Резать проволоку? Это можно, есть скрытные подходы, наблюдение у них никудышнее, почти что никакого нет, но я насчёт проволоки в зонах ни черта не знаю. Может там быть какая-то сигналка, если её режут? Запросто. Я в этом ни разу не специалист. Сергеич тоже не в курсе оказался. Он только насчёт объектов государственной важности информацией владеет, так там всё другое было. Мало ли что за годы, прошедшие с тех пор, как он устройство зон в училище изучал, измениться могло?
Потом я сам себя обматерил последними словами. Свет в зоне если и есть где, то не электрический, где костры горят, где с фонариками ходят. В «штабе» свет горит местами, но кроме как там, больше нигде. Отрубилось здесь электричество, вот я о чём, а от движка только «штаб» запитали. Звук этого движка аж досюда доходит, ночь в лесу тихая. И будь свет, в КПП за окном бы тогда хоть какая-то лампочка горела, и эти двое в будке сидели бы, а не топтались постоянно на улице. Но в будке совсем темно, плохо, вот они на воздухе и кантуются.
— Кэмел, попытаемся внутрь войти, — зашептал я. — Возле КПП. И через крышу. К КПП подойдём справа, вдоль проволоки, через забор нас никто не увидит. Домик невысокий, если подсадишь, то я на крышу заберусь, ты следом. С дальних вышек на фоне леса нас не разглядят, фон тёмный получается, и мы в «лохматках».
— А с нарядом что?
— Разуваемся заранее, а там к краю крыши, снимаем наряд, действуем ПБ, он тише. Спускаемся вниз, открываем КПП изнутри, при необходимости зачищаем. Подбираем мешки, обуваемся, входим. Между машинами, в тени, и перед ними ставим растяжки, как — на месте прикинем. За КПП — одну «монку», на электродетонаторе. Открываем баки у грузовиков, поджигаем машины. Отходим за КПП. Дальше…
Инструктаж занял пять минут, тут всё ясно было. По поводу часовых на дальних вышках выяснили, что они там тоже с автоматами. Несерьёзно. Лёха их израсходует отсюда, не напрягаясь, если такая необходимость возникнет. Больше его бугор ниоткуда не простреливается. А на ближние вышки мы никого и не пустим. Задача — нанести максимум ущерба, особенно транспорту, и быстро отойти.
— Пошли.
Мы с Васькой тихо начали обходить периметр против часовой стрелки, по большому кругу, стараясь не хрустнуть сучком. Хотя нас бы не услышали, даже если бы мы верхом скакали: в зоне было шумно, и наряд на КПП базарил друг с другом. Сели в кустах, я снова оглядел в ночник пространство перед собой. Двое у КПП, и всё. Ноги по-прежнему видны из-под ворот. Остальное шевеление дальше, но мы его теперь не видим. Лёха даст знать, если в зоне какая-нибудь нездоровая активность начнётся.
— Пошли.
Быстро, но тихо пересекли пространство между кустами и проволочным забором, затем вдоль проволоки прокрались к КПП. Голоса наряда совсем близко, слышно, как один втирает другому что-то про своего соседа, который по ночам водкой торговал. Тот слушает без особого интереса, но и не просит заткнуться. В любом случае разговором они заняты. Из зоны шум, так что, если мы здесь и пошуршим немного, ничего страшного. В чём основа плана? В том, что на крыше караулки нет проволоки. Вокруг есть, а на караулке — нет. Возможно, и должна была быть, но то ли ремонт какой-то шёл, то ли и не положено ей там висеть, караула хватает. Похоже, что ремонт шёл, торчат какие-то железяки. Пока электричество имелось и караул стоял на месте, это было не критично, а вот теперь нам лазейка.
— Давай, разуваемся, — шепнул я.
Мы сбросили рюкзаки на землю, быстро стянули ботинки, я смотал на конце толстого репшнура петлю. Кэмел встал у забора, упёршись руками в стену. Вскарабкавшись к нему на плечи, я легко забрался на плоскую, покрытую рубероидом крышу караулки. На краю её вверх торчит шест из дюймовой крепкой трубы. Точно, должна быть здесь проволока. Намотал на него обрезок репшнура, сам свесился вниз, держась за него же, протянул руку. Через несколько секунд рядом со мной на плоской крыше лежал Васька.
Полежали пару минут, прислушиваясь — нас никто не заметил, голоса из-за среза крыши продолжали звучать спокойно. Ну пусть так и дальше звучат. Лёха, за шухером следящий, тоже ни гугу.
Я показал жестом: «пошли», мол. По рубероиду не поползаешь на брюхе, шуршать будет, поэтому пошли, сильно согнувшись, вытянув перед собой пистолеты. Чем ближе к краю крыши, тем медленней, и наконец показалась голова одного из караульных. Он стоял лицом в нашу сторону, смотрел на собеседника и кивал. Это был самый опасный момент всего плана: подними он глаза — и мы обнаружены. Здесь уже на скорость всё. Мы разом шагнули вперёд, показалась голова второго, повёрнутая к нам стриженым затылком. Это Ваське, а я трижды подряд выстрелил одиночными в лоб говорившему. И одновременно с моими тихими выстрелами рядом защёлкал ПБ Кэмела.
— Сергеич, наряд умер, — сказал я в гарнитурный микрофон. — Держи дверь.
— Вижу, прикрываю.
Ещё через минуту мы повисли на руках и вполне бесшумно спрыгнули внутрь периметра. Замерли, осмотрелись. Тихо.
Вторые, решётчатые ворота «шлюза» были открыты нараспашку, караульные их запирать не стали. Оттащив оба тела под самую стену караулки, в тень, мы взяли с них автоматы — деревянные «семьдесят четвёртые» с подсумками — и протолкнули под ворота. Подберём попозже — «результат» как-никак.
Я огляделся вокруг — никого, никакой суеты, расстрел караульных никто не заметил.
— Лёха, что на вышках?
— Никакого шевеления, — послышалось в наушнике.
— Кэмел, пошли.
Всё так же, не распрямляясь, на полусогнутых, удерживая пистолеты двумя руками, мы потекли в сторону двери, ведущей в караулку изнутри зоны. Присели, прислушались. Тишина. Ни звука. За чёрными стёклами — ни одного огонька. Никого.
Я направил длинный глушитель ПБ на дверь, Васька подёргал ручку. Дверь легко распахнулась, без единого скрипа. Ну и славно, меньше шуму. Я пошёл первым. Как и ожидалось, ни в одном помещении никого не оказалось. Пустота, темнота, затхлый воздух. Выбрались наружу, за периметр, облегчённо вздохнули. Тут даже если шухер поднимется, по-любому отобьёмся. Усевшись на землю, быстро обулись, натянули рюкзаки, подхватили автоматы и снова пошли в зону, но уже через открытые двери КПП.
Прокрались внутрь под прикрытием грузовика, обошли флигель, подхватили трупы наряда за шиворот, затащив их внутрь, чтобы случайно никто не увидел. Ножами с их одежды нарезали тряпок, навертели жгутов.
— Лёха, Сергеич, мы идём к машинам, — сказал в микрофон. — Пасите подходы.
— Понял, — слышно в наушнике.
Тихо-тихо, на четвереньках, проползли между машин. Грузовики стоят ближе к забору, джипари и всё, что поменьше — дальше. Очень хорошо, между ними растяжки и поставим. В тенёчке, на поворотах.
Достал тяжёлую рубчатую «феньку» из разгрузки, вывинтил из неё запал, вместо него вкрутил другой, переделанный, секундного срабатывания. Для растяжки так лучше, никто не среагирует. Секунда — это как раз леску сорвать и чуть дальше проскочить, а остальным лишь звук сорванной растяжки послушать. Закрепил её под бампером старого «Круизера», прочно, лентой, леску от неё потянул дальше, через одну машину, к старому же «Патрулю». Вернулся, отжал усики и даже, не дыша, чуток подвытащил предохранительную чеку. Есть первая.
