– Приятно познакомиться, Уолтер. Меня зовут Клэр Фрэзер.
– Я вас знаю, – прошептал он. – Вы женщина Рыжего великана. Он выбрался из форта?
Я отерла лицо о плечо, чтобы пот не заливал глаза, и ответила:
– Да, у него все хорошо.
Боже милосердный, пусть у него все будет хорошо!
Английский офицер, возвращаясь к дому, прошел в нескольких футах от меня. Я невольно подняла на него взгляд – и обомлела.
Высокий, стройный, широкоплечий… Я узнала его размашистую походку, его самоуверенную грацию, гордую посадку головы. Решив, что у меня галлюцинации, я ощутила дурноту и на миг закрыла глаза. А когда открыла их, то поняла, что он мне не привиделся.
– Уильям Рэнсом? – выпалила я, и он удивленно повернулся ко мне.
Голубые, с кошачьим разрезом глаза Фрэзеров прищурились против солнца.
О боже, зачем я с ним заговорила? Но и сдержаться я не могла. Мои пальцы лежали на ноге Уолтера, придерживая повязку; я ощущала его пульс, бьющийся так же неровно, как и мой.
– Мы знакомы, мадам? – спросил Уильям, кивнув в знак приветствия.
– Ну… несколько лет назад вы гостили у нас во Фрэзер-Ридже.
Услышав название, он изменился в лице и пристально посмотрел на меня.
– Верно. Я вспомнил. Вы ведь миссис Фрэзер?
Я зачарованно наблюдала, как на его лице отражаются мысли. Он не умел, подобно Джейми, скрывать их. Этот хороший, воспитанный юноша размышлял, как правильно поступить в подобной странной ситуации и – быстрый взгляд через плечо на дом – не нарушит ли он свой воинский долг.
Его плечи напряглись, но прежде, чем он успел открыть рот, я его опередила:
– Можно ли где-нибудь достать еще несколько ведер для воды? И каких-нибудь повязок?
Большинство женщин уже оторвали полоски ткани от своих нижних юбок, чтобы использовать их для перевязок. Еще немного – и мы будем полуголыми.
– Да, ведра найти можно, – медленно ответил Уильям. – А о повязках я спрошу у хирурга, который следует с отрядом.
– Нас накормят? – с надеждой спросила я.
За два последних дня я съела лишь пригоршню недозрелых ягод. Мой живот словно сжался и уже не болел от голода, но у меня случались приступы головокружения, а иной раз перед глазами мелькали мушки. Остальным приходилось не легче. Если нас не накормят и не устроят в каком-нибудь пристанище, то из-за жары и слабости некоторые умрут.
Уильям окинул взглядом поле, оценивая количество пленников.
– Наши подводы с продовольствием… – Он поджал губы, качнул головой и продолжил: – Я посмотрю, что можно сделать. К вашим услугам, мадам.
Вежливо поклонившись, он отвернулся и пошел к дороге. Я завороженно глядела ему вслед, сжимая в руке влажную повязку.
Он не пользовался пудрой, и солнце золотило его темные волосы. Голос стал ниже – ну разумеется, в последнюю нашу встречу ему было двенадцать лет.
Через час после моего разговора с лейтенантом Рэнсомом английский солдат принес четыре ведра, молча опустил их рядом со мной и ушел обратно к дороге. Еще через два часа через вытоптанное поле приплелся вспотевший санитар с двумя большими мешками повязок. Он уверенно подошел прямо ко мне, и мне стало интересно, как Уильям описал меня ему.
– Спасибо. Полагаете, нас скоро накормят? – Я взяла мешки.
Поморщившись, санитар оглядел поле. Ну еще бы – инвалиды, вероятно, будут на его попечении. Он повернулся ко мне и вежливо, хоть и очень устало, произнес:
– Навряд ли, мадам. Подводы с едой находятся в двух днях пути от нас; солдаты едят то, что несут с собой, или то, что им удается найти. Простите.
Он развернулся, чтобы уйти, но остановился и, сняв с пояса фляжку, передал ее мне.
– Чуть не забыл. Лейтенант Элсмир велел передать. – Санитар мимолетно улыбнулся, отчего стал выглядеть не таким уставшим. – Сказал, что вы выглядите разгоряченной.
– Значит, лейтенант Элсмир… Спасибо. Поблагодарите его от моего имени, если увидите. – Он уже уходил, когда я, не удержавшись, спросила: – Как вы узнали меня?
Санитар улыбнулся шире и посмотрел на мою голову.
– Лейтенант сказал, что вы кудрявая и командуете, как завзятый сержант. – Он еще раз обвел взглядом поле и покачал головой. – Будьте здоровы, мадам.
* * *
Перед закатом умерли трое мужчин. Уолтер Вудкок еще держался, но жизнь в нем едва теплилась. Мы перенесли столько больных, сколько смогли, в тень, под деревья у края поля. Я разделила тяжелораненых на небольшие группы, каждой выделила по ведру воды и двух-трех женщин или способных ходить инвалидов для ухода. Еще я определила отхожее место и постаралась отделить заразных больных от тех, кто страдал от ран или малярии. У троих, как я надеялась, была всего лишь «летняя лихорадка», еще у одного – юного колесного мастера из Нью-Джерси – я подозревала дифтерию. Я села рядом с ним и время от времени проверяла его горло и вдоволь поила. Не из своей фляжки, правда.
Уильям Рэнсом, благослови его Господь, наполнил эту фляжку бренди.
Я открыла ее и сделала маленький глоток. По чашке бренди я влила в каждое ведро с водой, но немного оставила и себе. Это не эгоизм; к худу или к добру, я взяла на себя ответственность за пленников и должна твердо стоять на ногах.
«Или сидеть. В общем, по ситуации», – подумала я и откинулась на ствол дуба. Ноги до колен болели, спина и ребра ныли при каждом вздохе, и то и дело приходилось закрывать глаза, чтобы пережить приступ головокружения. Зато меня никто не беспокоил, что было огромной редкостью в последние дни.
Солдаты на той стороне дороги разогревали свои скромные пайки, и от запаха жареного в тесте мяса мой рот наполнился слюной, а желудок сжался в голодном спазме. Ребенок миссис Уэллман лежал головой у нее на коленях и скулил от голода. Мать отрешенно гладила его по голове и неотрывно смотрела на лежащее поодаль тело мужа. У нас не было простыней или одеял, но кто-то пожертвовал платок, и мы накрыли им его лицо, защищая от мух.
Слава богу, жара немного спала, хотя воздух все равно пах грозой, а за горизонтом время от времени рокотал гром. Я отлепила от груди промокшую от пота ткань – вряд ли она успеет высохнуть до того, как нас намочит дождь, – и с завистью посмотрела на английский лагерь с его рядами палаток и шалашей. Офицерские палатки были чуть больше солдатских, а несколько офицеров заняли реквизированный дом.
Нужно пойти туда. Найти старшего по званию и попросить еды хотя бы для детей.
Когда тень молодой сосенки коснулась моих ног, я решилась. Пойду.
Краем глаза я уловила движение и оглянулась. Через дорогу шел лейтенант Рэнсом. Я немного приободрилась, хотя, увидев его, снова начала волноваться о Джейми и с болью в сердце вспомнила Брианну. Хотя бы она в безопасности. Как и Роджер, Джемми и Аманда. Я повторяла их имена, словно припев колыбельной, перебирала их, словно монетки. Все четверо в безопасности.
