– Бухс! – вдруг чихнул он. Я засмеялась. Так он получил свое имя. Когда я в первый раз услышала, как забавно он чихает и какие звуки при этом издает, я поняла, как его назвать.
Конечно, он не всегда бывает таким ласковым – только первые десять минут после ежедневной разлуки. Потом он привыкает, что я дома, слезает с рук, и лишь презрительно фыркает и отталкивает меня, когда я снова хочу взять его на руки. Он делает это только по собственному желанию, что бывает нечасто. А вот полазать по мне как по дереву – всегда пожалуйста. А еще он может без устали играть и купаться в тазике.
Через час позвонила мама. Мы общались минут сорок, я рассказывала ей о том, что в новом году появились новые дисциплины: финансовые рынки, основы налогообложения, эконометрика, ценообразование, логистика. Мне нравятся финансовые рынки и эконометрика, налогообложение кажется сложным, а логистика – скучной. Придумывала связанные с учебой истории, и с каждым разом это давалось все тяжелее и тяжелее, моя фантазия иссякла. И я все больше говорила о работе – тут хотя бы не приходилось врать.
Следующие два дня тоже были забиты работой. Я приезжала домой когда в восемь, а когда в девять вечера и очень уставала. Мозг пытался озадачить меня мучительными вопросами, но измотанный организм его затыкал, и я быстро засыпала.
В субботу было тяжелее, ведь в выходной я не могла занять себя работой. Английский не давался, я не могла сосредоточиться. Я встала около девяти и ничем не могла себя занять, бесконечно пила чай и расхаживала по комнате в ночнушке. В двенадцать отправилась с Бухсом на прогулку. На душе было тревожно, в животе неприятно ныло, а в голове вертелись вопросы без ответов. Я непрерывно смотрела на часы. Осталось шесть часов… Осталось пять часов…
Пришла домой, сходила в душ и посмотрела в зеркало. Пора наводить красоту.
Я колдовала над своей внешностью четыре часа. Мне нужно было добиться особой естественной очаровательности, но тщательно замаскировать то, сколько часов ушло на ее создание.
– Для кого ты стараешься? – ругала я себя, в пятый раз перемывая волосы и заново создавая прическу. – Он сто процентов окажется безногим стариком из дома престарелых.
Бухс внимательно наблюдал за мной. Его глазки-бусинки хитро поблескивали в свете люстры. Он знал, что я куда-то собираюсь, и уже строил свои собственные планы на вечер. Правда, пока еще не определился с занятием. Может быть, сгрызть спинку дивана? Или открыть лапками дверцы комода и растаскать всю одежду по комнате? А может, открыть ящик с косметикой, утащить ее к своей миске и устроить большую стирку? А можно забраться на верхушку балконной двери и лениво покататься. Или провести вечер в обществе вкусняшек? Залечь на стуле, разложить на пузике дольки фруктов и с аппетитом поглощать их.
По дурацким законам жизни все в реальности должно оказаться не так, как задумано. Я представляла Яна безногим стариком или лысеющим одиноким некрасивым мужчиной с маленькой зарплатой. Я трезво смотрела на вещи: богатые парни с идеальной внешностью не стали бы столько общаться со мной. У них много других девушек, которые с удовольствием подарят им свое внимание. А что, если по этим законам он все же окажется прямой противоположностью моим ожиданиям? Я увижу принца, который подъедет к бару на белом лимузине.
К половине шестого я была уже готова. Волосы, уложенные в небрежную прическу, блестели, кожа на лице была ровной, гладкой и слегка румяной. Ровные стрелки на веках, черные кукольные реснички, кокетливая ярко-розовая помада дополняли макияж. Я долго думала, что надеть, чтобы впечатлить парня, о котором я ничего не знаю. Конечно, вечернее платье будет смотреться странно. Да у меня и нет такого. С другой стороны, хочется надеть что-то понаряднее обычной одежды.
Я надела узкие черные джинсы с высокой посадкой, белый короткий свитшот, расшитый нарядными бледно-розовыми цветами, и ботильоны цвета пудры на широком высоком каблуке. То что нужно.
В шесть часов такси высадило меня у шлагбаума, за которым виднелось странное на вид пятиэтажное здание из красного кирпича с узкими вытянутыми окнами. На вид здание какой-то старой фабрики. Мрачное и серое, оно вызывало чувство страха и недоумения.
Я осмотрелась по сторонам. Похоже, это и правда фабрика: высокие трубы, низкие постройки непонятного назначения. Я испугалась. Почему Ян позвал меня сюда? Здесь вообще есть люди? Беспокойство и тревога стали грызть меня изнутри.
Я глубоко вздохнула, стараясь прогнать мрачные мысли. Сделав еще несколько шагов, увидела на стене яркую вывеску со стрелкой, которая показывала, что внутрь здания можно попасть с другой стороны, квест-комната находится на втором этаже, пейнтбол – на нулевом, а бар на четвертом. Я выдохнула от облегчения. В этом пустом безрадостном месте все же есть цивилизация.
Если бы не стрелки на стенах, я бы никогда не нашла бар и просто заблудилась бы в жуткой системе коридоров, лестниц и пустых помещений. Высокие сводчатые потолки из красного кирпича, колонны, переплетение железных лестниц – все это немного пугало и одновременно создавало атмосферу мрачной романтики. От стен отражалось эхо моих шагов. Пахло строительной пылью, сыростью, железом и чем-то еще. Интересно, что здесь было раньше? И что за странный бар тут находится?
Наконец я дошла до массивной деревянной двери. За дверью тихо играло фортепьяно. Я потянула носом и уловила легкий запах апельсинов. Глубоко вдохнула и потянула за ручку.
Глава 2
Открыв дверь, я застыла на пороге в изумлении. Бар был пуст. Здесь не было ни одного человека. Высокий сводчатый потолок и колонны, стены из старого кирпича. Слева от двери располагался барный уголок – полка с напитками, стойка и стулья. В центре зала – несколько круглых деревянных столов.
У входа на вешалке висело пальто. Я рассмотрела его как следует. Длинное, черное, из мягкой качественной ткани. Очевидно, очень дорогое. Наверное, оно стоит столько, сколько вся моя семья зарабатывает в месяц.
Музыка играла где-то за барной стойкой. Что-то из классики. От медленной печальной мелодии пахло осенью. Я как под гипнозом пошла на звуки прекрасной музыки.
За барной стойкой у окна стояло фортепьяно, за которым спиной ко мне сидел высокий мужчина в черной рубашке. Черные волосы волнами спускались до середины шеи. Застыв, будто околдованная, я разглядывала худую спину незнакомца, его вьющиеся волосы и слушала чарующую музыку. Он был волшебником. Как иначе можно заставить неодушевленный предмет издавать эту волшебную мелодию? Только с помощью магии. Более того – он наделял этот предмет душой. Кто он, и где мой Ян? Неужели это он?
Было немного страшно, что кроме нас с незнакомцем в этом зале никого нет. И вообще во всем здании.
– Признайтесь, где вы прячете волшебную палочку? – спросила я с улыбкой, подходя ближе. Эта шутливая фраза в первую очередь нужна была мне самой, чтобы снять напряжение. – Ведь только волшебник может наделить неодушевленный предмет душой.
Кисти рук зависли над клавишами. Мелодия стихла. Он развернулся на стуле и посмотрел на меня.
