– Это была моя мама.
– Что? – спрашиваю я.
– По телефону. Это я с ней разговаривал, – говорит он, а потом заворачивает за угол. Мой рот растягивается в улыбке.
– И что это было?
Кристиан протягивает руку, чтобы помочь мне. Я отмахиваюсь от нее.
– Ничего.
– Не похоже на ничего.
Опираясь на тюки для равновесия, перемещаю вес на правую ногу. Последние несколько часов боль усиливалась, и я морщусь. Кристиан тянется к моему локтю, но я отстраняюсь от него.
– Я сама.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты упрямая?
Я вдруг чувствую себя уставшей. Надо было принять от него помощь.
– Я предпочитаю называть себя решительной. Если хочу вернуть форму колену, надо быть решительной.
Мы с Кристианом огибаем амбар. По другую сторону поля костер выбрасывает в темноту оранжевые языки пламени. К нам кто-то бежит.
Это Оуэн? Что-то забыл?
– Ты ее нашел? – кричит Кэм.
Кристиан показывает в мою сторону.
– Она со мной.
– Я не терялась.
– Да, да, – говорит Кристиан. – Все хотят тусоваться за пустым амбаром по соседству с коровьим дерьмом и змеями.
– Змеями? – Замираю.
– Не ядовитыми. – Кристиан чешет голову. – По крайней мере, я думаю, что они не ядовитые. Но я не особо разбираюсь в змеях.
– О господи. Прекрати о них говорить.
Я ни на шаг от него не отстаю, пока не оказываемся ближе к свету от костра.
Мы равняемся с Кэмом, и он смотрит на меня и качает головой.
– Черт побери. Ты нас напугала, Пейтон. Нельзя просто так уходить, ничего не сказав.
Мое терпение иссякло.
– Вообще-то, могу. Прекратите обращаться со мной, как с десятилеткой. Мы одного возраста.
– Технически ты старше, – говорит Кристиан. – Тебе исполняется восемнадцать на три месяца раньше нас.
Кэм проводит рукой по горлу.
– Не легче.
– Вы что, всем говорите, что я ни с кем не встречаюсь?
Упираю руки в бока.
– Где ты это слышала? – невинно спрашивает Кэм.
– Здесь был Оуэн, – отвечает Кристиан. – Он тусовался с Пейтон.
Кэм кажется растерянным.
– Какой Оуэн?
– Оуэн Лоу, тупица. О ком, по-твоему, я говорил?
– Он был здесь?
Кристиан кивает.
– Ага.
– Это вечеринка. Почему вы так этому удивляетесь? – спрашиваю я.
– Оуэн не ходит на вечеринки, – объясняет Кэм. – В смысле, ходил до того, как…
– До чего? – спрашиваю я.
Встревает Кристиан.
– До прошлого года. Его родители развелись, и он начал много времени проводить в зале.
Мои братья странно себя ведут. Возможно, из-за того, что дружат с Титаном, а он не ладит с Оуэном.
Скрещиваю руки.
– Давайте вернемся к тому, что я, по вашим словам, ни с кем не встречаюсь.
Кэмерон осматривается, словно думая, что я говорю с кем-то другим.
– Я этого не говорил. Это Кристиан.
– Предатель.
Кристиан бьет брата в плечо, и через секунду они принимаются кружить вокруг и подпрыгивать на носочках, как боксеры. И с этими двумя мне придется иметь дело следующие четыре месяца?
Встаю между ними.
– Мне плевать, кто это сказал. Просто никому подобного не говорите.
– В защиту своего брата хочу отметить, что это ты нам так сказала, – говорит Кэм.
– Нет. Я сказала, что меня не интересуют свидания. Есть разница.
– Мы пытаемся за тобой присматривать, – говорит Кэм.
Близнецы мастерски отточили грустные щенячьи выражения лиц, поэтому не могу на них злиться.
– Я это ценю. Но знаю, как за себя постоять.
Кэм достает из кармана ключи.
– Готовы убраться отсюда?
Кристиан одергивает куртку.
– Да. Хватит с меня на сегодня Эйприл.
– С меня хватит ее на всю жизнь.
Иду за братьями к грузовику. Понятия не имею, где мы припарковались. Без домов и знаков я плохо ориентируюсь на местности.
Кэм залезает в машину первым и нагибается, чтобы дать мне руку.
– Я сама.
С трудом затаскиваю себя на сиденье.
Кристиан забирается вслед за мной и качает головой.
– От того, что примешь от кого-то помощь, хуже не будет.
Я в этом не уверена.
Глава 13
Грезы в Теннесси
ДВАДЦАТИМИНУТНАЯ ПОЕЗДКА с вечеринки до дома включает в себя обсуждения футбола, дурной вкус Кристиана в отношении девушек и споры о том, разбавил ли Титан в бочонке пиво. Я чертовски устала после долгой дороги из Вашингтона в Блэкуотер, ситуации на игре и вечеринке и усилий, ушедших на пересечение коровьего поля.
Кэмерон легонько толкает меня.
– Эй, Спящая красавица? Мы приехали.
– Я просто на минутку закрыла глаза, – бормочу я.
– Ты всегда храпишь с закрытыми глазами?
Кристиан выпрыгивает из машины.
– Я не храплю.
По крайней мере, мне так кажется.
– Остынь. Это всего лишь шутка, – говорит Кристиан. – Тебе надо поработать над чувством юмора.
Хочу сказать им, что не всегда такая серьезная – напряженная, упрямая и независимая. Серьезность – недавнее изменение.
На крыльце горит свет, внутри тоже.
– Папа всегда нас ждет, – говорит Кэм, когда Кристиан отпирает входную дверь. В доме еще прекраснее, чем я помню.
Когда я была ребенком, то думала, что из-за голубой, как небо, краски кажется, будто он парит в облаках. Благодаря белым ставням и широкому крыльцу было легко представить охлаждающиеся на кухне свежеиспеченные пироги. Реальность отнюдь не радует. Мама Кристиана и Кэмерона погибла в автокатастрофе, когда им было восемь.
Кэм придерживает для меня дверь.
– Пап. Мы дома. Пейтон с нами.
– Я и не ожидал, что вы ее потеряете.
Хоук стоит в кухонном дверном проеме в оранжево-белой футболке университета Теннесси, на которой написано «ВПЕРЕД, ВОЛТЕРЫ», и джинсах – марки Wrangler, в этом я на девяносто девять процентов уверена.
