Когда я вернулся в салон, Дрика сообщила:
– Лодка почти новая, ей четыре года. В танках есть около тонны топлива, может взять еще четырнадцать с лишним.
– А что с дальностью?
– Примерно три тысячи пятьсот морских миль, хватит до самого Амстердама,– сказала она.– Если ничего неожиданного не случится. Но мы можем еще и бочки загрузить, верно?
– Верно,– радостно подтвердил я, обнадеженный со всех сторон.– Выбросим все к чертовой матери отсюда и загрузим. Правда, есть еще момент…
– Какой? – насторожилась она.
– У нас мало воды.
– Здесь бак почти на четыре тонны пресной,– сказала Дрика таким тоном, что вроде проблема решилась сама собой.
– А они в нем есть, эти самые четыре тонны? – поинтересовался я.
– Нет…
– А где их теперь брать? Не думаю, что водопровод работает. Сколько времени будем добираться? Если по оптимистическому сценарию?
– Круизная скорость по мануалу…– она потрясла небольшой, но толстой книгой,– равна десяти узлам, значит…
Она глубоко задумалась, поэтому я чуть поторопил события, спросив:
– Двести сорок миль в сутки? И всего около трех тысяч миль ходу? Так?
– Да.
– Примерно две недели, если грубо,– выдал я результат.– Надо иметь как минимум три литра в день на человека. Желательно намного больше. Бытовую воду можно, черт с ней, из реки накачать, подняться по течению чуть выше только, и опреснитель здесь есть, насколько я понимаю.
– Опреснитель есть, но для начала неплохо бы заправиться,– сказала Дрика.– Потом встанем на якорь в тихом месте и будем думать насчет воды. Что-нибудь придумаем. Плохо, что воду обычно сливают: с других лодок не наберешь.
Запустить двигатель «Проныры», названного, видать, в честь бывшего владельца, удалось без труда. Да и вывести судно из марины, управляя им с «летящего мостика» тоже оказалось не слишком сложно, как мне показалось,– даже я бы справился. Подруливающие двигатели аккуратно развернули яхту почти на месте, направив ее носом вдоль дока, а затем она медленно и величественно пошла по неширокому проходу, плавно заворачивая в створ. Тут я немного испугался, когда мне показалось, что лодка собирается боднуть противоположную стенку, но потом успокоился – траектория разворота оказалась намного круче ожидаемой, и судно вышло со стоянки.
Труднее оказалось пришвартоваться к заправочному доку: мы чуть не дважды описали круг по Гудзону, прежде чем Дрике удалось направить «Проныру» на оптимальную траекторию. Все это время она, судя по всему, ругалась по-фламандски, но я их ругательств не знал и оценить не мог. Надо будет как-нибудь расспросить поподробней.
В конце концов и с этим справились. Оставили Дрику на борту осваивать новую матчасть, а сами выбрались на плоскую площадку заправочного дока. Вот будет прикол, если тут полно солярки, а мы столько мучились.
Прикола не вышло: топлива не было ни литра. Похоже, что весь его запас кто-то откачал – благо это совсем нетрудно, док виден прямо с реки.
А потом случилось целое событие – я сам встал за штурвал «Туга». Дурь, конечно, но надо когда-то и начинать. Отшвартовался, запустил дизель, примерился к подрулькам, сдвинул сектор газа на самый малый ход и медленно тронул лодку с места.
Ощущения были странные – вроде бы все просто, но с заметным запаздыванием: каждый маневр приходится заказывать заранее. Когда скорость немного увеличилась – испугался, побоялся врезаться в лодку напротив, до которой было еще метров двадцать. Я скинул обороты, но оказалось, что зря: поворот штурвала плюс подруливающий двигатель ситуацию легко исправили – завернули нос налево. Поэтому я опять сдвинул рычаг вперед и повел лодку по тому маршруту, по которому только что вышел «Проныра».
– Дрика, швартуемся к большому заправочному доку, где ночевали,– оповестил я ее.– Там будем перекачивать – здесь не смогу к тебе притереться. Боюсь.
– Хорошо,– лаконично ответила она на мое честное заявление.
Я опять задумался над вопросом: насколько удачной была идея самостоятельно встать за штурвал – и решил, что удачной,– начинать точно надо, и чем раньше – тем лучше. Я океан собрался пересечь, неплохо бы и штурвал крутить научиться. Так, для разнообразия.
«Туг» шел тяжеловато, на повороты штурвала отзывался вяло, и я сообразил, что это от перегрузки. А заметная валкость – от высокого центра тяжести. Может, и вправду надо было в другой раз начинать практиковаться, да что уж сейчас говорить…
Ладно, мне тут километров пять-шесть всего идти, вопрос в другом – швартоваться тоже придется самостоятельно. Гроздь кранцев так и болталась на корме, из чего я сделал вывод, что делать это надо кормой вперед. Потом подумал – и мнение переменил: весь док по наружному борту был обвешан огромными покрышками, и я решил, что они точно должны помочь,– хоть в щепки лодку не разнесу. Вспомнил примерную траекторию для швартовки бортом – мне ее Дрика нарисовала предварительно. Так, почти впритирочку, потом задний ход включить, чтобы совсем остановиться… или стенка остановит.
Получилось. Только не сразу, а с четвертой попытки – до этого или промахивался, с перепугу отворачивая лодку и просто ложась на параллельный доку курс, или отскакивал от покрышек мячиком, с диким скрипом сжимаемой резины. К тому времени «Проныра» уже стоял у стенки, а Сэм с Дрикой бегали по пирсу, сопровождаемые путающимся под ногами котом, размахивая руками и давая всякие полезные советы в рацию. Ладно, получилось в конце концов, чего теперь-то?
Подтягивали лодки ближе друг к другу наполовину вручную, опять же проложившись кранцами, но и с этой проблемой справились. А затем перекинули шланг с борта на борт, и Сэм первым начал крутить ручку помпы. Десять галлонов в минуту, пять с половиной минут на бочку. Учитывая необходимость перетаскивания всего с места на место, надо было готовиться к нескольким часам скучной и утомительной работы. Но это уже почти последняя стадия подготовки к походу, а дальше… дальше еда еще и вода, потом все остальное.
Пока Сэм качал, а Дрика ему помогала, я взялся за «лишние вещи». Глубина под нами была изрядная, я померил веревкой с грузом, поэтому смело начал швырять за борт «Проныры» все, что мог поднять и до чего мог дотянуться. Первым упорхнул телевизор из салона, большая плазменная панель, следом полетели кресла, разобранный стол – и так далее, дел хватало, на пару-тройку тонн в общей сложности лодку точно можно разгрузить. Для нас каждый килограмм может быть спасением – это плюс либо к дальности, либо к остойчивости. Ничем нельзя пренебрегать, тем более что мы собираемся брать топлива куда больше нормы.
Пустые бочки выкатывались на корму «Туга», откуда я их легко перекидывал на «Проныру» и тащил вниз, в машинное отделение. Понимаю, что не дело размещать там топливо, но мы сочли, что самое лучшее место именно там, поближе к танку – на случай, если придется переливать: именно эти бочки мы собирались заново заполнить соляркой. Для устойчивости я просто сматывал их друг с другом нейлоновым шнуром, после чего прихватывал его ко всему, до чего удавалось дотянуться.
