Артур медленно вытащил его из рюкзака, искоса взглянув на отца. Тот сидел к нему спиной, с олимпийским спокойствием наживляя на крючок свежего червя.
Парень расстегнул ножны, зачарованно разглядывая нож. Лезвие было широким и потемневшим от времени, с застарелыми царапинами. И очень-очень острым.
Облизнув кровоточащие губы, Артур выпрямился, держа в руке нож. Затем впился взглядом в затылок отца.
– Хочешь реванша? – внезапно подал голос Сергей. Он смотрел на поплавок, делая вид, что увлечен рыбалкой, но Артур видел, что боковым зрением отец внимательно следил за каждым его движением.
– Я тебя понимаю, – кивнул Малышев. – У самого кипит кровь, когда хочется отыграться и видеть перед собой поверженного врага.
Аккуратно положив удочку на траву, он встал и повернулся к Артуру, все так же неподвижно стоявшему с ножом.
– Значит, я твой враг? – глухо произнес Артур.
– Я могу дать тебе фору, сынок, – сказал Сергей, словно не расслышав сына. Он вновь раскрыл перочиный нож, которым минуту назад распотрошил окуня. – У меня будет этот ножик, а у тебя – тот, что ты держишь в руке. Ко всему прочему, я буду действовать только левой рукой. Правую я спрячу за спину и обещаю, что просто забуду о ней. Как будто у меня ее и не было. Я однорукий, больной, стареющий мужичок, который устал от жизни и страдает бессонницей, и в моем распоряжении лишь жалкий перочинный ножик. А ты молодой, пышущий здоровьем парень, и в твоих руках боевой нож, выкованный из камазовской рессоры. Знаешь, что им делали в Афгане, пока он не очутился у меня? Днем вскрывали консервы, резали хлеб, иногда, когда бывала, колбасу. А ночью вспарывали животы. Рассекали глотки. Вырезали глаза и гениталии. И так по кругу. Проверим, кто сильнее? Ты готов, Арчи?
Артур всхлипнул, продолжая стоять как статуя.
– В прошлый раз мы обсуждали общение с гопниками. А теперь представь, что ты нарвался на полных отморозков, – улыбнулся Малышев, медленно приближаясь к сыну. – У тебя и у них ножи. Не забывай, что по своей форме нож всего лишь инструмент. Зато в умелых руках он может создавать самые настоящие шедевры. Итак, что ты будешь делать, Арчи? Ты что-нибудь знаешь о кровотечениях? Капиллярное, венозное, артериальное?
Оказавшись рядом с сыном, он сделал резкий выпад вперед, но Артур успел отпрянуть, и отточенное лезвие лишь вскользь царапнуло его футболку, выпустив наружу несколько перерезанных ниточек.
– Самое опасное – артериальное, – безмятежно продолжал Сергей. – Кровь из рассеченной артерии бьет со скоростью 70 миллилитров в секунду. При повреждении крупной артерии, например, как бедренная, смерть от кровопотери наступает буквально через пару минут.
Артур взмахнул ножом, но отец пригнулся, с демонстративной легкостью уйдя от удара. При этом он словно ненавязчиво полоснул ножом предплечье сына, тут же отскочив в сторону. Артур испуганно охнул, попятившись назад. Разрез на коже моментально наполнился кровью.
– Потеряв от 800 до 1500 миллилитров крови, человек может сохранять сознание и даже довольно активно двигаться, – как ни в чем не бывало продолжал Сергей. Пригнувшись, как кошка, он кружил вокруг сына, сверля его прищуренными глазами. – Теперь перейдем к болевым точкам. Сразу оговорюсь, что в ходе уличной драки никого убивать не надо. Иначе окажешься за решеткой – наше правосудие с неохотой признает необходимую оборону. Поэтому главное – пустить противнику кровь, причинив боль и вызвав шок.
С пронзительным криком Артур кинулся вперед, но Малышев проворно ушел в сторону, молниеносным движением черканув лезвием по его колену. Ткань джинсов разъехалась, как кривая улыбка, показалась кровь. Артур побелел, его рот беззвучно открывался и закрывался, как у пойманной рыбы.
– Самое эффективное – скользящий удар в живот и забрюшинное пространство, – сообщил отец. Он медленно водил ножом перед оцепеневшим лицом Артура, словно учитель своей указкой перед нерадивым учеником. – Я имею в виду уровень живота со спины. Брюшная полость, как и грудная, выстлана изнутри специальной пленкой. И в ней содержится громадное количество болевых рецепторов. Рана в животе нарушает работу сердца и мешает функционировать диафрагме. То есть человек дышит как бы через раз. И быстрее изматывается. Над таким противником куда проще одержать победу. Понимаешь?
– Вполне, – процедил Артур, выставляя вперед нож.
«Рука не дрожит», – с удивлением отметил Сергей. Он был уверен, что после первой царапины сын выбросит белый флаг, но тот продолжал сжимать в руке нож, кряхтя и обжигая его ненавидящим взглядом. Тем не менее Малышев продолжил:
– Теперь о колото-резаных ранениях. Природа постаралась спрятать доступные клинку зоны, которые могли бы вызвать шоковую боль. А следовательно, главная задача – выведение из строя конечности при массовой кровопотери.
Артур замахнулся ножом, но отец вновь увернулся, стремительно нырнув под руку сына. Оказавшись сбоку, он легонько ткнул клинком в плечо сына, и тот дернулся, как от разряда электричества. На футболке начало расплываться багровое пятно.
– Запоминай, – проговорил Сергей, бесшумно отступая назад. – Прежде всего – кисти рук. Как только у твоего врага польется кровь, нож будет скользить в пальцах, и ему будет трудно удержать его. Далее – лицо. Дешево и сердито. Особенно лоб. Кровь, заливающая глаза, очень пугает даже тренированных бойцов. Можно рассечь щеку. Идем дальше. Подмышечная впадина. Область локтевого сгиба с переходом на верхнюю часть предплечья. Передняя и внутренняя часть бедер. Подколенный сгиб. Голени, как наружная, так и внутренняя поверхности. Улавливаешь?
Артур внезапно обмяк и, пошатываясь, побрел к воде.
– Я не закончил, – сухо произнес Сергей. – Или ты сдаешься?
Парень выронил нож и сел, тупо глядя перед собой. Футболка медленно окрашивалась кровью.
Малышев презрительно скривил губы:
– Не бойся. Все твои царапины поверхностны и совершенно неопасны для жизни. Чтобы ты знал, несмотря на то, что тело человека кажется хрупким, на самом деле оно весьма жизнеспособно. Оно будет жить даже при удалении желудка, селезенки, более 70 % печени, более половины кишечника, одной почки… и даже гениталий.
Артур молчал, ссутулив плечи. Со стороны казалось, он впал в глубокую прострацию, полностью утратив связь с реальностью.
– Вставай, – велел отец, подходя к нему. – Кстати, у тебя снова клю…
Он не успел закончить, согнувшись от удара толстым концом удилища в пах, который внезапно нанес ему Артур. Дыхание у мужчины перехватило, в нижней части живота горячей ртутью растеклась боль, и он хрипло выругался.
Через секунду Артур взвился, словно распрямившаяся пружина, и остервенело впился зубами в запястье отца. Той самой руки, сжимавшей перочинный нож. Пальцы мужчины непроизвольно разжались, и нож скрылся в траве. Стиснув зубы, он на полусогнутых ногах попятился назад, прижимая руку к паху.
Не теряя времени, Артур подхватил раскладной стул и с силой швырнул его в отца, целя в голову. Буквально в последнее мгновение Сергею удалось блокировать удар правой рукой. Тем не менее ножка стула больно стукнула его по тыльной стороне ладони, и она сразу же онемела.
