Просигналить «общий сбор» было делом одной секунды. А ещё через несколько вся наша компания собралась возле спуска в чёрный тоннель. Я повесил карабин на плечо, выдернул из длинных чехлов, висящих с боков рюкзака, стволы с ложем от «вампирки», состыковал их с сочным щелчком, забил два патрона — с «колотушкой» и картечь. Мало их осталось, штук пятнадцать всего всех видов. Достал затем из подсумка фонарик, прикрепил под нижний ствол ружья, щелчком включил. Яркий луч разрубил тело тьмы и осветил слегка выщербленные, но ещё вполне целые ступеньки до самого низу.
А потерна глубокая — не халтурили, когда копали, на совесть делали. И камнем обложена мастерски, один к одному. Точно ведь гномья работа, а гномы никогда не халтурят. Я спросил, а Орри с Балином подтвердили хором. Значит, не обвалится, по крайней мере.
Лари опять повеселела и даже игриво шлёпнула Машу, кажется просто по привычке, а та уже не заметила фамильярности. Тоже привычка, наверное. А затем мы начали спускаться. Правда, я задержался на минутку на верхней ступеньке, когда дверь закрылась, и примотал к рычагам запора гранату с отвинченной ручкой, но в «рубашке». Так, на всякий случай.
Мимо замерших на лестнице друзей пришлось протискиваться, потому что шириной галерея не отличалась, но всё же мне удалось возглавить нашу процессию и пойти вперёд. Вместе с Лари, конечно, глаза которой светились как два зелёных фонаря и которая видела в темноте не хуже иного демона.
Нащупал заодно рукоятку «сорок четвёртого» — удобно ли? С «вампиркой» по ударной мощи револьвер не сравнится, но тоже не шутка. Бабахну — мало не покажется, тем более что у меня там пули собственной конструкции, мной же и изготовленные. Такие никакая фабрика не выпускает, сложно очень и дорого, только вручную можно или заказать кому. В середине каждой пули шип-сердечник из закалённой стали, любую броню прошибающий, а по краям обложен он, как чесночная головка, свинцовыми дольками хитрой формы, на особом клею вроде резины держащимися. Попадёт в тело пуля — сердечник прямо пойдёт, насквозь, а дольки во все стороны разойдутся, выписывая причудливые траектории, ломая кости и разрывая ткани.
Зимой, когда работы мало, потому что люди всё больше сидят в городах и нечисть с нежитью их ест не так часто, а вечера тёмные и долгие, каждый день я «готовлю телегу»: снаряжаю патроны, клею свои резиновые «грелки», подгоняю под них пробки, в общем — готовлюсь к «охотничьему сезону». В такие вечера и делаются «колотушки» для ружья, осиновые колья с оперением, заполняются колдовским фосфором зажигательные пули, ну и вот эти револьверные льются, собираются, клеятся и обжимаются в гильзах. Жаль только, что и эти запасы когда-нибудь к концу подходят. Как сейчас, например.
Отвлёкся я, а отвлекаться нельзя. Потому как не верю, что этот ход без всяких сюрпризов. Не может такого быть. Пусть замок этот не Пантелея, он здесь только бывает — и то если мы куда надо попали, а не демоны ведают по чьему хозяйству шляемся, — но магики здесь были точно. Двоих Маша сожгла, одного мы из убежища застрелили, и как минимум двое живых были там. А значит, было кому безопасностью тутошних галерей заниматься.
Поэтому шёл я медленно, хоть вибрирующий от переизбытка адреналина организм требовал нестись сломя голову. Шел и прислушивался — нет ли где слабого магического отблеска настороженной ловушки? Где же их ещё и ставить, как не в подземных ходах. Самое место.
Синеватый луч фонаря освещал лишь обожжённые кирпичи, которыми был выложен ход. Под ногами было сухо и совершенно непыльно, но воздух не был спёртым, да и ток его ощущался. Время от времени к нам приносило волны какого-то смрада, больше всего напоминающего о зверинце.
Вскоре через потолочную кладку начали пробиваться, и довольно густо, какие-то светлые, полупрозрачные корни. Это меня насторожило, а послышавшийся сзади голос Орри укрепил меня в подозрениях.
— Так быть не может, — просипел сзади гном. — Через гномью кладку корни не растут, мы в потернах кладем кирпич с давлёными рунами. Не так тут что-то.
Подумав секунду, я извлёк нож и аккуратно прикоснулся его лезвием к одной из свисающих прозрачных верёвочек. Реакция была мгновенной — с необыкновенной быстротой корень стянулся вокруг лезвия, да ещё с такой силой, что разрезал сам себя, распался, а соседние корни тонкими плетьми замельтешили в воздухе, удлиняясь и норовя схватить хоть что-нибудь. Я резко отскочил назад, столкнувшись с Лари, отчего мы чуть не повалились на пол.
Одновременно с этим по тоннелю пронеслась несильная, но ощутимая волна магии. Вот гадство! Не только ловушка, но ещё и сигнализация! Если и была у нас какая-то скрытность, то теперь ей точно конец.
Прижавшись к самому полу, я пошарил лучом фонаря по стенам коридора. Участок с бешеными корнями тянулся метров на десять, затем кладка вновь была гладкой. А как эти десять метров проходить? Рвать каждый корешок? Ножами резать? Это сколько же времени займёт? Зажигательная граната одна осталась у меня, но может и нам самим от неё достаться. И горит потом долго, задохнёмся…
Выручила Маша. Недолго думая и даже не предупредив, она послала вдаль по коридору вихрь стужи, столь сильной, что я испугался — как бы самому не проморозиться. И в ту же секунду шевеление прекратилось — все корешки замерли в том положении, в каком застал их почти незаметный белый смерч. А Маша спокойно сказала, пояснив:
— Нас в любом случае уже засекли, незачем скрываться.
— Наверняка, — подтвердила Лари. Действительно, мы уж и так шумим-стреляем-колдуем здесь напропалую — было бы наивно полагать, что в этом ходе нас не заметят. Даже не наивно, а форменной дуростью было бы так думать.
— Ну и демоны тёмные с ними, — подвёл я итог короткому диалогу и опять прикоснулся ножом к одному из корешков.
Как я и ожидал, тот отломился со слабым хрустальным звоном, упал на каменный пол и разбился вдребезги, как самая обычная сосулька. Дальше всё было просто — ружьё с фонарём под мышку, а разложенной пружинной дубинкой знай води перед собой. И слушай тихий, мелодичный звон падающих сосулек. Когда уже почти дошли до самой границы «корневого места», я замер как вкопанный.
— Ловушка.
С этим меня не обманешь — дар. Мне вором надо было становиться, а не охотником. Поставили толково, на их месте я бы точно так поступил. Если кто прорвётся сквозь корни, то, радостный и гордый победой, влетит в новую напасть.
— Где? — спросила меня подтянувшаяся сзади Маша, но тут же сама себе ответила: — Ага, вижу. «Демонова печь».
— Это что? — не понял я.
— Заклятие такое, только в ловушках используется, — объяснила колдунья. — В том месте, где ловушка стояла, жар поднимается такой, что жертва спекается как пирог в печи.
— И что делать будем? Сломаешь?
— Примерно, — кивнула она. — Но не сломаю, а украду.
— В смысле?
— В прямом. Это же Сила! — подмигнула она мне. — А ты и не слышал про такое небось? Сама придумала.
