Та же газета «Утро России», которая восхваляла убийство, опубликовала статью, автор которой задавался вопросом, что можно сказать о стране, которая радуется смерти человека. Эта странная реакция знаменует «истинный дух русской истории», страны, в которой «все радостное для народа требовало смертей и каждый шаг вперед совершался через трупы». Убийство Распутина – повод не для радости, но для отчаяния при мысли о том, что жизнь становится лучше только благодаря убийству. Это знак того, насколько отсталой является политическая и культурная жизнь России. Россия словно гордится тем, что в своем развитии достигла этапа, который вся остальная Европа прошла еще в Средневековье. Люди реагировали на известия так, словно выиграли в лотерею. Удача, судьба – вот что определяет жизнь в России, а вовсе не сами люди своим упорным трудом, инициативой и ответственностью. Нет, они ничем не отличаются от «римских рабов», с печалью заключал автор статьи. Они надеются на то, что боги сжалятся над ними и улыбнутся им. Убийство Распутина не изменит ничего, поскольку он никогда не был источником проблем России – он был всего лишь одним из симптомов. Причина же кроется в вечной российской «темноте, рожденной из безответственности и политического произвола».
Газета «День» писала о том же: «“Темные силы” – это стало псевдонимом Распутина. Но в действительности среди темных сил Распутин был величиной ничтожной, и темные силы как были, так и остались. Распутин давал возможность не замечать их. Вот почему не вздохнет свободно Россия со смертью Распутина, и ничто не изменится. Увеличится только развал»12. Газета «Русская воля» писала, что убийство Распутина – это отсечение «головы гидры». Распутин ушел, но система, его породившая, жива, и наверняка создаст нового, кто займет то же место. Убийство Распутина ничего не значит13.
Шульгин в «Киевлянине» 23 декабря писал, что, хотя мотивы «добровольных палачей» были «чисты», они все же пошли по «ложному пути, который принесет нам массу проблем». Позже он довольно точно сравнил убийство с «тайным насилием» XVIII – начала XIX веков, когда небольшие группы вольнолюбцев свергали и убивали царей самым безжалостным образом – Петр III в 1762 году и Павел I в 1801 году являлись тому самыми печально известными примерами14.
Губернатор Тобольска Ордовский-Танаевский был, пожалуй, единственным царским чиновником, который публично осудил убийство. Губернатор знал Распутина более всех остальных. Еще в 1909 году он ночевал в доме Распутина в Покровском. Он хорошо знал всю его семью. Не закрывая глаза на его пороки, он видел его таким, каким он был, а не таким, каким он представал в мифе, созданном другими людьми. Перед большим собранием в Тобольске Ордовский-Танаевский поднялся и объявил, что «Крестьянин нашей губернии из села Покровское, Григорий Ефимович Распутин, погиб мученической смертью. Я говорю “мученической”, потому что он был затравлен, как кролик. […] Великий Боже, прости рабу Божию, мученику Григорию, все его прегрешения, вольные и невольные, и прости нам наши прегрешения по имени его, ибо никто не без греха, и услышь наши молитвы, ибо умер он без покаяния»15.
О состоянии России в 1916 году можно судить по тому, что многие священники Русской православной церкви не только одобряли убийство, но даже и благословили его. В момент убийства Распутина Сергей Булгаков находился в паломничестве в Зосимовой пустыни близ Москвы. Булгаков был поражен тем, что все монахи радовались известию об убийстве16. Митрополит Евлогий записал, что испустил «вздох облегчения», прочитав об убийстве в газетах. Даже спустя годы этот видный иерарх Русской православной церкви не испытывал ни печали, ни сожаления, ни малейшего смущения от радости при убийстве человека. Православный христианин, друг царя, человек, не повинный в преступлениях, которые ему приписывали, был хладнокровно убит, а единственным чувством, которое испытал митрополит, было облегчение17.
Гермоген утверждал, что через минуту после получения известия о смерти Распутина он услышал за спиной его громкий голос. «Чему радовался? – спросил знакомый голос. – Не радоваться надо, а плакать надо! Посмотри, что надвигается!» Гермоген ушам своим не верил. Голос был абсолютно реальным. Гермоген боялся оглянуться. Застыв на месте, он перекрестился. В конце концов он набрался смелости и оглянулся: в келье никого не было. Гермоген открыл дверь, но и в коридоре тоже было пусто18.
Павел Заварзин читал новости, сидя с другими пассажирами в вагоне-ресторане поезда, ехавшего по Центральной России. И тут молчание нарушил сибирский купец средних лет: «Слава богу, что покончили с этой сволочью!» Все остальные пассажиры заговорили разом. Мнения были разными. Одни бормотали: «Собаке – собачья смерть!» Другие же считали убийство поступком неправедным. Один пассажир сказал, что истинный дворянин никогда не пригласил бы человека в свой дом, чтобы убить его. Другой заявил, что убийство, совершенное людьми, столь близкими к трону, это нож в спину русской монархии. «Признак развала и неминуемой революции», – сказал какой-то сибиряк в очках, с бороденкой и, резко встав, ушел»19.
Тот факт, что убийцы Распутина были аристократами, не ускользнул от внимания простого народа. Светская дама из Петрограда слышала, как раненые солдаты в госпитале говорили: «Только один мужик смог добраться до царя, и то хозяева его убили». Такое мнение было широко распространено и подогревало ненависть к высшим классам, которая вскоре переросла в жаркую ненависть20. Сергей Марков путешествовал по России в 1918 году. Он оказался в селе Покровское, и один из мужиков сказал ему, что «буржуи» убили Распутина, потому что он защищал перед царем интересы простого народа21.
Конечно же, убийство стало жестоким ударом по поклонникам Распутина. Когда в доме Головиных стало известно об убийстве, с Муней и ее матерью случилась истерика22. Но Любовь Головина справилась с собой довольно быстро. Белецкий писал, что видел ее весной у Вырубовой, и она сказала ему, что сама смерть Распутина доказала ей, что он не был пророком, иначе он сказал бы им о надвигающейся трагедии. Белецкий с ней согласился. Он сам слышал, как в июне 1916 года в своей квартире на Гороховой Распутин говорил, что будет со своими поклонниками еще пять лет, а затем покинет их, свою семью и мир и удалится жить так, как жили древние святые23.
Юсупов и другие заговорщики надеялись освободить Николая от влияния Распутина и Александры и спасти монархию. Они не только не смогли спасти монархию, но еще и ускорили ее крах. По знаменитому и абсолютно справедливому выражению Александра Блока, пуля, прикончившая Распутина, «попала в самое сердце династии»24.
Хотя пуля поразила свою цель, власти продолжали сохранять бдительность. Московская охранка в конце декабря с изумлением отмечала, что разговоры о Распутине не прекратились. Его убийство лишь подхлестнуло слухи. Приходилось прилагать огромные усилия, чтобы пресекать публикацию нежелательных материалов. Стало ясно, что наибольший интерес представляет не Распутин, но те круги, которые находились под его влиянием, и вражеский удар по-прежнему был направлен на них. Александр Пругавин читал в Москве лекции, полные «сенсационных материалов», дискредитирующих множество высокопоставленных персонажей. Большую часть таких материалов он почерпнул из книги Илиодора, выдержки из которой он уже опубликовал в «Русских ведомостях». Он обсуждал продажу прав на книгу Илиодора с издателями Англии, Франции и Германии. Сергей Мельгунов собирался опубликовать ее в России. Александр Керенский, адвокат, думский политик и будущий глава Временного правительства, готовил труд, в котором обещал раскрыть новую сенсационную информацию о Распутине. Он писал самым простым языком, чтобы его труд был доступен максимальному количеству читателей.
