– Кто ты, господин Блас? – спросил вдруг Сеговий порывисто.
– О, – сказал я, решив подпустить небольшие понты от приезжих, – вы обо мне еще услышите.
Должен сказать, скромностью я и на Земле не отличался.
Заняв место на козлах, я сграбастал кожаные потрескавшиеся вожжи и легонько стеганул лошадей.
– Добрый господин… Добрый господин! – промолвил брат Сеговий, и голос его был исполнен искренности. Он и правда считал, что я добрый. Я поступил по-божески, по-ашаровски, скажем. Отдав «чудо», я сохранил им жизни. А другие жизни, возможно, обрек на смерть от него.
Брат Сеговий захлопотал, как наседка:
– Тащи их в кусты, Аммосий, ломай ветки, скоро дождь, нельзя, чтобы намокло! Добрый господин… Добрый господин!.. Добрый господин!!! – крикнул он вслед истерично и засмеялся – облегченно, радостно.
Таким образом, я получил гужевой транспорт, управлять которым мог и ребенок. Натянул вожжи – значит «стоп», чуть стегнул коней – значит «вперед и с песней», стегнул еще – понеслись рысью, нужно затормозить – снова тянем вожжи на себя. Удобно и легко, только сидеть на голых досках жестко.
Конечно, я оставлял за собой след, но, во-первых, монахи – я был уверен в этом – не станут рассказывать обо мне никому, максимум соврут, что шарабан у них угнал какой-то злыдень, во-вторых, мне нужен был выигрыш в скорости. Монахи ехали слишком медленно, мне же каждая лишняя минута была дорога – возможно, именно она, минута эта, позволит уйти от погони, что движется следом.
Внутри на обтяжке шарабана была прилажена сетка из грубых веревок, куда монахи складывали питье и снедь. Брат Аммосий, таская мешки, забыл все вытащить, ведь груз, конечно, был главнее. Я разжился большой кожаной баклагой с пивом, двумя надкусанными лепешками, похожими на лаваш, и куском колбасы, по форме, вкусу и жесткости напоминающей усохший бычий хвост. Добавлю, что и пиво, и лаваш были так же отвратительны на вкус. Местная кулинария вместе с напитками определенно заслуживала самой низкой оценки.
Пожевав, я еще раз «сполоснулся» пивом и погнал лошадей легкой рысью, перед этим, правда, взглянув за спину. Никаких следов погони – ни братья за мной не бегут, ни загадочные всадники не скачут. Откуда же чувство, что надо торопиться? А оно есть и нарастает с каждой минутой…
Вскоре дорога шла уже под уклон: шарабан въехал в широкую долину, окаймленную бесконечными грядами холмов. Далеко внизу тускло поблескивала река, в излучине виднелось скопище маленьких, словно игрушечных домишек с черепичными оранжевыми кровлями. Ну, вот и Пятигорье… Еще с полчаса, и я на месте. Надеюсь, в этой самой «Мести фурии» кормят хотя бы пристойно… Дальше, за городом, Серый тракт терялся среди леса, который лежал на холмах густым темным шерстяным покрывалом.
Я обогнал стадо пестрых коров; их гнал пастушонок в подстреленных штанах и деревянных башмаках. Они стучали по камням Серого тракта громче, чем подковы монастырских лошадок.
Несмотря на ощущение опасности, давящее в спину, мысли мои начали вращаться вокруг предстоящей встречи. Как выглядит Амара Тани? Молодая она или средних лет? Красивая или страшилка? Мужчина всегда остается мужчиной. Правильных женщин интересует большая любовь, а правильных мужчин – в первую очередь большой секс, и эту данность не отменить даже самой ужасной опасности.
Дождь застучал по камням, когда дорога, выровнявшись, побежала в сторону предместий. Въезд в город украшал ряд виселиц без помостов – обычные столбы с перекладинами и распоркой. Всего виселиц было пять, и на средней грустно висел труп мужчины в серых штанах и рубахе. Никакой таблички на груди, чтобы узнать, за что казнили; то ли он социально опасный тип, то ли перешел дорогу в неположенном месте… Я проехал мимо, отметив про себя повышенную бледность незнакомца. А еще от него пахло. Труп начал разлагаться, но его и не думали снимать. То ли властям было недосуг, то ли висел он тут всем в назидание. Местный колорит для туристов, привычная картина – для местных жителей. И как-то скверно на душе делается от этой вот привычной картины…
Главная улица Пятигорья могла похвастаться каменной кладкой – просто потому, что город выстроили по обе стороны Серого тракта. Копыта звонко стучали по камням. Я заметил прохожего и, натянув вожжи, остановился, дабы узнать, как проехать к «Мести фурии». Выяснилось, что трактир расположен на противоположном конце города, у самой кромки леса.
Я выругался и тронул лошадей. Предвечерняя улица была пустынна. По крайней мере, ехать можно спокойно. Странно, что половина домов выглядит заброшенно, как будто люди начали покидать город по какой-то причине… Снова – экономика? Или в лесу пробудилось древнее зло, требующее жертв? Готов поставить содержимое своего кошелька, что суть – в деньгах, которые в городе стало невозможно зарабатывать.
Трактир был двухэтажный, сильно скошенный набок, похожий на старый, выкинутый на берег пиратский галеон без мачт. Двор окружал частокол, на задах трактира уже темнел лес – высокий, матерый и неприветливый. Изрядно посвежевший ветер кружил, тревожа кроны деревьев. В лесу мерзко орала какая-то птица. Я поежился. Теперь самостоятельное путешествие по Санкструму, на которое я решился с утра, начало казаться сущей авантюрой. В этом мире меня подстерегало слишком много такого, чего я просто не знал, не понимал, не был готов к встрече… Если Амары Тани не окажется на месте или если она откажется со мной идти – мне придется несладко.
Я завел шарабан в распахнутые ворота, на присыпанный соломой двор. Там стоял еще фургон без обтяжки на дугах и пара телег. Справа у частокола, возле окровавленной колоды, мужик – косая сажень в плечах – сноровисто распяливал за задние ноги упитанного поросенка. Поросенок дико брыкался и верещал. Пока я наблюдал за этой картиной, второй, не менее крупный мужик, приблизился к жертве и деловито ширканул свинью по горлу секачом. Дикий визг захлебнулся, потонул в бульканье…
Реалии нового мира… Нет, лучше считать, что свинина растет на деревьях, откуда ее сразу развозят по супермаркетам.
Подбежал немолодой, но резвый слуга, спросил, планирую ли ночевать, одобрительно кивнул при виде шпаги: дворянин – значит, есть деньги… ну хоть какие-то деньги. Я сказал, что не знаю, пока – хочу нормальный ужин. Слуга кивнул, мол, прекрасно, как раз удачно появилась свежая поросятина. Меня замутило.
Главный зал тонул в красноватом полумраке. Пустынно тут было – видно, трактир переживает не лучшие дни. Посетителей – человека три, не более. Тянет дымом очага, пережаренным салом, затхлостью.
Я приблизился к стойке, по ту сторону ее оккупировал усохший тип, вроде той таранки, что маскировала «чудо» в мешках клириков.
– Я ищу Амару Тани.
– Ее нет сейчас.
– А когда она будет?
– На кой она тебе, благородный господин?
– Хочу предложить ей работу. Она знает, ждет меня.
Взгляд трактирщика смягчился.
– Ну, она будет тут к вечеру, комната тут у нее. Недели три уж живет… Задолжала… Да она скоро будет. Как вас представить-то?
