Победа Илиодора означала поражение Лукьянова. 15 мая он ушел в отставку, а его место занял Владимир Саблер. Сразу же пошли слухи, что выбор был сделан под влиянием Распутина. Некоторые даже утверждали, что перед официальным назначением Саблер был «помазан» в квартире Распутина15. Это было бы затруднительно, поскольку Распутин еще даже не вернулся в Россию. Вскоре после отставки Лукьянова торжествующий Илиодор приехал в Петербург. Его тепло принимали в салоне графини Софьи Игнатьевой. Для реакционеров – врагов Столыпина – он был настоящим героем. Позже Илиодор писал, что его принимал даже сам Николай в Царском Селе 16. Но такая аудиенция имела место лишь в его воспаленном воображении.
После встречи с Николаем и Александрой 17 июня Распутин поспешил в Царицын, чтобы встретиться с Илиодором. Туда он приехал 27 июня и провел там две недели. Журналисты ни на минуту не выпускали его из виду17. 1 июля Распутин прочел проповедь двумстам женщинам – рассказал им о своем паломничестве в Святую землю. 8 июля он, Илиодор и Гермоген в сопровождении сорока женщин по воде отправились в дубровский Свято-Вознесенский монастырь. Журналисты рассказывали, как на монастырском поле Илиодор сжал серпом немного овса, а затем передал серп Распутину. Тот сделал несколько неловких движений, а потом серп вонзился в землю и сломался. Смысл написанного был совершенно ясен: Распутин – не настоящий крестьянин. Основной упор в статье делался на теплом приеме, какой Распутину оказали сестры: они следовали за ним по пятам и ловили каждое его слово. Илиодор был этим очень недоволен, начал злиться, и им пришлось уехать. Большая толпа видела, как они отплывают в обратный путь. Более двухсот женщин отправилось с ними на пароходе обратно в Царицын. Вечером 11 июля после проповеди Илиодора Распутин тоже сказал несколько слов. Затем он принял нескольких женщин – он уединялся с ними в углу церкви, предсказывал будущее и давал советы18. В большом дворе возле церкви Илиодор сообщил толпе, что завтра Распутин их покидает и на верфи будет особая молитва и шествие. На следующее утро после литургии Илиодор произнес перед многотысячной толпой еще одну речь. Все превратилось, скорее, в политический митинг, чем в религиозную службу. Все восхваляли Распутина за то, что он защитил Илиодора от евреев и продажных журналистов. Илиодор назвал Распутина «нашим возлюбленным другом и братом во Христе».
«Когда атеисты и жиды тебя поносили, – кричал Илиодор, – все твои друзья прятались. Только мы не могли и не хотели прятаться от врагов. И мы начали громко кричать о тебе, чтобы мир услышал и поднялся на твою защиту. И надо мной, и над тобой в последние дни сгустились черные тучи, но мы победили их». При расставании Илиодор назвал Распутина «великим человеком с прекрасной ангельской душой» и «истинным посланником Бога», покинувшим свою семью и отправившимся в странствия, чтобы «учить людей умеренности, любви и смирению». Распутин, держа в руках икону, благожелательно отозвался об Илиодоре, сказав, что был удивлен, что в таком «развращенном городе, как Царицын», ему встретилась «такая чистота, как в Илиодоре». Сторонники Илиодора преподнесли Распутину дорогой чайный сервиз и проводили его как героя. Распутин и Илиодор выехали из монастыря и проехали через весь город в экипаже, украшенном искусственными цветами и зеленью, в сопровождении толпы женщин и девушек, распевавших патриотические песни и кричавших: «Ур-р-р-р-ра!!!!». На груди у многих были значки местного отделения Союза русского народа. Несколько фотографов прибыли, чтобы снимать сцены проводов Распутина. Распутин поднялся на борт парохода «Император Николай II». Репортер газеты «Церковь» писал:
«Лицо Распутина – смертельно бледное и безжизненное – это лицо человека, который не любит, чтобы ему смотрели в глаза. Когда встречаешься с ним взглядом, он сразу же смотрит в сторону, словно боится неожиданного, неловкого вопроса. Резкие черты, длинный нос и глубоко посаженные серые глаза, по большей части глядящие вниз и лишь изредка, украдкой осматривающиеся вокруг быстрым взглядом, – таков портрет Распутина».
Репортер продолжал:
«Григорий Ефимович! – раздался громкий голос Илиодора. – Григорий! Знаешь ли ты, кто твои враги?
“Я знаю”, – так же громко ответил Распутин и кивнул.
“И они здесь, со мной! – снова закричал Илиодор и простер сжатый кулак над толпой. – И вот что с ними станет! ” С этим словами он неожиданно разжал пальцы и швырнул в воздух комок мелких клочков бумаги, которые закружились в воздухе и упали на землю со всех сторон. Илиодора приветствовали громкие крики одобрения и смех».
Толпа пропела Распутину традиционный гимн «Многая лета», а он махал им на прощание букетом. Женщины сумели прорваться через оцепление матросов, бросились к нему, целовали его руки и край одежды. Ему совали хлеб и пакеты. Он кланялся и всех благодарил. Когда пароход наконец отчалил, Илиодор в последний раз вскричал: «Григорий! Будь стоек! И ничего не бойся!»19
Через несколько дней Илиодор отправился в необычное паломничество – своего рода победное турне – по Волге на специальном пароходе. Его сопровождала Ольга Лохтина и около 1700 сторонников. Он одержал полную победу над Церковью и государством. В пути Илиодор держал при себе чемодан, в котором находились три тысячи рублей – деньги, которые императрица передала Распутину на эту поездку Илиодора20. Зрелище было безобразное. Молодчики Илиодора бежали по берегам, крича людям, чтобы они снимали шапки и кланялись Илиодору. Тех, кто не подчинялся, избивали. С парохода кричали: «Проклятые жиды! Анафема!» Илиодор остановился в Нижнем Новгороде, где его тепло принимал местный губернатор, Алексей Хвостов. Вместе они вышли на балкон губернаторского особняка, чтобы приветствовать толпу. Пути Хвостова и Илиодора пересекутся вновь при более зловещих обстоятельствах в начале 1916 года. Илиодор находился на пике карьеры. Ему казалось, что для него нет ничего невозможного. Как летом писал один журналист, единственным, что для него существовало, было «собственное эго»21.
25. Два убийства
Из Царицына Распутин на неделю вернулся в Сибирь. 17 августа 1911 года он приехал в Александровский дворец, где провел с Николаем и Александрой после ужина больше часа1. Через несколько недель Николай и Александра отправились в Киев на открытие памятника Александру II в честь пятидесятилетия отмены крепостного права в России. Распутин поехал с ними. Вскоре после этого он опубликовал свои заметки в небольшой брошюре «Великие дни торжества в Киеве!». Брошюра была отпечатана в Петербурге тиражом 20 тысяч экземпляров. В одной газете писали: «Маловероятно, что это распутство слова может вызвать что-то, кроме смеха и презрения»2.
«И служит приезд Государя к обновлению Родины, – писал Распутин. – И солдатики чувствуют себя светозарными и сильными. И в эти дни на всю жизнь готовы и заразились силой благодатной и храброй воинов. Никто не может дать обновления, как посещение самого батюшки царя. Никто не может поведать: как? почему? – у всех торжественная сила от батюшки царя!»
Распутин восхвалял приезд царя и советовал ему и дальше поступать так же – больше ездить, встречаться с народом. Он считал, что это жизненно важно для его правления. Так царь вдохновит своих православных подданных и поразит своих врагов:
