Ранее Щетинин хотел жениться на Дарье Смирновой, так называемой «Охтинской Богородице». Она возглавляла хлыстовскую секту на реке Охта в восточной части Петебурга. Дарья была красива, носила зеленое платье, пудрила и румянила лицо. Пришвин говорил, что у нее «холодные глаза». Ею были увлечены многие интеллектуалы – Пришвин, Вячеслав Иванов и поэт Александр Блок. Они бывали у Смирновой и приглашали ее выступить на собрании Религиозно-философского общества. Она предложила научить их тайным способам контроля окружающих и сказала: «Тот, кто возьмет меня как женщину, найдет во мне женщину. Тот, кто возьмет меня как бога, найдет бога». Она говорила им о видимом и невидимом мирах, об астральной сфере.
В марте 1914 года Смирнова оказалась под судом по ряду обвинений. Среди прочего ее обвиняли в религиозных извращениях и смерти двух женщин, которым она приказала поститься сорок дней. Пришвин пришел в суд и выступал в ее защиту, назвав ее «крестьянской Евой». Впрочем, остальные с ним не согласились. В качестве эксперта был приглашен Владимир Бонч-Бруевич. Он показал, что во время ритуалов Смирнова заставляла своих последователей пить не только грязную воду, в которой она мылась, но и ее мочу. Это уже граничило с сексуальными извращениями. Суд вынес обвинительный приговор. Смирнова была лишена имущества и выслана в Сибирь.
Еще один странный пример – Валентин Свенцицкий, православный священник, писатель и один из основателей «Христианского братства борьбы» и Московского религиозно-философского общества, который утверждал, что путь к Христу лежит через страдание, сексуальный грех и даже пытки. В 1910 году он писал о тех христианах, которые ищут духовного обновления только мирными средствами, так:
«Пробуди в них жестокую похоть и кровавый огонь сладострастия. Пусть после ученых заседаний своих они хоть раз в дикой оргии перепьются до потери человеческого образа. […] Женам их да пошлет Господь любовников. И не одного, а многих. И не честных и чистых, а самых извращенных и неистовых. И пусть они научатся обманывать своих мужей, […] пусть научатся отдавать свое тело на поругание и наслаждение. Отрави их “непорочные” души наслаждением, пробуди в них самые низменные инстинкты. Дай им все это для спасения их».
В 1908 году Свенцицкий опубликовал скандальный роман «Антихрист» с ницшеанским героем, который свободно соединяет добро и зло – с щедрой долей садизма – создавая собственную моральную вселенную. Друг Свенцицкого, Марк Вишняк, описывал его веру так: «вульгарная мудрость простого народа: не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься».
Вишняк и другие отмечали, что женщины буквально сходили по Свенцицкому с ума. Ходили чудовищные слухи о его сексуальной жизни, и никто не знал, что в них правда, а что чистый миф. Он соблазнил трех молодых и привлекательных женщин, и все они родили ему дочерей. Впрочем, женщины эти не обижались друг на друга – и еще меньше на Свенцицкого за его неверность. А вот члены Московского Религиозно-философского общества памяти В.С. Соловьёва были настроены иначе, и его исключили из группы. Где-то в 1909 году он начал новое движение – Голгофских христиан. Основная идея нового учения заключалась в том, что для спасения человечества каждый человек должен быть равен Христу и взойти на свою Голгофу. Общество еженедельно выпускало собственную газету «Новь», в которой печатались Блок, поэт-символист Валерий Брюсов и будущий Нобелевский лауреат Иван Бунин. На страницах этой газеты священник Иона Брихничев писал о Свенцицком так:
Вам вверены тайны…
Вам вверено слово Завета…
Вы здесь – не случайны.
Вы – Свет от нездешнего Света.
Идите – светите.
Час пробил исполниться срокам.
Пощады не ждите.
Пощады не будет пророкам11.
Неустанные духовные искания на рубеже веков были панъевропейским явлением. В значительной степени это объяснялось снижением влияния на Западе церкви и официальной религии в целом. Но были и особые местные факторы, которые сыграли главную роль в духовных исканиях именно в России. В 1861 году было отменено крепостное право. И с этого времени до начала ХХ века Россия в большей степени, чем любая другая страна Европы, переживала стремительные и глубокие перемены. Из традиционного, сельскохозяйственного общества страна в одночасье шагнула в современность. Помимо этой кардинальной трансформации, Россия пережила унизительное поражение в Русско-японской войне, затем революцию 1905 года, которая сотрясла сами основы государства. Русские переживали неизбежное чувство отчуждения, их мучили дурные предчувствия неизбежного кризиса. Старые институты и связанные с ними старые убеждения более не отвечали на сложные вопросы нового и для многих неопределенного и пугающего мира12.
Популярность оккультизма подогревала идеи о том, что дьявол не дремлет. Эти убеждения, в свою очередь, вели к созданию теорий заговоров, поиску тайных интриг и замаскированных врагов. Правые кричали о том, что все беды России – дело рук международного франкмасонства. Хотя Первая мировая война еще более усилила эти идеи, превратив их в национальный психоз, вера в «темные силы» возникла за несколько лет до ее начала. Еще в 1906 году Вячеслав Иванов и теософка Анна Минцлова написали Андрею Белому: «Есть враги, отравляющие Россию дурными флюидами…; и враги те – восточные оккультисты, воздействующие на подсознание русского народа и будящие дикие страсти под игом ущербной луны». На страну направлены «оккультные стрелы из мира тьмы, который сознательно деморализует Россию»13.
Одержимость «темными силами» в сочетании с одержимостью самим дьяволом. В годы, предшествующие Первой мировой войне, Сатана присутствовал повсюду – от оперы Антона Рубинштейна «Демон» (1871–1872) до картин Михаила Врубеля «Демон сидящий» (1890), «Демон летящий» (1899) и «Демон поверженный» (1902). Владимир Соловьев, разочаровавшийся в традиционной Церкви, также был одержим видением демонов. Он был убежден в том, что видел Сатану во плоти. Его последний литературный труд был озаглавлен «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории со включением краткой повести об Антихристе и с приложениями» (1899)14. Известный писатель Леонид Андреев писал о дьяволе в трагедии 1908 года «Анатэма». Композитор Александр Скрябин испытал такой ужас после написания Шестой фортепианной сонаты, что отказался играть ее на публике, считая, что она исполнена демонических сил. Скрябин считал себя Богом и даже пытался ходить по водам Женевского озера (безуспешно). Попытавшись изгнать демонов с помощью Седьмой сонаты, он в 1913 году сочинил Девятую сонату, известную под названием «Черная месса», с отсылками к поклонению дьяволу, садизму и даже некрофилии15.
Такие писатели, как Александр Добролюбов, Брюсов и Белый, также были одержимы черной магией и демонами. Третий том «Мистической трилогии» религиозного философа Митрофана Лодыженского озаглавлен «Темная сила» (1914). В нем исследуются все стороны таких влияний, в том числе влияния дьявола и Антихриста, на человеческую душу. Одержим дьяволом был и Александр Блок – и не только в литературе. Он верил в то, что на Россию воздействует истинная, неоспоримая демоническая сила. Работая в 1917 году в Комиссии, Блок писал, что для понимания последних дней династии Романовых требуется «демонический» взгляд16.
