– Вы с мистером Рамзи такая загадочная пара, – продолжала Женева, не обращая внимания на замечание мужа. – И мы не сомневаемся, что история того, как вы с ним познакомились, не менее интригующая. Нельзя винить нас за то, что мы хотели бы знать о вас больше.
– Вы должны извинить любопытство моей жены, мисс Стратфорд. Она просто обожает романтические истории.
– Прежде всего, я люблю людей, Каллум, – заметила Женева, пытаясь придать своим словам убедительности, чего ей, впрочем, не удалось; в результате наступил неловкий момент и муж бросил на нее взгляд, полный укора. Похоже, провозглашенная ею любовь к людям на него распространялась редко.
– Конечно, – быстро добавил он. – А теперь, мисс Стратфорд, надеюсь, мы сможем привлечь вас к осуществлению одной нашей маленькой задумки.
– Задумки? – удивилась Джулия. – Звучит любопытно.
– Видите ли, мы чувствуем себя немного не в своей тарелке из-за того, что сами напросились на это торжество, и поэтому решили купить подарок для графини.
– Я уверена, что Эдит будет довольна, – сказала Джулия.
– Конечно, однако мы хотели бы, чтобы он также понравился и ее супругу, хотя, как я слышал, в данный момент он занят своими делами на континенте.
Нет, она не станет обсуждать Эллиота ни с этими незнакомцами, ни с любыми другими посторонними людьми. По крайней мере до тех пор, пока не поймет, каковы их планы.
– И что же это за подарок? – поинтересовалась Джулия.
– Нам рассказывали, что на территории поместья находится копия римского храма, спроектированная самим графом Резерфордом, – ответил Каллум. – Вот мы и подумали, что могли бы помочь обставить его, предложив что-нибудь из соответствующих скульптур. Если бы вы проводили нас туда, это помогло бы нам на месте подобрать что-нибудь подходящее для этой цели.
– Но, как вы понимаете, мы бы хотели сохранить наши намерения втайне до самого последнего момента, – добавила Женева.
– А если вы попросите об этом саму Эдит, то опасаетесь, что выдадите себя, – понимающе закивала Джулия.
– Вот именно! – воскликнула Женева, демонстрируя, пожалуй, излишний энтузиазм.
– Что ж, я бы с удовольствием…
Внезапно кто-то с неожиданной силой схватил ее за локоть. Она обернулась в ожидании увидеть Рамзеса, но это был Самир. В своем белом костюме он выглядел неотразимо, но выражение его лица было озабоченным.
– Можно вас на минутку, Джулия? – мягко сказал он.
– Да, конечно, я только…
– Прошу вас, Джулия. Дело довольно срочное и не терпит отлагательств.
– Да, конечно, – ответила Джулия, поворачиваясь к мистеру и миссис Уорт. – Прошу меня извинить. Возможно, чуть позже, после тостов, я смогу устроить вам то, о чем мы только что говорили.
– О, прекрасно. Просто замечательно. И спасибо вам за то, что…
Но Самир уже решительно уводил ее в сторону.
– Что случилось? – шепотом спросила она.
– Заранее прошу прощения за то, что собираюсь вам сказать. Люди, которых я нанимаю, – они не профессиональные шпионы, как вы понимаете. Это работники музея, студенты университета. До сих пор они предпринимали героические усилия, но…
– Самир, разумеется, я прощаю вам все. Но вы должны мне сразу сказать, что вас пугает.
– Вчера из Порт-Саида прибыл корабль. Но мои люди перепутали и направились встречать его в Саутгемптон, а не в лондонский порт. Ко времени, когда они поняли свою ошибку, было слишком поздно – пассажиры уже сошли на берег. А потом мои агенты остаток дня спорили между собой, рассказывать об этом мне или нет. Если бы я сам им не позвонил, я мог бы вообще ничего не узнать.
– Понятно. Но они ведь проверяли каждое судно, прибывшее сюда после нашего приезда, не так ли? Это длилось неделями, и там не было и следа тех, кого мы ищем.
– Конкретно эти люди в нашем деле совершенно новые. Студенты университета, как я уже говорил. Возможно, мне следовало бы более тщательно проверить их…
– Не говорите глупостей, Самир. Вы все на протяжении долгого времени прекрасно справлялись со своей работой. Было бы смешно полагать, что вы можете вечно охранять нас. Рамзес прав. Если бы Клеопатра хотела, она бы…
– Нет, Джулия, нет. Погодите, прошу вас, дайте сказать. Понимаете, я хотел сам во всем убедиться и поэтому обзвонил все гостиницы в регионе. Так вот, вчера вечером в гостинице «Ред Краун» поселилась пара, подходящая под наши описания. И всего несколько минут тому назад та женщина оттуда выехала.
Обычные человеческие страхи уже давно не волновали Джулию, и поэтому сейчас она была просто парализована этим почти забытым чувством.
– Она здесь, Джулия. Она в Йоркшире, и я считаю, что в данный момент она как раз направляется сюда, на ваше торжество.
Было удивительно чувствовать, как ее охватывает чувство ужаса. А вместе с этим возвращалось ощущение загнанности в угол, такое же, как тогда, когда последняя царица Египта грозила свернуть ей шею. Но это были всего лишь воспоминания, не более. Воспоминания о том, что уже никогда не сможет повториться. Потому что теперь она бессмертна.
Она не отдаст Клеопатре этот праздник.
Или Рамзеса.
Или…
– Алекс, – автоматически вырвалось у нее помимо воли. – Пойдемте со мной, Самир. Мы отправим Эдит с Алексом развлекать гостей, а сами будем встречать прибывающих.
– Но, Джулия… Она же…
Однако Джулия уже решительно двинулась вперед, и Самиру пришлось последовать за ней.
– Я больше не обычная смертная женщина, которая дрожит при виде Клеопатры. И она не может завладеть чужим праздником, Самир. Она больше не царица.
Самир, явно напуганный такой ее решимостью, кивая, вошел вслед за ней в дом.
При ее появлении несколько гостей направились было к ней, но она постаралась сделать вид, что не замечает их порыва, чтобы не показаться негостеприимной. Пусть они пройдут за ней к парадному входу, и уже там она уделит им внимание. Потому что теперь она точно знала, что заставило ее ускорить шаг.
Алекс. Он не должен увидеть Клеопатру. И не должен стать ее жертвой. Только не сегодня, не на этом приеме. Только не в этот момент его повышенной уязвимости, когда он со смирением и публично отпускал Джулию к ее будущему мужу.
При звуке ее шагов Алекс обернулся.
Вереница гостей начала редеть. Они с матерью стояли у открытых парадных дверей и беседовали. Глаза Алекса вспыхнули, когда он увидел Джулию. Похоже, это мероприятие приободрило его. Он не просто механически выполнял то, что от него требовалось, как она того опасалась. Его новый настрой позволял ему получать от общения с людьми больше удовольствия, чем ранее. И улыбка, озарявшая сейчас его лицо, казалась совершенно искренней.
