Она сдала ему маленькую комнатку с широкой деревянной кроватью, платяным шкафом, журнальным столиком, на котором стоял большой старый телевизор, и креслом возле балконной двери. Над кроватью – репродукция с изображением роскошного розового букета в выкрашенной серебрянкой старой раме.
– Как вас зовут? Григорий? Очень красивое имя. Гриша, в стоимость комнаты входит и питание. Все очень просто – пирожки, картошечка, но когда проголодаетесь, сами поймете, что здесь, в этом городе, нет ничего вкуснее домашней обыкновенной еды. Все, что найдете на кухне, – кушайте, не стесняйтесь. Вы сколько здесь пробудете?
– Еще не знаю точно.
– Ну, ничего. Сколько бы ни жили, вам понравится. Располагайтесь, а мне пора на вокзал. Бизнес, знаете ли.
И хозяйка, нагруженная большой сумкой-термосом, ушла, оставив Григорию ключ.
Он принял душ в маленькой тесной ванной комнате, использовав пахнущий грейпфрутом хозяйский гель, и лег спать.
Проснулся глубокой ночью. Уставший организм взял свое. Выспавшийся, с легкой головой, избавленной самой природой от боли, он на цыпочках вышел из комнаты, проследовал на кухню, включил свет и увидел на столе ужин, прикрытый салфеткой, – макароны по-флотски, салат из помидоров, графин с вишневым компотом. Да, Клавдия была права, если бы ему предложили сейчас, голодному, выбрать ресторанный бифштекс или эти домашние макароны, он выбрал бы последнее. Подогрев ужин в микроволновке, он поел и вернулся к себе в комнату.
Вот как могло такое случиться, что он сам себя загнал в угол? Нет, ему не было жаль денег. Столько, сколько он зарабатывал, ему хватало на сытую и комфортную жизнь. К тому же это были не его деньги. Его беспокоило многое. Во-первых, у Нади могли возникнуть проблемы с деньгами. Их могли украсть или Надя могла их потерять. Во-вторых, она наверняка переживает, что сбежала из гостиницы, и если не сумела найти способ с ним связаться, значит, сама попала в сложную ситуацию. К примеру, она могла увидеть убийцу Жанны, то есть стать свидетелем, и потому сбежала куда глаза глядят, чтобы только не попасться. И тогда уже ее ничто не сможет заставить вернуться в гостиницу.
В-третьих, она могла реально попасть под машину, выбежав из гостиницы. И сейчас лежит в реанимации. Почему-то в голову лезли самые нехорошие мысли.
Он снова разделся и лег в постель. Закрыл глаза, и тотчас перед ним замелькали лишенные всякой последовательности фрагменты увиденного за последние пару суток. Поплыли лица михайловских кредиторов, физиономии полицейской гоп-компании, затененные малоосвещенным холлом гостиницы, смазанный натюрморт из вокзального буфета, лицо мертвой бомжихи Наташи…
И вдруг он буквально подскочил на кровати. Схватил телефон и, забыв про время, позвонил Гурвичу. Гурвич – как он мог забыть про него? Это же надо было так закружиться в Михайловске, раздавая деньги налево и направо и думая исключительно о Наде, о ее нежных губах, о том, как он вернется, чтобы сжать ее в своих объятиях, чтобы он напрочь забыл о своем местном шпионе, о человеке, который мог бы ему реально помочь в делах!
Удивительно, но тот почти сразу взял трубку. Словно ждал его звонка.
– Петр Родионович, простите ради бога, что так поздно…
Гурвич разговаривал с ним почти как с сыном. Мягко, по-доброму. Григория интересовал результат вскрытия Наташи. Трубка его прилипла к мокрому от волнения лицу, когда он, счастливо улыбаясь, слушал о том, что Наташу никто не травил, что вся водка и еда, что были взяты с поминального стола на экспертизу, оказались без примесей каких-либо опасных веществ.
Она умерла от внутреннего кровотечения, врачи обнаружили запущенный цирроз печени, вызванный гепатитом.
Григорий поблагодарил Гурвича, сказал, что еще вернется и поможет ему решить его проблемы и что это не пустые слова. Потом еще раз поблагодарил и, пожелав ему спокойной ночи, попрощался. Лег, укрылся одеялом и закрыл глаза.
Ну вот, кое-что прояснилось. Теперь ему предстояло сделать выбор – самое сложное в создавшейся ситуации: что делать, заняться ли поисками Нади или же вернуться к исполнению ранее намеченного плана, связанного с Алисой? Искать Надю? Но как? Где? А что, если она засветится там, где ее смогут найти? Ведь она ничего не знает! Не лучше ли было рассказать все Гурвичу и попросить его помочь ему в его предстоящей работе по разоблачению Алисы?
Он снова поднялся и взял в руки телефон.
– Знаешь, я чувствовал, что ты снова мне позвонишь, – услышал он голос Гурвича и словно увидел его ироничную улыбку.
Григорий попросил его приехать в Красноуфимск. Прямо сейчас. Сказал, что для него есть интересная работа.
– Чего же не приехать, когда и без того бессонница…
Григорий уверил его, что хорошо заплатит ему. Гурвич расхохотался – да кто б сомневался?!
Потом, уже более серьезным тоном, бывший следователь сообщил ему, что с машиной проблем не будет – у него есть человек, который одолжит ему свой внедорожник, потому что его машина в ремонте. И что сто километров – вообще не проблема, главное, объяснить, как добраться по адресу. Григорий сказал, что искать его не надо, что он сам встретит Гурвича на вокзале, это идеальный ориентир, поскольку квартира, где он снимает комнату, находится совсем рядом.
Денег после того, как он раздал все Надины долги, оставалось вполне достаточно для того, чтобы осуществить весь план. И как же он радовался, что на его пути встретился такой человек, как Гурвич!
Григорий встал и отправился в душ, ему надо было окончательно проснуться, освежиться, прийти в себя. Теперь, когда он принял решение, ему стало даже легче.
За четверть часа до назначенного времени он уже сидел в том самом круглосуточном вокзальном буфете и пил кофе. Услышав звук подъезжающей машины, выбежал, чтобы встретить своего товарища. Дверца черного внедорожника распахнулась, и он не поверил своим глазам – перед ним стояла Алиса! Черный мужской костюм с белой сорочкой, в руке трость.
– Какая же ты сволочь, Гриша! – И она со всего размаху ударила его ладонью по лицу. В голове зазвенело…
6
Он открыл глаза. Пот катился по лицу, соленые капли закатывались в рот. За окном было все так же темно. Он дрожащими руками схватил телефон, чтобы посмотреть время – до встречи с Гурвичем оставалось ровно пятнадцать минут.
Это как же так случилось, что он уснул! И надо же было такому присниться, что он увидел себя, сидящим в буфете на вокзале, да он даже чувствовал вкус горячего сладкого кофе с молоком! Вот что такое вообще сны?
Он выбежал из квартиры, вокзал был за углом.
Гурвича он нашел как раз за тем столиком, за которым во сне сидел сам. И это был один из самых удобных столиков в плане наблюдения за дверью.
– Вроде бы я вовремя… – Он растерянно оглядывал пустое кафе. – Вы один?
– А с кем еще я должен был быть? Все в порядке, Григорий. Так что случилось? У тебя такой растрепанный вид.
