Фэнтези-футбол? Она серьезно? Этой женщине, похоже, лет семьдесят пять.
– Было бы не интересно, если бы вы побеждали каждый год, – дразнится Кэм.
– А мне интересно. – Она листает лежащие перед ней бумаги, достает плотный лист и продвигает его по стойке. – Вот ваше расписание. Кэмерон знает, где все найти, потому что всегда во время уроков бродит по коридорам.
На стойке звонит дисковый телефон. Мисс Лонни сначала снимает огромную сережку, затем отвечает и прогоняет нас взмахом руки.
– Старшая школа Блэкуотер, чем я могу вам помочь?
Выходя из кабинета, рассматриваю расписание. Первым уроком математический анализ, далее углубленный английский, химия и обед. А во второй половине дня еще история Европы и фотография. Кто выбирал эти уроки? Я ничего не знаю о фотографии, а для математического анализа на первом уроке надо уже в восемь часов утра находиться в боевой готовности.
Кэм тянется к моему расписанию.
– Дай посмотреть.
Уворачиваюсь, чтобы он не выхватил бумажку.
– Я читаю.
Он заходит со спины и читает через плечо.
– Хочу посмотреть, есть ли у нас общие уроки.
Озвучиваю ему расписание.
– Теперь доволен?
– У нас нет общих уроков. Только обед, – жалуется он.
– Волнуешься, что я заблужусь в этом огромном кампусе?
Зная Кэма, это может быть правдой.
Мы с ним сворачиваем за угол к торговым автоматам, настолько старым, что даже не принимают кредитки. Кэм ищет в карманах мелочь. В одном аппарате сложены пончики и выпечка, в другом – конфеты и чипсы.
– Никаких лимонадов?
Странно.
– Два автомата с лимонадами в конце коридора. Когда их доставили, наш комендант, мистер Кент, был занят чем-то другим. Он заметил, куда парни из доставки поставили автоматы, лишь когда они уехали. – Кэм находит в кармане куртки мелочь и опускает монеты в прорезь. – Теперь он притворяется, что именно так все и задумывалось.
Смотрю на другой конец коридора.
У автомата с лимонадом стоит Оуэн.
У него в ушах наушники, и он, кажется, не обращает никакого внимания на шум вокруг него. Задирает рукава кофты и набирает номер на автомате. Затем наклоняется, чтобы достать лимонад из ящика. Его рука до локтя покрыта темными пятнами.
Это синяки?
Непохоже, чтобы эти синяки были получены от столкновения с чем-то.
Оуэн выпрямляется, и я отворачиваюсь, но недостаточно быстро. Взгляд рассеянный, будто он все еще в маминой машине. Морщины на его лбу разглаживаются. Он встряхивается и одаряет меня улыбкой – идеальное сочетание уверенности и сексуальности.
Уже второй раз за утро он ловит меня на том, что я пялюсь на него.
– На что смотришь? – спрашивает Кэм.
– Ни на что. Прекрати задавать столько вопросов. Я не какой-то научный проект. Покажи, куда идти на первый урок. Кабинет А-4.
– Вот туда. – Кэм снимает с моих плеч рюкзак. Тянусь к лямке.
– Я сама могу его понести.
– Если хочешь терзать колено лишним весом, это твое решение.
Он упрям, и мы с ним в этом похожи.
– Ладно.
Когда я снова поворачиваюсь, Оуэн уже ушел.
Кэм ведет меня к кабинету, и я нахожу место в самом конце.
Не могу перестать думать о синяках на руке Оуэна, пока не начинается урок. После этого времени на раздумья совсем не остается, потому что математический анализ в Блэкуотер такой же отстойный, как и в Адамсе.
Не легче и то, что наш учитель, мистер Уиквилер – придурок с маленькими глазками, который, вероятно, стал учителем, чтобы мучить детей. Он дает каждому две секунды на ответ, а затем так быстро царапает решение на доске, что его зачес сдувает на другой бок. Называя мою фамилию, он делает сильный упор на букве Р, пытаясь изобразить испанский акцент. Когда наконец звенит звонок, мне очень хочется соврать мистеру Уиквилеру, что я португалка. Пусть попрактикуется в своем акценте.
У кабинета меня ждут Кристиан и Грейс.
– Ты пережила свой первый урок у Ласки, – говорит Грейс и протягивает мне открытую упаковку конфет «SweeTarts». – Поздравляю.
– Значит, не только я заметила сходство?
Закидываю конфетку в рот.
Грейс замедляется. Она одета, как большинство девчонок, – в симпатичную рубашку и джинсы с вышитыми на задних карманах сердечками. Но Грейс показала класс, выбрав красные ковбойские сапоги.
– Все его ненавидят. Он придурок.
Она роется в упаковке с конфетами, пока не находит розовую.
– Он произносил мою фамилию с дерьмовым испанским акцентом.
Кристиан замечает, что мы отстаем от него, и ждет, когда догоним.
– Кто придурок? О чем это вы болтаете?
Грейс пихает его.
– Успокойся, Шаровой Таран. Мы обсуждаем Ласку. Больше здесь нет дураков, чтобы надоедать Пейтон.
– Шаровой Таран? – спрашиваю я.
– Меня так иногда называют из-за футбола, – объясняет Кристиан. И поворачивается к Грейс: – Но не ты, Грейси.
– Извини, – шепчет она.
Разговор только что стал неловким.
В коридоре раздается пронзительный смех. Эйприл и Мэдисон развлекают группу парней.
– Враг на двенадцать часов, – бормочет Кристиан.
Грейс отступает от Кристиана и пропускает его вперед.
– Не позволяй Эйприл запугивать тебя, – говорю я. – Она – стерва.
– Я понимаю. Но эта стерва может испортить мне жизнь.
– Только если ты ей это позволишь. – Почему я ругаю Грейс за то, что хочет быть незаметной, если сама пытаюсь это делать? – Извини. Это не мое дело.
– Не извиняйся. Я как минимум десять раз в день думаю послать Эйприл. – Грейс убирает волосы за ухо. – Но она наш капитан, а значит, выбирает трюки и решает, кто их выполняет. Мне нельзя настраивать ее против себя, иначе она засунет меня в задний ряд. Или найдет предлог, чтобы выгнать меня из команды. Чирлидерская стипендия – мой единственный шанс попасть в нормальный колледж. Мой средний бал страдает.
– Понятно.
– Какой у тебя номер шкафчика? – спрашивает Кристиан.
– Не знаю. Этого нет в расписании. – Было бы слишком просто.
– Ты уверена? – спрашивает Грейс. – Обычно он записан внизу на обратной стороне.
Рассматриваю выданный мне листок.
– Шестьсот шестьдесят шесть. Такого не может быть.
Снова проверяю.
ШКАФЧИК № 666.
