Автор статьи, Михаил Новоселов, приводил три документа, связанные с Распутиным, его учением и его характером. Документы эти были составлены тремя неназванными людьми: царицынским журналистом, студентом и другим старцем. Все они, по словам журналиста, были хорошо знакомы с сибирским святым. В документах возникал весьма зловещий образ Распутина – хитрого шарлатана, алчного выскочки и похотливого сластолюбца, который с помощью гипноза и сладострастных поглаживаний создавал в представлении своих поклонниц образ истинно Божьего человека и приводил этих женщин в «райское состояние». В действительности же Распутин – это псевдопророк, учение которого не имело ничего общего с истинно христианской верой, но является порождением человека, пребывающего в «бесовской прелести». По словам журналиста, Распутин был ленивым, плохим семьянином, он бросил дом и не обеспечивал семью, его дети росли «грязными маленькими негодяями». Его похоть разрушила много счастливых семей и погубила многих женщин. В конце статьи Новоселов писал, что видный священник (возможно, Феофан?) недавно сказал ему, что Распутин – «хлыст и эротоман». Хотя, по мнению Новоселова, факты не вызывали сомнений, он опасался, что ни церковь, ни государственная власть со свойственной им «трусостью» не будут ничего делать с Распутиным. Поэтому он адресовал свои слова «нравственному сознанию и здоровым умам обычных священников и их прихожан».
Картина действительно вырисовывалась зловещая, несмотря на то что почти ничего из описанного не было правдой. Автору статьи это было не важно. Новоселов родился в семье священников. Священники были в его семье и по линии матери, и по линии отца. С ранней юности он увлекся духовными исканиями. Окончив историко-филологический факультет Московского университета, он подпал под влияние Льва Толстого. Они даже переписывались, и впоследствии Новоселова арестовали за распространение запрещенных трудов великого писателя. После этого его выслали из столицы. В тридцать лет он порвал с толстовством и увлекся идеями религиозного философа Владимира Соловьева. Он был знаком не только с Иоанном Кронштадтским, но и с «философами-богоискателями» – Бердяевым, Розановым и Сергеем Булгаковым. Он также входил в московский круг Эллы, сестры императрицы Александры. Бердяев писал, что комната Новоселова напоминает монашескую келью: он окружил себя старцами, аскетами и другими религиозными типами. Новоселов не терпел церковных иерархов, признавая духовный авторитет только скромных святых подвижников3.
Сомнения относительно Распутина зародились у Новоселова еще в 1907 году, и он говорил об этом задолго до 1910 года. Он начал собирать материал для обличительной статьи о Распутине, но статья была конфискована полицией еще до публикации4. Ненависть его к Распутину не знала границ. Генерал Богданович говорил, что Новоселов был искренне убежден в том, что Распутин – воплощение дьявола5. Эта антипатия объяснялась в значительной степени тем, что Новоселов сам стремился в тот религиозный мир, из которого вышел Распутин и который он, по его словам, представлял. Для человека, подобного Новоселову, старчество Распутина было сродни духовному предательству, насмешкой самого гнусного рода и оскорблением всех истинных святых, вышедших из народа.
Вдохновителем этой статьи был Лев Тихомиров, редактор «Московских ведомостей». Позже он утверждал, что первым разоблачил Распутина этой публикацией6. Если Новоселов ненавидел Распутина за то, что он в ложном свете представлял народную религию, причины ненависти Тихомирова были иными. Он считал, что Распутин извратил его идею «народного самодержавия». Тихомиров начинал как радикальный народник, а затем стал монархистом. То, что простой крестьянин проложил себе дорогу во дворец и построил мостик между крестьянством и царем, было именно тем, на что надеялся Тихомиров. Но в ярость его приводило то, каким именно оказался этот крестьянин. В глазах Тихомирова поведение Распутина было величайшим предательством7. 7 апреля Тихомиров встретился с Новоселовым и сообщил ему, что, насколько ему известно, статья не произвела впечатления на царскую чету. Он не был уверен в том, что Николай вообще видел ее, хотя если бы увидел, то она должна была бы привести его в ярость8.
На остальную публику статья произвела эффект разорвавшейся бомбы. Выдержки из нее перепечатывали другие русские газеты, в том числе и в Санкт-Петербурге, что еще больше подлило масла в огонь9. В защиту Распутина в прессе выступил Илиодор. Он утверждал, что Распутин – истинный старец, который настолько подчинил себе плотские инстинкты, что теперь не спит даже с собственной женой10. Как писала газета «Утро России» 5 апреля, Илиодор даже произнес проповедь с угрозами в адрес Новоселова и редакторов газеты. Он говорил, что их нужно пригвоздить «к столбу русского позора» и пороть до крови. Илиодор считал эту статью предательством идеалов прежнего редактора «Московских ведомостей», Владимира Грингмута, бывшего вождя Черной сотни. Илиодор был уверен, что главной целью статьи Новоселова была именно Черная сотня, а не Распутин, который просто подвернулся под руку11. (Распутин никогда не был членом Черной сотни, хотя его имя иногда упоминалось в связи с этой реакционной группой, что неудивительно, учитывая его тесные связи с Илиодором и Гермогеном.) Когда Тихомиров прочел статью, он буквально окаменел: в ней, в слепой ненависти, пробужденной скандалом, он провидел падение романовского режима. В дневнике он писал:
«Вот – „Черносотенная Русь!“ Что может сделать такая нелепая тёмная сила?…
Уж не знаю, как справится церковь. Но монархия, по-видимому, погибла, если не явится чудом сильный разумный правитель с крепкой рукой и крепкой головой»12.
Отклик на статью был настолько сильным, что 12 апреля Новоселов опубликовал продолжение «Ещё нечто о Григории Распутине» (Московские ведомости, 30.03.1910). Он писал, что получил много писем от тех, кто знал Распутина, и письма эти подтверждают написанное в первой статье. Во второй статье утверждалось, что она никоим образом не является нападками какой-либо партии на Черную сотню, но направлена исключительно против Распутина. Новоселов подчеркивал, что даже Феофан, некогда один из главных покровителей Распутина, увидел его в истинном свете и теперь выступает против него и рвет все связи с ложным старцем. Прочитав статью Новоселова, Феофан написал ему письмо, в котором говорил, что Распутина уже не спасти: «Он все более впадает в прелесть, и под влиянием бесовской силы он перешел на темную сторону и упорствует в своем ложном учении, чтобы остаться в краю лжи»13.
На этом «Московские ведомости» не остановились. К этой теме газета вернулась 13 мая. Поводом стало выступление Илиодора, недавно опубликованное в царицынской газете. Илиодор говорил, что Распутин действительно «сильно любит женщин, ласкает и целует их, но не так, как грешники, но с особой святостью». По мнению газеты, эти слова окончательно доказывали, что Распутин – хлыст, то есть принадлежит к секте, запрещенной законом как вредоносная и непозволительная. Тихомиров и его газета требовали ответов. Почему Синод не расследует дело Распутина? Почему обер-прокурор не интересуется этим человеком? Если опубликованные сведения верны и Распутин – действительно хлыст, то как же Синод позволяет своим священникам, в частности Илиодору, публично его защищать? «Личность Григория Распутина должна быть выяснена, и соблазн должен быть прекращен», – требовали «Московские ведомости»14.
