На траве возле воды сидел Малышев, сложив руки на приподнятых коленях. Он беспечно жевал травинку и, заметив, что Мария его увидела, приветливо помахал ей рукой.
Энергично работая руками, она поплыла к берегу.
– Отличный день для купания, не правда ли? – улыбнулся Сергей, глядя, как Мария выбирается на берег.
– Какого хрена ты тут делаешь, Малышев? – вместо приветствия спросила она, снимая маску. Женщина встряхнула волосами, обдав брызгами милиционера, но тот продолжал улыбаться.
– Отдыхаю. Как и ты, – ответил он, подмигивая любовнице.
– Ты что, следил за мной?
– А ты как думаешь?
Мария достала из рюкзака полосатое полотенце и принялась яростно растираться.
– Думаю, да, – произнесла она.
Сергей перестал улыбаться. Поднявшись на ноги, он выплюнул травинку.
– Хотел окончательно убедиться, что ты не имеешь отношения к убийствам. Я про сваренного парня и старуху, что нашла свою смерть на «испанском осле».
Мария смотрела на мужчину с выражением холодного отчуждения.
– Я думала, мы доверяем друг другу. Я же тебе сказала, я понятия не имею, кто это…
А ты продолжал вынюхивать за моей спиной. Спасибо, хоть сам следил, а не послал своих ищеек.
– Что ты тут делала?
– Раков ловила. В отличие от тебя, я не развожу их в корыте с дохлыми учительницами…
Сергей положил руку на еще влажное плечо женщины.
– Мы оба знаем, что ты шутишь, – мягко произнес он. – И перестань злиться на меня. Я действительно о тебе беспокоюсь.
Мария устремила взгляд на зеркальную гладь озера. Где-то глубоко внутри разрасталась бездонная дыра, из которой тянуло промозглым холодом и опустошенностью.
– Что уж теперь скрывать… – устало произнесла она. – У меня тоже была любовь, и сегодня день ее рождения. Ее звали Ива.
Малышев понятливо кивнул.
– Ясно. Как дерево.
– Заткнись! – вспыхнула она. – Ни черта не смыслишь в чувствах!
Сергей смотрел на нее, словно на капризничающего ребенка.
– Я не хотел тебя обидеть, – терпеливо сказал он. – Продолжай.
Помедлив, Мария нехотя проговорила:
– Это было давно. Мне казалось, что мы любили друг друга, но потом я поняла, что это не мой выбор. Ива умоляла восстановить отношения, но я уже приняла решение. Однажды она пришла ко мне вдрызг пьяная. У нее началась истерика. Она достала нож и сказала, что, если я не вернусь, она покончит с собой.
– А ты? – спросил Малышев, ковыряясь в ухе. У него был такой вид, будто он волею случая был вынужден слушать новости о политическом кризисе в Уганде.
– Я не меняю своих решений, – отозвалась Мария. Она повернулась к озеру, наблюдая за мелькающими водомерками, которые скользили по воде, словно по столу из зеленоватого стекла. – В какой-то момент Ива испугалась, и тогда я помогла ей сдержать свое слово. Она умерла, даже не поняв, что случилось – нож попал сразу в сердце. Следующей ночью я отвезла ее тело сюда и привязала цепью к бетонной плите.
– Почему ты ничего не рассказывала? – спросил Сергей. – Я бы помог тебе.
– Не сочла нужным. У тебя ведь тоже есть свои секреты. Вроде учительницы по географии, – не без ехидства парировала Мария, и глаза Малышева сузились.
– Ты могла бы похоронить свою возлюбленную у нас в «Логове». А не рисковать, таскаясь сюда каждый год на ее день рождения, как гребаный паломник.
Мария покачала головой.
– Несмотря ни на что, я испытываю к ней теплые чувства. Кроме нее и тебя, у меня в жизни не было никого, кто бы проявил хоть какую-то заботу обо мне. И я не хочу, чтобы она валялась в шахте среди обугленных костей. Это все равно что в яме с протухшей килькой хоронить дельфина. Я регулярно очищаю от ила останки Ивы и разговариваю с ней…
Сергей поднял с земли мелкий камешек и, размахнувшись, кинул его в воду.
– Хорошо, ты хоть привязала тело, копать-хоронить. Если бы ты просто утопила подругу, гнилостные газы подняли бы труп на поверхность, – сказал он. – У нас был случай, как мы выловили мертвяка, к ногам которого были привязаны две двадцатилитровые канистры с водой. Ты не боишься, что рано или поздно ее найдут?
Мария пожала плечами.
– Прошло почти двадцать лет. Никто ничего не докажет.
Сергей бросил еще один камешек и, прищурившись, смотрел, как по воде в стороны плавно расходятся круги.
– Ты плохо выглядишь, – заметила Мария, мельком глянув на проступившую щетину и ввалившиеся глаза любовника. – Где ты был эти два дня? Я звонила тебе.
– Кто-то убил Ольгу, мою жену, – сухо произнес Малышев. Не спеша нагнулся, поднял очередной камешек, швырнул в воду.
Бульк!
Марии почудилось, что земля под ее ногами зашаталась.
– Ольгу? Что?..
Сергей развернулся, острые, как жала, глаза впились в ее побледневшее лицо.
– Я невнятно выразился? – процедил он. – Повторяю, Ольгу убили. Приколотили гвоздями к кровати и запихнули в ее влагалище бейсбольную биту. Ей отрезали голову, которую спрятали в толчке. Артур был со мной и тоже все это видел.
Мария молчала, расширенными глазами глядя на Сергея. В какой-то короткий момент она подумала о том, что он выглядит, как изможденный долгой болезнью человек, который наконец-то смирился со смертельным диагнозом.
– Ты думаешь, это кто-то… – начала она, но Малышев ее перебил:
– Я не думаю. Я знаю. Под подушкой было послание – милицейская фуражка с дырой во лбу и фотографии моей семьи. Изображение Ольги было перечеркнуто чем-то острым. Кроме этого, было фото той самой сучки, что сбежала от нас, помнишь? Ее потом разорвал медведь.
Мария была так потрясена, что даже прислонилась к дереву. У нее возникло жуткое ощущение, словно ее кожу пронзили сотни ледяных игл.
– Значит, она успела кому-то позвонить, – тихо промолвила она.
Сергей сплюнул.
– Может быть. Я ведь не отдавал ее мобильник специалистам, – сказал он. – Сейчас уже поздно пить боржоми. Тот, кто это сделал с моей женой, недвусмысленно дал понять, что мы с Артуром следующие.
– Ты… похоронил жену?
– Да. В «Логове», – последовал ответ. – Я не такой романтик, как ты. Килька, дельфины… Для меня мертвое тело – биомасса, от которой нужно избавиться. Рассадник червей и болезней. Все, что мне нужно, хранится в моей памяти. А мертвое тело – всего лишь скорлупа, от которой нужно избавиться.
– Ты сошел с ума, – с трудом выговорила Мария.
– А что мне было делать? – прошипел Сергей. – У меня что, есть время на эту канитель с отпеванием и кладбищем?! Поминками и прочей херней?! Я должен был объяснять своим коллегам, кто и зачем ворвался в мой дом и растерзал Ольгу?!! А потом каждый мне в спину будет тыкать пальцем и шептать: «Вон пошел мент, у которого трахнули битой жену… и отрубили голову, словно курице…»
