– Катя, я думаю, что ты удивишься, если узнаешь, что Алиса не совсем была женой Ивана Алексеевича…
– В смысле? У них официальный брак, это я точно знаю.
– Иван Алексеевич… Как бы тебе это объяснить… Он был в разработке, понимаешь? Алиса была приставлена к нему, чтобы вернуть государству все те деньги, что он украл.
Катя от удивления открыла рот, салфетка упала в тарелку. После паузы она выдала:
– Это типа агента под прикрытием? – И нервно гоготнула.
– Примерно так.
– А ты как об этом узнал?
– Узнал. Думаю, что и Иван Алексеевич об этом узнал, потому и сердце не выдержало.
– Хочешь сказать, что она собиралась выяснить, где и на каких счетах он хранит все свои деньги?
– Именно. Может, она уже подобралась к этой информации, да только он умер. Но перед смертью дал папку, ту самую, ты знаешь какую, – тебе. Самому близкому человеку. И про деньги, что в сейфе лежат, успел тебе рассказать. Я только одного не понял во всей этой истории – почему он так и не встретился с Надей? Ты столько туману напустила тогда… Как могло случиться, что они так и не свиделись при его жизни?
Принесли суп, Катя взяла ложку, но потом откинулась на спинку стула, задумалась.
– Обстоятельства… Моя сестра Тоня и Ваня познакомились случайно, в Москве, он сбил ее на пешеходном переходе. Тоня тогда жила в Михайловске и приехала в Москву за шубой. Ну и просто столицу посмотреть, в Большой театр сходить. Она была молодая, красивая, свободная. И вот, надо же было такому случиться, что попала под колеса его машины. Он отвез ее в больницу, дал денег и попросил ее не заявлять в милицию, уговорил ее. А потом они влюбились друг в друга. И она прожила с ним несколько месяцев, они хотели пожениться. Он был богатым, да и вообще, видный, статный, красивый. В него невозможно было не влюбиться. Но поскольку он был связан с, мягко говоря, бандитами и находиться рядом с ним было для нее опасно, на него уже два раза было совершено покушение, он просто не имел права рисковать ее жизнью. Такая вот киношная ситуация. Но это сейчас мы воспринимаем это как сюжет криминального сериала, а тогда было другое время, ты сам все понимаешь. И вот тогда он, перед тем как исчезнуть, уехать за границу, написал ей письмо…
– То самое?
– Ну да! Она позвонила мне, у нее была истерика, она рыдала сначала в трубку, а потом и у меня на плече, когда мы с ней встретились.
– А ты тоже жила в это время в Москве?
– Да, Ваня снял мне квартиру, он понимал, как важно для Тони, чтобы рядом был близкий человек.
– И?
– Я приехала к ней, прочла письмо и сказала ей, что нам надо уезжать, причем как можно скорее. Я понимала, что ей, если она останется в Москве, грозит реальная опасность. Он оставил ей денег, так что ей надо было просто набраться терпения и уехать к родным в Михайловск. Но потом произошло то, чего я никак не ожидала и что перевернуло всю ее жизнь…
Катя смотрела на Григория, но не видела его, она словно перенеслась в то время, словно увидела свою сестру и услышала все то, что она сказала ей тогда.
– Она была к тому времени беременная, но еще не успела сообщить об этом Ване. Она сильно нервничала, переживала, не знала, как он к этому отнесется, проигрывала разные ситуации. И уж не знаю, с чего она решила, что я влюблена в Ваню, но она прямо капитально, оказывается, ревновала его ко мне и бросила мне в лицо, что это я рассказала Ване о ее беременности и он решил меня бросить. Решил откупиться от нее, оставил ей деньги, может, на аборт. Она порвала письмо, которое он ей написал, ее прямо колотило всю… Потом она сказала, что я ей больше не сестра…
– Катя! Подожди…
– Что?! – По щекам ее катились слезы. – Ну что, что? Я понимаю, о чем ты хочешь спросить. Да, признаюсь, я была влюблена в него. Но любила тихо, наблюдая за ними и страдая. Но я никогда не желала Тоне зла. Никогда. И не собиралась уводить Ваню. Возможно, я и позволяла себе лишнее, старалась одеться понаряднее, когда бывала у них, может, декольте бывало слишком открытым или взгляды бросала на него неосторожные… Он-то меня не замечал и воспринимал меня просто как сестру Тони, но Тоня все видела, понимала, чувствовала и страдала. Словом, мы страдали обе. Но тот день, когда она прочла письмо Вани, я не забуду никогда. Тоня не взяла денег, сказала, что деньги на аборт у нее имеются и что она не станет нам мешать, исчезнет, да так, что ее никто не найдет. И я не успела ей ничего возразить, как она схватила свой чемодан и выбежала из квартиры. И все. Исчезла. Рассказать об этом Ване я не могла – он же уехал, перебрался за границу, спрятался, сбежал, я не знаю… И так получилось, что я осталась совсем одна, да еще и с чувством огромной вины перед сестрой. Я вообще не представляла себе, где ее искать. Предположила, что она вернулась в Михайловск, к бабушке, родителей у нас уже к тому времени не было, отца мы вообще не знали, а мама незадолго до этого умерла от перитонита. Но в Михайловск, как потом выяснилось, Тоня не приезжала. Я искала ее, честно искала и подозревала, что бабушка все знает о ней, но у нашей бабули характер – не дай боже! Молчала столько лет, до самой смерти! Видать, Тоня успела настроить ее против меня, сказала, что я разлучница…
– Да, интересная история… И что же было дальше?
Катя съела несколько ложек уже остывшего супа, потом отодвинула от себя тарелку.
– Они оба исчезли, ты понимаешь? Не скрою, я тоже воспринимала Ваню как свою опору. А как иначе? Он же снял мне квартиру, давал деньги, ну, как сестре Тониной, понятное дело, иначе на какие шиши я жила бы в Москве? А когда он исчез и Тоня сбежала, я взяла те деньги, что он ей оставил, не оставлять же их в квартире, и стала просто жить. С той квартиры, где раньше жила Тоня, мне пришлось съехать, я тоже боялась там оставаться, сняла жилье, устроилась на работу, а потом вышла замуж и зажила уже своей жизнью. Детей у нас не было, и муж бросил меня, женился на другой женщине, сейчас у них уже двое сыновей. Я не в обиде на него, он же оставил мне квартиру. Потом я вышла замуж за этого… Германа. Ну, ты с ним знаком, это ж он пытался отвоевать у меня мою же квартиру, которую мне оставил Михаил. Слава богу, он отстал, и тебе спасибо большущее. Помог мне и даже денег не взял.
– Но все это было гораздо позже, – поправил ее Григорий, которому не терпелось узнать, как сложились отношения между сестрами, при каких условиях они встретились и, главное, все про Надю.
– Что тебе сказать… Поскольку наша бабушка сохраняла спокойствие, я хочу сказать, что она явно общалась с Тоней и знала, что та жива и здорова, то и я тоже успокоилась. А потом и вовсе внушила себе, что это я должна обижаться на нее, ведь я перед ней ни в чем не виновата. Я не рассказывала Ване о ее беременности, не соблазняла его, хотя и испытывала к нему чувства. Ну, может, завидовала, теперь-то чего скрывать? Она была девушкой невзрачной, неяркой, я так бы сказала, но очень нежной, женственной. И Ваня полюбил ее, конечно, не за красоту, это ясно. Он ее просто любил. Мне же казалось, что я больше достойна его любви. Гриша, я молодая была, полная сил, мне хотелось всего и сразу!
