба! Старуха безумная!
– Ну, по нынешним меркам Регина не древнее ископаемое, – улыбнулся Борис, – ей всего шестьдесят пять лет. Она сообщила, что понятия не имела о трагедии с самолетом, вошла, как обычно, в семь утра в дом, увидела на вешалке женское пальто, встревожилась…
– Вот! Очень интересный момент, надо заострить на нем внимание, – попросил я. – Почему домработница занервничала, увидев верхнюю одежду? Ведь, по вашим словам, Попов жил с Анной. Молодая женщина могла купить себе обновку. Лично я бы на месте Регины подумал, что сожительница хозяина прибарахлилась, и пошел бы искать свой веник.
Артемона рассмеялась и повторила:
– Прибарахлилась! Да Филипп был хуже моего отца. Он копейки гнутой никому не давал. Боялся нищеты. Сам неудачник, за что ни возьмется, получается хуже некуда. Никита Григорьевич, папаша его, подлец законченный, но деньги к нему так и липли. Он их из воздуха делал. А сыночек – дурак, да еще ленивый. Сначала решил торговать продуктами.
Арти поморщилась.
– Новая идея! Ладно бы она ему на ум пришла во времена голодной страны. Когда бизнесмены, которые харчами занимались, разбогатели? В начале девяностых. Уж не знаю, помните ли вы колбасу, называлась она салями. Большой батон, запакованный в вакуум. Производили вкусняшку то ли в Дании, то ли в Швеции, то ли еще где-то. Внутри колбаска имела интенсивно розовый цвет, пальцы и рот красила. Мясом в ней, похоже, и не пахло, зато вкус, благодаря улучшителям, был прямо как у настоящей. Маргарин еще, который по телевизору расхваливали, называли панацеей от сердечно-сосудистых заболеваний. Йогурты из не пойми чего. Европа, Америка нам все свои отвратительные дешевые харчи, которые у них никто не покупал, сбагрили. А наш народ тогда еще массово отдыхать в Турцию не летал, изобилия жрачки не видел, он все смел. Никита Попов свой первый миллиард на продуктовом дерьме накосил. Потом понял: сейчас сгниет малина. Перекинулся на одежду женскую. Закупал в Китае блузки, платья. Натыкал чуть ли не у каждой станции метро лотков, и вот вам второй миллиард! Снял сливки и подружился с крупной иностранной компанией. Машины пошли в ход! У старшего Попова с головой был полный порядок. Он рассуждал просто: народ наелся, срам прикрыл. Что ему еще надо? Колеса! Да мужики за автомобиль душу продадут. Начал он с крупным импортным концерном работать. Никита как поступал? Первым прибежит к столу, вкусное слопает и в другие гости. Если что не получается, он только посмеется! Никогда не унывающий авантюрист. Он часто говорил: «Чем сильнее тебя по башке бьют, к земле прижимают, тем выше потом подскакиваешь!»
