Когда до места оставалось около тридцати километров, мы на всей скорости пронеслись через скопление расстрелянных грузовиков и снесённую баррикаду. Похоже, что здесь был какой-то дорожный заслон, и ещё было похоже, что через него всей мощью проломилась колонна «фармкоровских». Всё было расстреляно, сожжено, уничтожено, почерк уже знаком. Эти если бьют, то насмерть, до кровавых брызг. Останавливаться не стали, гнали дальше и чуть не нарвались километров через десять на неприятности. Почему-то решив, что разгромленный блок был единственным, мы с ходу вылетели на ещё один, километров через семь после первого.
— Стой! — успел крикнуть я, когда из-за поворота лесной дороги показалось скопление бетонных блоков. — Назад! Огонь на подавление!
Командовать Зудину было лишним. Я ещё слово «подавление» не успел закончить, а пулемёты башни уже загрохотали вперегонки. Строчка пуль, вышибая пыль и искры, хлестнула по укреплению, и тут же к нашему оружию подключились пулемёты «бардака».
Кто-то, не успевший укрыться, упал прямо перед стеной блока, качнулся и сразу быстро задымил «шестьдесят шестой», прошитый очередью из КПВТ, бросили свой пост пулемётчики, метнувшиеся в укрытие, а тяжёлые пули разнесли на запчасти брошенный ими «Утёс». Над стеной ванькой-встанькой возникла фигура с трубой на плече, дымная стрелка метнулась к нам оттуда, со звоном отрикошетила от брони ударившая по касательной граната, затем вторая со страшным звоном ударила в бэтээр прямо из-за кустов, в упор, но тоже отлетела, не успев встать на боевой взвод, а наша броня, огрызаясь из всех стволов, сдавала задом, завывая трансмиссией.
— В кювет и на разворот! — закричал я.
— Есть! — крикнул Санёк, бросая машину с дороги.
Качнуло, с треском обрушилось тонкое деревце, что-то тяжко и глухо ударило по броне, заставив сердце замереть в трусливой судороге, но без каких-либо последствий. Зудин даже из раскачивающейся машины умудрялся постреливать, КПВТ грохотал, и звенела латунь в гильзоотводе. В командирское окно было видно, как «бардак» лихо проскочил мимо стволов дерева, разворачиваясь уже между деревьев. Серый дымный след мелькнул слева от нас, ствол сосны брызнул крупной щепой, и высокое дерево вдруг начало заваливаться на соседние, не в нашу, к счастью, сторону. И я подумал, что это точно не РПГ, а что-то посерьёзней.
Санёк в колхозе водителем работал, а матерился страшнее последнего и к тому же пьяного тракториста. Но вёл машину ловко, залюбуешься. Уже через несколько секунд бронетранспортёр нёсся по глубокому кювету, укрытый от обстрела до середины корпуса профилем дороги, к спасительному повороту. «Бардак» ломился прямо перед нами, я увидел, как буквально в метре над ним воздух прорезала ещё одна полоса бледного дыма, и я сообразил, что стреляют из БМП-1, это снаряды её пушки оставляют след, насмотрелся в своё время.
Дальше поворот, лес прикрыл нас стеной, я крикнул в рацию:
— На дорогу и отходим!
Впереди катил уже БРДМ, мы замыкали колонну. Зудин ни на секунду не отрывался от прицела повернутых назад пулемётов, но преследования не было. Не погнались за нами, хотя, увяжись даже старенькая «копейка», мало бы нам не показалось.
Я судорожно развернул карту, подсветил.
— Через пять вёрст старый просёлок будет, — сказал. — Уйдём на него, а там опять лесом. Не хрен было вообще лезть на дорогу. Балбесы.
— Это точно, от добра добра не ищут, — согласился Большой. — Ну, денёк потеряем и сколько-то там литров, зато спокойней жизнь.
Совсем голову терять не стали, у поворота на просёлок сами устроили засаду, спрятав машины в лесу. Нечего давать за собой гоняться, если у кого-то такая охота возникнет. Не возникла, всё было тихо, разве что Большой засёк оживлённый радиообмен у бандитов, которые наперегонки сообщали друг другу о нападении на блок. Хорошо, что они решили, будто это нападение, может быть, будут готовиться к обороне. А мы смоемся.
Затем снова был марш через лес, утомительный и медленный. В этом месте лес стал пониже, но густо зарос кустарником, а ещё изобиловал ямами и небольшими оврагами, так что пришлось побегать. Но прорвались всё же, часам к пяти вечера выбрались просто в поле. Самое обычное, которое до недавнего времени ещё и явно обрабатывали. Не знаю, что тут росло, картошка, или какой-нибудь клевер, или что ещё, но следы вспашки, пусть и еле заметные, ни с чем не перепутаешь.
Остановились, сняли координаты и убедились, что мы уже почти у самого Городца. Ещё немного — и плотина. Не знаю, как нас там встретят, постараемся не нарываться, но это по-любому лучше бандитских лесов бесконечных.
— Санёк, тут прятаться негде, так что давай ходу. Просёлок видишь? По нему гони, на шоссе не лезь.
— Я понял, — солидно ответил он.
Дальше было что-то вроде ралли. Шли быстро, поднимая за собой шлейф пыли с пересохшего уже просёлка, опасаясь обстрелов, и не зря: откуда-то со стороны каких-то промышленного вида построек нас обстреляли из пулемётов, хоть и неточно, расстояние за километр было. Только пыльные фонтанчики поднялись вокруг, даже по броне ни разу не звякнуло. А затем сзади, уже с большим опозданием, рванула мина.
— Идиоты, — резюмировал Зудин, отнёсшийся к обстрелу совершенно спокойно. — Тут какие-то бандиты ещё и у плотины шалят, это они, наверное. Дальше уже власть центральная, то есть вменяемая.
Власть местная была действительно вменяемой, на заборах окраин города несколько раз огромными буквами была написана частота для связи и добрый совет этой частотой воспользоваться, если нет желания попасть под огонь на поражение. Мы воспользовались, проявили благоразумие.
Ответили сразу, не стали долго держать нас на открытом месте, где мы каждую секунду ожидали повторного обстрела. Чей-то голос в эфире сказал:
— Выезжайте на шоссе, оттуда по главной улице города дойдёте до плотины. На пикетах останавливаться, выполнять все требования сотрудников. Как поняли?
— Понял хорошо, — ответил я.
А что тут непонятного? Веди себя хорошо, выполняй правила, которые ввели хозяева этого места, и будешь цел. По нынешним временам не так чтобы маленький бонус, а очень даже ничего себе, скорее даже щедрое предложение.
На шоссе рванули прямо по полю, пыля и раскачиваясь на неровностях. Своим мельканием, судя по всему, успели осточертеть наблюдающим за нами злодеям, и откуда-то снова прилетела мина, рванувшая впереди.
— Хорошо, что у них никакой «зушки» на прямой наводке нет, — сказал Большой.
— Если бы была, то сама стояла бы на прямой наводке от города, — подумав, сказал я. — Так что если и есть, то её не открывают, чтобы не демаскировать.
— Пожалуй.
Затем нас с флангов укрыли дома и заборы, ну и обстрел, соответственно, прекратился. Мы даже скорость сбросили, чтобы уже местных не раздражать, и на всякий случай, в целях демонстрации мирных намерений, люки открыли и на броню полезли.
Город защищался несколькими толково оборудованными опорными пунктами, в которые, нимало не смутившись, затолкали танки, державшие под прицелом основные проезды, а в окнах домов, прилегающих к укрытиям для техники, виднелись пулемёты. Было видно, что знающие люди оборону планировали, при такой схеме даже малыми силами против немалых выступать можно.
