– Цезарион, – прошептала Джулия. – Его звали Цезарион.
– И ты рада этому, Джулия Стратфорд? Ты радуешься моему уничтожению?
– А вы до сих пор хотите свернуть мне шею только потому, что знаете, что это причинит боль Рамзесу?
– Я не для этого проделала весь этот длинный путь.
– Тогда знайте, что ваши страдания не радуют меня, Клеопатра. Как не обрадуют и его. Однако вы до сих пор так и не сказали мне, чего же вы хотите.
– Я хочу эликсир, – с горечью в голосе ответила она. Как она ненавидела себя за то отчаяние, которое слышалось в ее словах. – Пробуждая меня, он использовал его в недостаточном количестве. По всему моему телу зияли страшные дыры. Я видела собственные кости, и это сводило меня с ума. Сейчас такие же дыры появились в моем сознании, в моей памяти. И с каждым днем они только расширяются. Есть только одно средство, которое может это излечить. И оно находится у него. И это единственная причина, по которой мне захотелось вновь увидеться с ним. Или с тобой.
Джулия облегченно вздохнула.
Но как раз в этот момент Клеопатра почувствовала острую боль в области горла.
Она тут же коснулась рукой болезненного места, но крови на пальцах не было.
Джулия рванулась к ней.
Отшатнувшись, Клеопатра оперлась о пьедестал статуи.
– Не подходи, – воскликнула она.
С ее стороны было естественно интерпретировать это движение как нападение. Как попытку Джулии воспользоваться ее сиюминутной слабостью. Однако выражение лица Джулии говорило о другом. Там читалось беспокойство. И жалость. Однако это было почему-то еще менее утешительно для Клеопатры.
– Не подходи, – повторила она прерывистым свистящим шепотом. – Не приближайся ко мне.
– Вам же больно, – тихо возразила Джулия. – Вы говорили мне об утраченной памяти. Но про боль умолчали. Про боль, которую чувствуете и теперь. Вам трудно ходить. Вам даже трудно прямо стоять. Неужели это результат того, что творится с вашей психикой? Этого просто не может быть.
Клеопатра не ответила, потому что не могла говорить. Задуматься над вопросом Джулии означало вернуться к тем пугающим мыслям, которые преследовали ее во время всего путешествия сюда: что ее сознание больше ей не принадлежит. В нее вселился тот, кто пользуется ее нынешней слабостью. Но признать это сейчас значит показать свою уязвимость. А этого делать нельзя, пока в руках у нее не будет эликсира.
Она продолжала держаться за пьедестал; каждый вздох давался ей с большим трудом.
Но хуже боли был обуявший ее непонятный страх. Парализующая тело паника снова и снова поднималась в ней непрерывными волнами. Откуда же она взялась, эта безысходность?
– Клеопатра, – тихо позвала Джулия, протягивая к ней руку.
– Нет! – крикнула та. – Прошу тебя, не надо… не касайся меня. Оставайся на месте!
* * *
– Зачем вы мучаете ее? – прохрипел этот незнакомый мужчина. – И почему?
Сибил хотела покачать головой, но, если бы она только пошевелилась, могла бы умереть в этой маленькой туалетной комнатке, буквально в двух шагах от спокойно переговаривающихся аристократов и слуг. Что бы она сейчас ни говорила, это не успокоило бы этого человека.
Схватив ее за затылок, он второй рукой приставил нож к ее шее.
Может, она успеет закричать, позвать на помощь, пока он не перережет ей горло? Он сказал ей, что он доктор, когда заталкивал в эту комнатку. Значит, надежды на спасение нет – он-то уж точно знает, где и как нужно резать, чтобы вызвать мгновенную смерть человека.
– Почему вы с ней это делаете? Почему?
– Я не понимаю, о чем вы…
– Вы мучаете ее! Вы вселились в ее сознание. Как вы это делаете? Вы что, ведьма?
– Я… Вот оно что… Клеопатра. Вы говорите о женщине, которая называет себя Клеопатрой? Вы говорите, что это я вселилась в ее сознание? Но на самом деле это она…
– Вы отправили ей послание. Вы хотели узнать, где можете ее найти. И вот вы здесь. Вы преследуете ее. С какой целью?
– Мне нужна ее помощь. Я просто подумала, что мы с ней можем помочь друг другу. Однако я понятия не имела, что она тоже появится здесь. Я приехала, потому что… Ох, тут все так запутано. Невероятно запутано. Успокойтесь, пожалуйста. Если бы вы еще и…
– Если я сейчас просто прикончу вас, ее видения прекратятся, – прорычал он. – Она излечится от своих болей. Она излечится от вас.
В дверь резко постучали.
Это очень удивило их обоих, и она испугалась, что рука ненормального доктора может дрогнуть; а если нож перережет ей вену, то кровь, подгоняемая ее бешено колотившимся сердцем, ударит оттуда фонтаном.
– Зайдите попозже, пожалуйста, – сказал доктор с леденящим душу спокойствием в голосе.
Наступила тишина.
О, как же ей хотелось закричать! Отчаянно хотелось. Кто бы там ни был, но он сейчас уйдет, и ей было мучительно больно понимать это. А ведь спасение было так близко. Но сейчас кончик носа сумасшедшего доктора вновь был в считаных дюймах от ее лица, а рука его продолжала твердо сжимать нож.
– А теперь, – медленно проговорил он, – назовите мне хоть одну причину, по которой я не должен…
Внезапно кто-то с силой рванул на себя дверь и выбил ее. Поворотная ручка отлетела и с громким стуком упала на пол у ее ног. Крошечную туалетную комнату залил солнечный свет.
На пороге стоял мистер Рамзи. Сорвав дверь с петель, он бережно и аккуратно прислонил ее к стене, словно дорогое произведение искусства. Затем он схватил сумасшедшего доктора за шиворот и одной рукой легко выволок его в коридор.
Она испытала огромное облегчение, но ноги уже не слушались ее и колени подогнулись. Оказалось, что в вертикальном положении она держалась только благодаря хватке безумного доктора.
Падая, она затылком ударилась о туалетный столик. Резкая боль пронзила все ее тело, после чего Сибил провалилась в кромешную тьму.
* * *
– Клеопатра, прошу вас. Возьмите меня за руку.
Но та продолжала стоять, выставив вперед руку предостерегающим жестом, означавшим «не приближайтесь».
Колени царицы подгибались, прищуренные глаза превратились в узкие щели. Казалось, она теряет ориентацию и изо всех сил старается совладать со своим состоянием и взять себя в руки.
Но Джулия чувствовала и еще что-то необычное, чего она никак не могла определить. Людей, чье невидимое присутствие она ощущала, было много, причем ее обострившиеся чувства подсказывали, что все они почему-то находятся внизу, под каменными плитами пола. И люди эти, похоже, пришли в движение от поднявшегося в храме шума.
Клеопатра вдруг выпрямилась. Но в тот же миг ее тело резко наклонилось вперед, как будто кто-то с невероятной силой толкнул ее сзади. Она полетела вперед, выставив руки, как слепая, и ухватилась за поднятую руку статуи, чтобы не упасть.
