Вот это трофей! Разжиться таким оружием, да ещё подобным образом, я даже и не предполагал. Я схватил СКС, вылетел чёртом из кабины, опустился на колено, глухо стукнув наколенником об асфальт.
— Справишься? — спросил Лёха, тоже выходя из машины и продевая левую руку в ремень «Тигра».
— Естественно.
До зомби было около пятидесяти метров. Я совместил красную точку перекрестья прицельной сетки со лбом мертвяка в камуфляже. Вообще-то он шёл за спинами двух других, но я словно боялся, что он сбежит, унося с собой автомат. Выбрал слабину спускового крючка, нажал на спуск. Приклад толкнул в плечо, мертвяк покачнулся, но не упал. Пуля ударила его вскользь, правее и выше точки прицеливания. Качнулся, сволочь… Я снова выждал момент, выстрелил. Теперь попал, мертвяк рухнул как подкошенный. Остальные продолжали идти ко мне, один из них ускорился. Лёха стоял рядом, держа свой карабин стволом вниз, прижав приклад к плечу.
— Нормально, продолжай, — объявил он. — Прикрываю.
Я кивнул в ответ, снова приложился к оружию. Прицелился, выстрелил. Теперь точно. Второй мертвяк упал, который быстрый. Рядом грохнул «Тигр», и третий завалился.
— Посмотрим? — спросил меня Лёха:
— Ага, давай.
Мы медленно и опасливо подошли к валяющимся на асфальте телам. Двое были при жизни самыми обычными рядовыми гражданами. На одного напали на улице, он был одет в пальто. Его почти не тронули, лишь след укуса на ладони. Это понятно — отталкивал противника руками, был укушен, отбился, а потом умер где-то в другом месте. Второй был босиком, в тренировочных штанах и белой майке. Его рвали всерьёз, судя по всему — дома, кто-то из членов семьи, наверное. Этот был похож на кавказца, скорее всего — азербайджанец. Мышцы с одной руки были объедены до кости, лицо измазано кровью — сам где-то «перекусил». Омоновец же был изорван страшно, непонятно, как он вообще мог двигаться. Хотя ноги остались почти нетронутыми. Ему мы уделили больше всего внимания.
Автомат Лёха снял с него сразу, быстро осмотрел.
— Новенький, ствол в нагаре, магазин пустой, — заключил он. — В разгрузке одного рожка не хватает. Видать, выпулил всё, затем на него кинулись, он первый просто выбросил, сменил, второй расстрелял, а затем помер. В общем, два рожка в подсумке, полные, один в автомате, пустой, одного не хватает. Ремень надо будет поменять — кровью насквозь пропитан. Да и автомат оттереть, он как с бойни.
Обшарив убитого, Лёха продолжил:
— Пистолет ПММ, к нему два магазина по двенадцать патронов, полные. Две светозвуковые «Зари». Броник хороший, но его уже не отстирать, весь в крови. Радиостанция «Моторола», аккумулятор разряжен. У нас тоже «Моторолы» есть, так что пригодится.
Исчерпывающая информация, а главное — полезная. То, что ствол в нагаре — ничего, почистим. То, что автомат новый, означает, что загубить его стрельбой длинными очередями омоновец не успел бы, даже будь такое желание. Патроны к нему мы купили у вояк четверть часа назад, такой вот подарок судьбы.
Ну и пистолет с двадцатью четырьмя патронами нам не помешает. Пока в нём особого смысла нет, но кто знает? Лёха его уже с кобурой себе на разгрузку прилаживает. Может быть, и к нему удастся что-то достать, а пока попользуемся тем, что есть. В любом случае пригодится.
Автомат и все запасные магазины сунули в сумку, лежащую в багажнике. Это оперативный запас, пока имеющимся оружием попользуемся.
— Ну, как мы прибарахлились? — прихвастнул я. — Так бы и проехали, если бы я автомат не заметил.
— Серёга, молодец, — кивнул Лёха. — Можешь булку с маком себе купить.
— Ладно, шутник, езжай, не стой. Надо будет позвонить, когда подъедем. Позвонить, блин… — хмыкнул я и достал из кармашка в разгрузке мобильный.
Посмотрел на экранчик — сигнал был. Ну-ка… Я набрал «100», услышал сигнал точного времени. Ну хорошо, мобильная связь пока работает. Это радует.
Мария Журавлёва
21 марта, среда, утро
Ночью Маша спала плохо, часто просыпалась, подходила к окну. Беспокоило всё, темнота и звуки пугали. Она не расставалась с автоматом даже в постели, а в прихожей подвинула обувную тумбу к двери, хоть та была металлической и открывалась наружу. Зачем она это сделала, сама не поняла, но вот… сделала.
Ночью часто слышалась стрельба, а около семи утра где-то вдалеке раздался мощный взрыв, такой, что стекла задрожали, а потом в небо поднялся столб чёрного дыма. Когда темнота превратилась в серые сумерки, постепенно светлеющие, Маша поразилась, насколько больше мертвяков оказалось на улице. Если вчера они появлялись время от времени, то сейчас, с её панорамным видом из окна на весь район, одновременно в поле зрения их было не меньше десятка, пусть и в разных местах. Маша уже научилась различать их по походке и повадкам.
На улицах было пусто, машины почти не ездили, а население, судя по всему, сидело по домам в ожидании, что их спасут. Люди были в окнах, на балконах, они были заметны. Маша разглядывала окружающие дома в экран видеокамеры, включенной в сеть, и везде обнаруживала признаки того, что люди просто спрятались. Зато в нескольких местах в серое небо поднимались столбы дыма — начинались пожары.
Около восьми часов утра прямо к дому напротив подъехали две машины. Приземистая и плоская восьмиколёсная военная, в пятнах камуфляжа, на которой верхом сидели несколько солдат, и трёхосный грузовик с тентом, КамАЗ. Солдаты спрыгнули с брони, пятеро из них образовали что-то вроде оцепления у входа в подъезд, а ещё трое или четверо, в камуфляже и с оружием, забежали в подъезд. Вскоре они выбежали обратно, нагруженные вещами, а с ними были две женщины, пожилая и молодая, и трое детей. За это время солдаты из оцепления застрелили двоих мертвяков, направившихся в их сторону.
Маша поняла, что это кто-то из военных эвакуирует семью. Она даже позавидовала им. Когда военные уже собирались уезжать, из подъезда выбежал мужчина, замахал руками, что-то крича. Машины остановились, офицер, сидевший на броне, что-то сказал в ответ, жестикулируя одной рукой. Мужчина убежал обратно в подъезд и вскоре выбежал оттуда тоже с вещами, в сопровождении жены и двух детей. Им помогли погрузиться в КамАЗ, и машины уехали.
«Вот тебе на!» — разозлилась на себя Маша. Если бы она сообразила сразу, то вполне успела бы спуститься, остановить военных и просто уехать вместе с ними, туда, где безопасно. Сообразил же так поступить мужчина из соседнего дома, а она — нет.
Около девяти утра к ней поднялся Сергей Сергеевич, которого она, равно как и ещё две квартиры, поставила на довольствие. Она сварила охраннику кофе, приготовила горячие бутерброды с сыром и ветчиной. Тот поблагодарил, сел за стол и взялся за завтрак.
— Что скажете, Сергей Сергеевич? Какие прогнозы? — спросила Маша.
— Прогнозы малоутешительные, — ответил тот. — Мертвецов бродячих всё больше, войск не видно. Если так и дальше будет продолжаться, то завтра из города будет трудно вырваться. Виталий Данилович, я вам о нём рассказывал, предлагает на его машине прорываться из города. У него большой джип и два ружья есть. И человек опытный, всю жизнь прослужил. Но думает сделать это ближе к вечеру.
