Обхватив ее за затылок, он невольно задавался вопросом, как глубока была ее красота и где оборачивалась уродством. Он прижал большой палец к яремной вене, почувствовал, как участился пульс, и заинтересовался.
Ее губы раскрылись, а тяжелые ресницы опустились, прикрывая глаза цвета местного ириса, который как раз цвел по всей Луизиане. Он был уверен, что дома она хранит пару корон и ленты, которыми щедрый Юг отмечает хорошенькие лица.
Люциан начал опускать голову, когда на столешнице зазвонил его телефон. Он немедленно отпустил женщину и развернулся, она разочарованно забормотала. Шагнув к трубке, он немало удивился, когда увидел на экране имя своего брата. Было поздно, и, кроме того, в это время блудный сын наверняка уже был в постели где-то в комнатах этого же дома. Дев наверняка даже не был со своей невестой, как полагалось нормальным парам, которые не вылезают из постели сутки напролет.
И опять же, он с трудом представлял себе девственную Сабрину, трахающуюся с кем бы то ни было.
Ходили слухи о мужчинах и женщинах семьи де Винсент. Одни казались совершенно ложными. Их прапрабабушка когда-то утверждала, будто если мужчины де Винсент влюблялись, то это было быстрое и глубокое чувство без раздумий и промедлений.
Чушь собачья!
Единственный из них, кто когда-либо влюбился, был их брат Гейб, и посмотрите, чем это все обернулось? Проклятым хаосом.
— Что? — ответил Люциан в трубку, вновь потянувшись за бутылкой.
— Ты должен спуститься в кабинет отца немедленно, — приказал Дев.
Люциан вскинул брови, когда его брат повесил трубку. Это было интересное требование. Опустив телефон в карман, он застегнул штаны, вытащил ремень и бросил его на ближайший диван.
— Жди меня здесь, — велел он.
— Что? Ты оставляешь меня? — требовательно спросила девушка таким тоном, будто ни один мужчина никогда не уходил от нее, если она уже положила руку на его член.
Ухмыльнувшись, он открыл дверь, которая вела на веранду второго этажа.
— Да, и ты будешь ждать, пока я не вернусь.
Девушка открыла рот от удивления, но, выходя из комнаты, он знал, что она может беситься сколько влезет и тем не менее останется и дождется его.
Он пересек веранду, попал на закрытую лестницу и прошел по ступенькам в дальнюю комнату на главном этаже. Дом был тускло освещен и тих, когда он босыми ногами прошлепал по кафельному полу, который вскоре сменил деревянный.
Понадобилась пара минут, чтобы дойти до кабинета, поскольку он находился в самом конце правого крыла, спрятанный от посторонних глаз тех, кто посещал дом де Винсент. Там были даже собственные вход и подъездная дорожка.
Лоуренс, его отец, вывел обеспечение конфиденциальности на совершенно новый уровень.
Его шаги замедлились, пока он подходил к закрытым дверям.
Не имея представления, что ждет его в кабинете, но зная, что брат не стал бы звонить в такое время по пустякам, он приготовился к худшему. Тяжелые дубовые двери бесшумно распахнулись, Люциан вошел в ярко освещенную комнату и замер.
— Какого хрена?
Две ноги в мокасинах из крокодиловой кожи тихонько покачивались в нескольких футах от пола. Под ними натекла небольшая лужа.
Гнилостный смрад, распространившийся по комнате, подсказал ему, что это было.
— Именно поэтому я тебе и позвонил, — сказал Дев откуда-то из глубины комнаты ровным тоном.
Люциан поднял взгляд вверх по темным, мокрым с внутренней стороны бедра штанинам. Дальше — по перекошенной голубой, словно васильковое поле, рубашке, на половину заправленной в штаны. Руки висели по бокам, плечи поникли. Шея покоилась под неестественным углом.
Возможно, это было как-то связано с ремнем, затянутым вокруг нее.
Пояс был закреплен за потолочный вентилятор, который привезли из Индии и установили чуть меньше месяца назад. Каждый раз, когда тело подергивалось, потолочные крепления издавали щелчок, словно из дедушкиных часов.
— Господи Иисусе, — прорычал Люциан, уронив руки и быстро заскользив взглядом по комнате. Лужа мочи растекалась по направлению к бежево-золотому древнему персидскому ковру.
Если бы его мать была жива, она бы уже в ужасе теребила жемчужную нить на морщинистой шее.
Ироничная усмешка искривила его губы при мысли об этом.
Боже, он скучал по матери каждый проклятый день с тех пор, как она покинула его — покинула их всех — в ту штормовую, удушливо влажную ночь.
Мама любила, чтобы все было красивым, нестареющим и неповрежденным.
То, что она покинула эту землю именно таким образом, было даже печально уместно.
Озабоченный больше этими мыслями, чем смертью, произошедшей в комнате, Люциан отошел вправо, опустившись в кожаное кресло. То самое, в котором ребенком он проводил неподвижно долгие часы, тихо выслушивая бесчисленные варианты того, почему он — верх разочарования.
Сейчас он скорее распластался, широко раскинув ноги, нежели сидел в нем. Ему не нужно было зеркало, чтобы понять, что его волосы, светлые, в отличие от темных волос братьев, были всклокочены, будто их ерошила дюжина рук. Ему не нужно было вдыхать слишком глубоко, чтобы чувствовать проклятый фруктовый аромат духов, въевшийся в его одежду.
Если Лоуренс увидел бы его в таком виде, то непременно бы высказал какое-нибудь едкое замечание. Тем не менее Лоуренс никогда больше не посмотрит на него так, учитывая тот факт, что сейчас он свисал с потолочного вентилятора, словно туша с крюка мясника.
— Кто-нибудь вызвал полицию? — спросил Люциан, постукивая длинными пальцами по подлокотникам кресла.
— Надеюсь на это, — протянул Габриель. Он прислонился к хорошо отполированному буфету вишневого дуба. Хрустальные бокалы зазвенели. Графины с коньяком и изысканным виски практически не шевельнулись.
Гейб, считавшийся самым нормальным братом из выводка де Винсент, кажется, еще не до конца проснулся. Одетый лишь в спортивные штаны, он лениво потирал подбородок и разглядывал качающиеся ноги.
— Я позвонил Трою, — мрачно ответил Дев из противоположного конца кабинета. Он выглядел так, как должен был выглядеть глава семьи: старший сын, который теперь, очевидно, отвечал за всю династию де Винсент.
Темные волосы аккуратно причесаны, подбородок выбрит, и, черт возьми, ни единой складки на льняных штанах. Вероятно, он, мать его, специально задержался, чтобы отгладить их.
— Я рассказал ему, что случилось, — продолжит Дев. — Он едет.
Люциан бросил взгляд на брата.
— Это ты нашел его?
— Я не мог заснуть. Встал и спустился сюда. Увидел, что свет включен, а он здесь. — Дев скрестил руки на груди. — Когда ты приехал домой, Люциан?
— Какое это имеет отношение к происходящему?
