Мария, побледнев, молча смотрела на ухмыляющегося Сергея.
– Видишь эти цепи с крючьями? – сказал он. – Любовь – то же самое. Она, как эти крюки, причиняет дикую боль, вырывает плоть, ломает кости… Любовь оставляет незаживающие раны. А даже если раны затягиваются, о ней напоминают шрамы, до самой смерти. Любовь лишает тебя всего. Кстати, что касается женщин… Есть такое изречение: «Женщина любит не мужчину, а себя в любви к мужчине…» Так что вы тоже известные эгоисты.
– А ты, Сережа? Ты тоже любишь глазами? – спросила Мария. – Руками?
– Я открою тебе секрет, – после недолгой паузы произнес Малышев. – Лично мне вообще фиолетово, в кого загонять свой малиновый «кадиллак» – в тебя или мужику в зад. Выключи свет, и я засажу в арбуз. Я в какой-то книге прочитал чудесную фразу. Мол, можно трахнуть и дерево, было бы дупло подходящее
[6]. Мне необязательно видеть красивые сиськи или стройное бабское тело. Кстати, поэтому на зонах вовсю процветает педерастия.
– А что для тебя важно? – хрипло спросила Мария. – Что нужно, чтобы ты возбудился? Дымящиеся кишки? Озеро крови? Срезанное лицо, болтающееся на мышцах?
Ухмылка Сергея стала еще шире.
– В «десятку», детка, – сказал он, подмигивая ей. – Все дело в воображении. Я могу заставить стоять свой болт по стойке смирно, даже если, к примеру, передо мной ссанная бомжиха, а в моем сознании вспыхивает образ здоровенного мужика, которому клещами выдирают ребра. Видишь ли, человек сам себя связывает придуманными образами, которые пытается прилепить к конкретной личности. Иногда это срабатывает, иногда нет. Нужно проще ко всему относиться и избегать шаблонов.
Мария провела по лбу тыльной стороной ладони.
– Ты серьезно болен.
Малышев развел руками.
– Зато я честен перед тобой. И я приму любое твое решение. Если я тебя шокировал и стал тебе противен – мы разбежимся хоть сейчас. Обещаю, что не убью тебя.
Мария повела плечами, словно пытаясь сбросить невидимую руку.
– Если бы я в тебе сомневалась, меня бы здесь не было, – ответила она.
– И я очень ценю тебя за это. Ладно, солнце. Если отбросить в сторону философию, ты мне очень дорога. И я уже не мыслю своего дальнейшего существования без тебя.
– Спасибо и на этом, – вздохнула женщина.
Сергей вновь посмотрел на застывшую махину с рогами.
– Кстати, нужно убрать головешки, которые остались от одного рыбака-дуралея, – задумчиво проговорил он. – Его кости там уже недели три валяются…
Мария инстинктивно отстранилась от медного изваяния, словно от него дохнуло жаром.
– Ты не должен был оставлять там останки, – сказала она, едва сдерживая эмоции.
Сергей изобразил сочувственное выражение.
– Не должен, – не стал спорить он. – Но оставил. Скажем так, не успел прибраться. Сама видишь, дел невпроворот.
– Ты для этого меня сюда позвал? – мрачно спросила Мария. – Чтобы я обугленные трупы в шахту перетаскивала?
Малышев хихикнул.
– Знаешь, чем старый холостяк отличается от молодого? – вместо ответа спросил он. – Молодой холостяк зовет в гости девушку и для этого прибирается в квартире. А старый холостяк зовет бабу, чтобы она убралась у него в доме.
– Ты женат, – холодно напомнила Мария.
– Это недоразумение вскоре будет исправлено, – пообещал Сергей, и она, метнув на любовника озадаченный взгляд, промолчала. Ее взор скользнул по массивной стальной клетке, чуть тронутой ржавчиной.
– Если мне не изменяет память, ты держал здесь выводок крыс.
– Держал. Но за ними нужно было постоянно смотреть, – со вздохом ответил Малышев. – Фантазия безгранична, когда в твоем распоряжении эти неугомонные зверьки. Но увы. Бедняги просто сожрали друг друга от голода, а выжившие передохли. С животными вообще очень интересные дела можно делать… В Персии практиковалось наказание, когда человека засовывали в мешок, а следом обезьяну, кошку, петуха и змею. Мешок завязывался и начинал кататься, словно живой. Тело наказанного после этих милых чудачеств было похоже на трехмерную карту ада.
– Персы – милые ребята, – с усмешкой сказала Мария, мысленно представив себе результат пытки. Она подумала, что другие участники казни, находящиеся в мешке, вряд ли выглядели лучше…
– Я тебе скажу так, лапуся, – продолжал разглагольствовать Сергей. – По сути, мы зажрались, устраивая тут вечеринки… Скажем так, для меня это хобби. Ты сильно удивишься, если я тебе скажу, что развлекуха голодом куда действеннее вот этого быка?
– Голодом?
– Именно. В быке изжарился, и все, привет одуванчику. А когда человека лишают пищи, при этом каждый раз обедая или ужиная в его присутствии… ты даже не представляешь, как его колбасит. А лишение сна? Зачем что-то изобретать, какие-то табуретки с гвоздями, «железную деву» и прочее! Боже упаси! Просто не давай человеку спать несколько дней! Дешево и сердито. Этот способ придумали еще в древних туземских племенах. Днем бедолагу заставляли смотреть на солнце, а ночью над ухом безостановочно колотили в барабан. Вьетнамцы во время войны с США привязывали пленных летчиков к стулу, лишая их сна. Как только бедняга закрывал глаза, его кололи острым бамбуком. На третий-четвертый день бодрствования человек был готов сознаться в чем угодно. Потом у него начинается бред и галлюцинации, он терялся во времени и пространстве, не в состоянии ответить, сколько будет дважды два. К исходу десятых суток он умирал в страшных мучениях.
– Между прочим, что касается голода… – вспомнила Мария. – В той же Персии была интересная пытка едой. Знаешь?
– Нашла чем удивить, – фыркнул Малышев. – Анус затыкали деревянной пробкой и кормили до отвала, пока обжора не лопался от скопившегося дерьма. Наверное, это выглядело забавно.
Они рассмеялись.
– Ты часто записываешь наших клиентов на диктофон, – после некоторой паузы сказала Мария. – Зачем?
– Когда-нибудь я напишу книгу, – сказал Сергей с мечтательным видом. – Лет через двадцать… Отойдем от дел, переедем в домик у озера… Я назову свое произведение «Страдание». Или нет, лучше «Боль». Как тебе? А ночью будем смотреть на звезды и трахаться до потери пульса…
– Заманчиво, – улыбнулась Мария. – Полагаю, книга выйдет в единственном экземпляре. А после нее предлагаю тебе заняться методическим пособием. Например, по занятию сексом с арбузом, дыней и прочими бахчевыми культур-мультурами. Ладно, пора спуститься на землю. Новостей по молодежи нет?
– Я утром был в управлении. Сам себе, что называется, отпуск «подрезал», – хмыкнул Малышев. – Основная версия – тех четверых в доме грохнули наши птенчики, и сейчас они якобы «в бегах».
– Ты говорил, что в лесу нашли тело той девки.
