— Попробовать проанализировать, что это вообще за люди. Хочу к каждому в квартирку заглянуть, аккуратненько так. Поспособствуете?
— Поспособствую, сам хотел тебе предложить. Но аккуратно, чтобы ни единого следа, понял?
— Не впервой, Александр Васильевич, — улыбнулся опер.
Сергей Крамцов
24 мая, вторник, день
К рассвету следующего дня мы успели не только собраться, но и неспешно позавтракать, с дымным душистым костерком и походным чайником. Красота! Затем мы вновь взгромоздились на броню, причём сегодня к нам присоединился и Сергеич, бросив Шмеля в стальной утробе в одиночестве. Остывший за ночь мотор выпустил клубы пара из выхлопных труб, быстро прогрелся, и мы поехали дальше.
Карта и навигационные приборы — что наш переносной GPS, что штатный бортовой навигационный комплекс — единодушно показывали, что б́ольшую часть пути к цели мы преодолели ещё вчера и без всяких проблем. Сегодняшний отрезок был посложнее: согласно карте нам дважды надо повторить такой маневр, как «форсирование водной преграды на боевой технике с ходу». А для этого найти место с подходящим спуском и подъёмом из воды, да и скорость течения тех речек, которые должны нам встретиться, неизвестна. Карты в этот вопрос ясности не вносили.
На одной из них, лесной речке под странным названием Вопь, были обозначены два брода, на второй — лишь два моста. Если не найдём подходящего места для её форсирования, то придётся ломиться через мост. Впрочем, мостики эти вполне захолустные, так что была надежда на то, что нам удастся прорваться. Гранатомёт у нас есть, два пулемёта в башне и ещё один у Сергеича, ну а я прихватил трофейную СВД, отобрав её у Лёхи. Не думаю, что мост на просёлке кем-то серьёзно охраняться. А мы с «бардаком» теперь во! Сила! Шучу.
Но до речки ещё надо было добраться, а пока нам предстояло сорок километров лесного марша, такого же, как и вчера. Вновь броневик, как бегемот, топтал стальным брюхом и разлапистыми толстыми колёсами гибкий кустарник, жалобно скрёбшийся о броню и с хрустом ломавшийся, вновь время от времени мы останавливались, и кто-то из нас уходил вперёд, доразведать маршрут. Попался и достаточно крутой овраг со скользким склоном, который не удалось объехать, а лишь получилось найти место, годное для преодоления, и через который пришлось перебираться, помогая себе лебёдкой. Хорошо, что она у военной техники не такая, как для джипов продают, а с десятикратным запасом по прочности.
Но всё это были ситуации штатные, для чего и была предназначена сконструированная ещё в шестьдесят шестом году машина. Раз она разведывательно-дозорная, то и забираться должна везде, куда забираются разведка и дозор. А как же иначе?
В любом случае марш на броне петляющего между деревьев «бардака» намного комфортней точно такого же пешего марша, да ещё и с тяжёлым грузом на спине. Старая истина про то, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, так истиной и осталась, ничего не изменилось. Главное, не уснуть на мягко и плавно покачивающейся броне и не скатиться под колёса к собственному транспортному средству. Можно и внутрь перебраться, да очень уж часто спрыгивать приходится, выискивать дорогу.
К первой реке вышли ещё утром. Остановились на опушке леса, минут пятнадцать осматривали окрестности в бинокли, но не обнаружили ни единой души, ни живой, ни мёртвой. Зато нашли следы коровьего брода в виде многочисленных следов и засохших лепёшек коровьего навоза. Следы и навоз были относительно свежими, стадо гоняли совсем недавно, может быть, пару дней назад. Какие выводы? Простые: надо быстро отсюда сваливать. Пересечь реку, затем широкий, заросший диким клевером луг и скрыться в лесу на той стороне. Ничего сложного, но хотелось бы проделать это не обнаруженным никем. Скрытность — наша лучшая защита.
— Вроде бы никого, — сказал Сергеич, опустив бинокль на грудь.
— Мне тоже так кажется, — согласился я.
— Это и странно. Стадо каждый день должны здесь гонять, а следы вчерашние, — заметил подкованный в сельских реалиях Василий.
— Хм… действительно, — пробормотал Сергеич. — Что это могло сегодня людей задержать? Пастух упился?
— Стадо и без пастуха собраться и на выпас уйти может, — сказал Васька. — Помрёт пастух — другие выведут. Так не бывает, короче.
Если чего-то не бывает, а оно есть, то по нынешним временам это плохой знак. Хороших знаков, если честно, вообще не осталось, все, какие ни на есть, хуже некуда.
— А где деревня-то? — спросил я, разворачивая карту.
Деревня оказалась совсем рядом, всего километрах в двух, на противоположном берегу. Минус нам. Расслабились. Населённый пункт — это источник опасности, а мы чуть не в него въехали, не глядя.
— Деревню доразведать придётся, — подвёл я итог своим размышлениям. — Хотя бы в познавательных целях.
— Это каких? — высунулся из люка Шмель.
— В простых, — слегка стукнул я его по шлемаку. — Есть ли в ней бандиты? Что делают? А если нет, то как часто появляются? И появляются ли вообще? Деревня-то из глухих.
— Не таких уж и глухих, мы к основной трассе на пятнадцать километров приблизились, — уточнил Василий.
— Всё равно. Как бандиты живут, мы уже видели. Теперь хочу выяснить, как обитают местные жители под их властью.
— Это с какой целью? — спросил Шмель.
— С познавательной, сказал же, — отрезал я. — Ладно, всем слушать боевой приказ и ни разу не возражать. Миш, рули во-о-он на тот «язык» леса, сразу после брода. И держись середины того овражка, видишь?
Я указал рукой на заросший травой пологий распадок, достаточной, впрочем, глубины для того, чтобы укрыть корпус бронемашины. Хотя бы частично.
— По овражку дойдём до той кучки кустов, от них рули правее, въезжай в лес и тормози. Там обсудим, что делать дальше. Сергеич, давай к башенным пулемётам. Если что подозрительное увидишь — долби по нему со всех стволов сразу.
— Вы тоже давайте с брони, — сказал Сергеич. — Когда по овражку поедем, вас издалека видно будет.
Я подумал и полез в люк. Можно было и за башней вытянуться, но придётся закрыть люки, и в случае обстрела из стрелкового оружия быстро забраться внутрь уже не получится, всё же два люка для такого экипажа — очень мало.
«Бардак» слегка качнулся на подвеске, рыкнул мотором, тронулся с места. Перед бронестеклом в обзорном командирском окне закачался пейзаж, я ухватился за гнутую металлическую ручку. Машина по песчаному, загаженному навозом пляжу скатилась к реке, с шумом врезалась в воду. Шмель включил нижний ряд трансмиссии, звук мотора изменился. Речка была неширокая, метров пятьдесят, не больше, в этом месте, поэтому уже через несколько секунд броневик карабкался на довольно крутой песчаный откос на противоположной стороне. Пару раз подбуксовав, мощные колёса с большими грунтозацепами вгрызлись в склон, машину вынесло наверх.
Я старался разглядеть окрестности в командирские приборы наблюдения, но там было тихо. Машина свернула правее, нырнула в ложбину, бывшую некогда или оврагом, или руслом ручья, но теперь расплывшуюся в стороны от времени и заросшую высокой травой. Трава хлестала по наклонному носу, броневик вновь сменил ряд трансмиссии на верхний и уже легко и бодро понёсся по естественному укрытию в сторону недалекого леса. Ещё пара минут, и мы вломились в густой подлесок, завиляли между стволов и остановились.
