– Я тебе скажу, что надо было делать, окажись ты на ее месте, – самодовольно заявил он. – Ты должен был взять палку или камень и обороняться. Даже если их пять, десять человек. До крови. Выбей кому-нибудь глаз, и они все разбегутся! А сломается палка – бей кулаком. Ногой. Рви зубами, ногтями! Понял?
– До… домо… домой… К ма… – заикаясь, всхлипывал Артур. Сопли мешались со слезами, образуя на бледном лице липкую слизь.
Клоун скосил глаза на съехавший накладной нос и аккуратно подвинул его на место.
– Наше Представление на сегодня закончено, Артур, – тихо сказал он. – Но я хочу, чтобы ты запомнил еще кое-что. Твой папа очень хороший и добрый человек. Но если ты будешь хулиганить, он станет привозить тебя ко мне. А я отныне буду следить за тобой. Помни, когда решишь сделать что-то не так. Я могу оказаться где угодно. У тебя под кроватью. В шкафу… На балконе, среди картонных коробок… Под столом, когда ты ужинаешь… И если ты будешь совершать плохие поступки, я заберу тебя в мой Подземный цирк навсегда. Понял?
Он внимательно смотрел на мальчика.
– По… нял, – чуть слышно прошептал Артур. Его мутило, где-то внизу, разрастаясь, поднимался вязкий и плотный ком, и пареньку казалось, что еще чуть-чуть, и его стошнит.
– Ладно, мне пора, – широко улыбнулся клоун. – Думаешь, ты у меня один такой? На свете много непослушных детей! И за каждым нужно следить! На сегодняшнюю ночь я выслал приглашения еще двум мальчикам и одной девочке… и я должен успеть…
Он закудахтал от смеха, грузно усаживаясь на лошадку.
– Папин помощник отведет тебя наружу, – сказал он напоследок. – Пока, мой маленький друг. Наверное, когда-нибудь мы еще увидимся. Будь готов к этой встрече. А теперь…
Клоун молниеносно нацепил на голову Артура уже знакомую вязаную шапочку и хихикнул.
– Сиди тихо, – шепотом приказал он. – И не вздумай трогать шапку. Твой папа сам снимет ее.
Сразу после этого послышалось удаляющееся поскрипывание колесиков.
Скрип-скрип.
Скрип-скрип.
Скрип.
Он с трудом помнил, как чьи-то сильные руки (папин помощник?!) осторожно сняли его со стула, мокрого от мочи.
Он едва соображал, когда его не спеша повели куда-то. По дороге левая нога Артура наступила на что-то податливо-мягкое, и лишь спустя несколько мгновений в мозгу вяло шевельнулось: «Кролик».
Да, бедный кролик. Сейчас он, наверное, на небе… На кроличьем небе.
Скрипнула дверь, и ноздри мальчика уловили свежий воздух, наполненный вечерней прохладой.
– Папа? – робко шепнул Артур, но ему не ответили, продолжая куда-то вести.
Наконец щелкнул замок открываемой дверцы, и его чуть ли не силой впихнули в салон автомобиля.
Однако, даже оказавшись в папиной машине, Артур продолжал покорно сидеть, не осмеливаясь даже прикоснуться к шапке.
Если он это сделает, папа его накажет.
«Твой папа – очень хороший и добрый…» – вспомнил он слова клоуна, и по спине прошла ледяная дрожь.
Папа очень долго не шел, и мальчик почувствовал, как клейкие щупальца паники вновь опутывают его с ног до головы.
Где папа?! Вдруг этот гадкий и страшный клоун что-то сделал с ним?! А он, как глупый, сидит в машине в этой дурацкой шапке?!
«А может, твой папа просто забыл о тебе?» – прошелестел в голове чей-то чужой и неприятный голос, и Артур едва сдержался, чтобы не закричать.
И когда терпеть стало уже совсем невмоготу и его рука потянулась к шапке, он услышал, как резко хлопнула дверь.
– Папа! – тихо позвал мальчик.
– Я здесь, – отозвался отец.
Ненавистная шапка поползла вверх, и с губ Артура сорвался вздох облегчения. Наклонившись к сиденью, за которым находился отец, он вцепился в его крепкие плечи.
– Папа… пожалуйста…
– Арчи, отпусти.
– Папуля…
Жгучие слезы снова закапали из глаз.
– Папочка, он у… он убил кро… кролика!.. – заикаясь, проговорил он.
– Сядь на место.
Голос у отца был усталым и каким-то бесцветным. Будто он что-то невнятно бормотал во сне.
Он завел машину.
– Папа, не привози меня больше сюда, – выдавил Артур. Он проводил затравленным взглядом покосившуюся избу, и его передернуло. Из разбитых окон дома веяло смертью.
– Надеюсь, ты понимаешь, что никому не должен говорить о том, что здесь произошло? – осведомился отец. – Даже маме. Никто не должен знать о Подземном цирке. Иначе Хозяин цирка заберет твою маму, и мы больше никогда ее не увидим. А потом он заберет меня, и ты останешься один. И каждую ночь Хозяин Подземного цирка будет приходить к тебе домой. Тебе не спрятаться от него.
– Папочка, я больше ни…
– Я не закончил, – холодно оборвал мужчина сына. – Он будет следить за тобой, чтобы ни один твой плохой поступок не остался незамеченным. И он будет присылать мне письма, если что-то узнает. Понял? Заруби себе это на носу.
«Восьмерка», подскакивая на ухабах разбитой дороги, наконец выкарабкалась на холодную трассу, и отец утопил педаль акселератора в пол.
– Да, кстати. На, – сказал он и, зашуршав чем-то на переднем сиденье, передал Артуру сверток в прозрачном полиэтиленовом пакете.
Паренек молча развернул его. Тускло блеснула глянцевая упаковка игрушечного джипа.
– Нравится? – спросил папа.
Артур глянул в зеркало заднего обзора, встретившись с его глубокими черными глазами.
– Да, – выдавил он. – У меня такого никогда не было.
– Ты, конечно, не заслужил подарка. Но я давно обещал тебе джип. Помнишь? Папа свои обещания выполняет.
– Спасибо, – едва слышно сказал Артур.
Он машинально гладил глянцевую поверхность блистера, в который была упакована машинка, но мыслями мальчик все еще был там, внизу, на мокром стуле. Перед глазами с поразительной четкостью продолжала вновь и вновь прокручиваться душераздирающая сцена гибели кролика.
Бедный кролик.
«Бедная Маша. Бедный я», – думал Артур, безразлично вертя в руках папин подарок.
Он проснулся глубокой ночью, судорожно хватая ртом душный воздух.
Мальчику привиделся кошмар. Будто он снова попал в подвал к клоуну, и он посадил его совершенно голого в большую клетку. Вооружившись шампурами, клоун начал протыкать его тело, отчего Артур стал похож на дикобраза. Он кричал и плакал от боли, а клоун только злобно хихикал.
Но страшно было не это.
Глаза.
Глаза клоуна.
Они были точно такими же, как у папы.
Часть I
