Вроде впечатлился. Махнул второму рукой, и оба побежали в сторону реки, вдоль забора рынка. А мы решили ещё раз бросить взгляд на «лагерь перемещённых лиц» и «биржу труда». Так, приглядеться, может, ещё что заметим. Прошлись снова по базару, приценились к товарам. Я удивился, насколько здесь оружие дороже, чем на подмосковном рынке. Не удержался, спросил продавца, прощелыжистого вида лысоватого мужичка лет сорока, в роскошном горнолыжном костюме, выглядящем дико среди местной грязи.
— А чего цены такие высокие?
— Чего это высокие? — удивился тот. — Цены как цены, у всех такие. Бывают и выше.
— Странно, — сказал я. — У нас возле Москвы куда дешевле, раза в два.
— Слышал, знаю, — неожиданно для меня сразу согласился мужик. — У вас же с арсеналов оружие раздавали всем подряд, так? А у нас здесь ребята из Центра на всё лапу наложили. Выдавали по стволу на кучку людей или только тем, кто заселяется под их крышу. В общем, так на руках меньше осталось, отсюда и цены.
— А чего из-под Москвы не возишь? — спросила Вика.
— Да эти пока покупают, — пожал узкими плечами мужичок. — А потом, глядишь, и к вам в края поеду за товаром. Рынок дело такое, сам подскажет. А если есть где брать оптом — подвозите. Две цены не обещаю, а за полторы оптом заберу.
— А потянешь? — удивился я, оглядев не самую богатую его лавку.
— Потяну, — уверенно сказал он. — Коллеги пособят, потом с ними всё поделим.
— Ну хорошо, будем иметь в виду, — кивнул я, твёрдо зная, что ровно «имением в виду» это всё и ограничится.
Пошли между рядами дальше, оглядываясь. Я обратил внимание, что у «биржи труда» уже сидит человек восемь мужиков и две неопределённого возраста тётки, все с котомками, явно чего-то ожидая. Похоже, что какой-то народ на «восстановление ГЭС» всё же набрали. Присмотревшись, я понял, что таких бы я точно не стал звать что-то восстанавливать, поэтому уверился, что судьба их ожидает куда менее интересная, но куда более тяжёлая, чем указано в бумажке на стене вагончика. Сразу вспомнилась бригада бывших бомжей, обнаруженных в погребе под сараем в одном селе возле Ведено — их между войнами заманили в «суверенную Ичкерию» на шабашку якобы, пообещав золотые горы и русалок в молочных реках, что промеж кисельных берегов.
Трудно сказать, что общего между теми бомжами и этими «беженцами», бомжи даже погрязней были, но словно какое-то чёрное облако безысходности раскинулось над теми и другими. Смотришь на таких и думаешь: «Нет, уж тебя в жизни точно ничего хорошего не ожидает». А спроси почему, так и ответить не сможешь, видно по ним — и весь сказ.
Компанию эту никто не охранял, но здоровила-привратник за ними всё же вполглаза приглядывал. А куда они денутся? Всё же добровольцы, к лучшей жизни ехать собрались. Едва мы собрались топать дальше, как к «беженцам» подошёл какой-то молодой суетной мужик в кожаной куртке, камуфляжных штанах и кроссовках, сказал что-то, взмахнув рукой. И те, неуклюже поднявшись с досок, заменявших здесь скамейки, направились за ним.
Стараясь особо не мельтешить, мы пошли за ними следом, разговаривая и делая вид, что нам с ними просто по пути. Но было похоже, что никто обнаружить слежку и не пытался. Вся эта бригада с сопровождающим прошла по улице посёлка до самой реки, миновала несколько коттеджей из серого силикатного кирпича, скрывшихся за высокими заборами, после чего всех завели в какой-то двор, в котором стояли два бортовых грузовика и сидели прямо на земле ещё какие-то люди.
— Ты гля, там ещё «комсомольцы-добровольцы» имеются, — сказал Лёха.
— Ага, — подтвердил я. — Здоровая бригада набирается.
К воротам двора, в который завели «беженцев», ненавязчиво встала охрана — два братка в уже привычном прикиде из тренировочных костюмов под разгрузками. Похоже, что «добровольность» мероприятия постепенно сходит на нет, чего и следовало ожидать.
Не задерживаясь ни на секунду, мы прошли мимо, продолжая разговаривать, сопровождаемые равнодушными взглядами караульных, которые чувствовали себя здесь на своей земле. А так и было, собственно говоря.
Чуть дальше, у самой реки, услышали стук молотков и скрежет пил. Бригада плотников чинила и наращивала пришвартованный у самого берега деревянный дебаркадер. Возле него приткнулся немолодого вида теплоходик с надписью М-270 на борту, на верхней, открытой палубе которого тоже шли какие-то работы. Ты гля, мореходы… речкоходы, если точнее.
Река была немалой, проблем у судоходства на ней точно возникнуть не должно. Напрягшись, я вспомнил карту — Тверца, прямо в центре Твери впадает в Волгу, а от того места тянется как раз через множество самых важных городков и сел этой области. Ну это и понятно, в своё время у рек строиться и норовили. Зато у села Медное получается хорошая связь как раз с северо-западом области, то есть той её частью, которая отошла под руку неизвестного Главного. И если такой вот речной трамвайчик чуть переделать из экскурсионного в «нормальный», то можно ходить на нём далеко и долго.
— Лёх, не в курсе, на сколько топлива этому корыту хватает? — спросил я.
— Откуда я знаю? Сдурел, что ли? — удивился он вопросу. — На день ходу, не больше, как я думаю. Но дополнительный бак поставить наверняка несложно. А вон, гляди, за этим ещё хорошее корыто стоит!
Он указал на небольшое суденышко с сильно задранным носом, седловатой палубой и грубоватого вида рубкой посередине.
— А это что?
— «Ярославец». Тяговый буксир и разъездное судно, — пояснил Лёха. — Пять дней автономности, десять узлов, четырнадцать человек экипажа.
— Откуда ты такой грамотный? — поразившись, даже остановилась Татьяна.
— Дядька речником на Каме работал, — ответил Лёха. — Ну и натаскал он меня, интересно же было.
Мы притормозили, глазея. Я даже немного позавидовал тем, кто будет ходить по рекам на этих судах: ни зомби не кинется, ни морф, да и вообще благодать. Всегда к любым судам слабость испытывал. Помню, в своё время собирался даже на лето на речной флот палубным матросом устроиться, попутешествовать по Волге, да так и не собрался.
— А что они делают, интересно? — спросила Татьяна.
— Ну, «Москвич» как автобус на местных линиях работал, — сказал Лёха. — В городе колхозников набрать должен был и до деревень развезти, поэтому там и салон такой, как в электричке. Похоже, что все эти лавки выкидывают, часть окон закрывают металлом вместо стекла и вроде как… — Он чуть задумался, затем, сам себе кивнув, продолжил: — Вроде как на длительный поход переделывают, чтобы жить можно было.
— И куда отсюда доплыть можно? — снова спросила Татьяна.
— Да куда угодно, — ответил ей я. — Отсюда до Волги двадцать вёрст, а по ней — куда угодно. До Ярославля точно можно, а то и до Нижнего, до Горьковской ГЭС, точнее.
— Ну и что? — вдруг задумчиво спросила непонятно у кого Вика. — А нам куда надо?
— Идея хорошая, — согласился я. — Но оттуда ещё полторы сотни километров. На машине надёжней.
