«В раззолоченных гостиных жизнь надоедает намного быстрее, чем в квартирах среднего класса и скромных маленьких каморках. За деньги можно получить все, что предлагает жизнь. И вот мы достигли точки, в которой даже самые фантастические возможности перестают удовлетворять. Все наскучило! В таких случаях люди тянутся к тому, что лежит за пределами человеческого понимания, будь то живой святой, или юродивый, или эпилептик. Может быть, это сулит какой-то новый опыт, открывает новую возможность, некую новую реальность. Именно по этой причине появляются такие мрачные, таинственные фигуры, как Распутин»27.
Россия, заключает автор статьи, переживает «странные времена».
7. Безумный монах
В Духовной семинарии Санкт-Петербурга Распутин познакомился с еще одним церковником, которому было суждено стать одним из главных его союзников и одним из злейших врагов. Сергей Труфанов родился в 1880 году в семье донских казаков на юге России. Его жизнь почти так же невероятна, как и жизнь Распутина. В Санкт-Петербургскую духовную академию он поступил в 1901 году, пользовался покровительством Феофана и епископа Сергия. В 1903 году он стал монахом и принял имя Илиодора. Окончив Санкт-Петербургскую духовную академию летом 1905 года, он отправился в Ярославскую семинарию, в 1906 году – в Новгородскую семинарию, а затем в том же году в Почаевскую лавру на западе Украины.
Быстрая смена постов вовсе не говорит о повышении. По натуре Илиодор был настоящим бунтарем. В местной газете в Почаевске о молодом монахе писали так: «Этот удивительный человек, почти юноша, с нежным, красивым, женственным лицом, но с могучей волей, где бы он ни появился, сразу привлекает к себе толпы народные. Его страстные, вдохновенные речи о Боге, о любви к царю и отечеству производят на массы глубокое впечатление и возжигают в них жажду подвига»1.
Даже враги вынуждены были признать, что Илиодор – великий оратор. Он умел увлечь людей и убедить их следовать за собой – таким даром обладали немногие. Но ужасно было то, куда он хотел вести их. Илиодор обладал лицом ангела и душой разбойника. Один из биографов назвал его «протофашистом». В эпоху антисемитизма Илиодор выделялся своей невероятной ненавистью к евреям. Он открыто поддерживал Союз русского народа (часть зловещей Черной сотни) и нападал на каждого, в ком видел врага. Свои взгляды он начал высказывать в ряде статей и памфлетов, где изображал Россию «в еврейских оковах»2.
Свой памфлет 1906 года «Когда же конец?» Илиодор адресовал непосредственно царю. В нем он нарисовал картину своей России. Страну разрушают евреи, журналисты, Дума и «преступная гуманность» законодательства России. Конец времен близок. «Мы твердо верим и непреклонно проповедуем, что время Антихриста скоро наступит на Святой Руси». Но Россию можно спасти. Еще не слишком поздно, но царь должен действовать, и действовать твердо: единственный выход – насилие. Необходимо восстановить смертную казнь. Любой, кто посмеет оскорбить имя Господа, должен быть «казнен самым жестоким образом». Русские суды должны вернуться к своей традиционной роли – стать «кратчайшим путем на виселицу, под топор или пулю». И подобные наказания должны применяться не только к преступникам, но и к «клеветникам, лживым газетчикам и подстрекателям!» По всей стране и особенно в императорском суде «каждый, в чьих венах течет иностранная кровь», должен быть согнан и изгнан из России. Окно в Европе, открытое двумя веками раньше Петром Первым, должно захлопнуться – и навсегда. Илиодор был готов помочь царю в этой эпохальной борьбе. Он называл себя самым преданным подданным царя, готовым смыть с России весь западный налет. И вместе с ним марширует армия не Черной сотни, но Черных миллионов: «Мы не черные сотни, мы миллионы, мы черные миллионы, десятки миллионов»3.
Его бывший покровитель, архиепископ Антоний (Алексей Храповицкий), был вынужден признать, что Илиодор впал в «истерическое безумие». А вот Ленин увидел в этом памфлете нечто больше. Он писал, что Илиодор воплощает в себе нечто новое для России – «темный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий»4. Официальная Церковь не была готова к подобному крестьянскому демократизму (темному или иному), и Илиодор стал для нее постоянным источником проблем. В Ярославле он схлестнулся с ректором, отцом Евсевием (Евстафием Гроздовым), который был противником Союза русского народа. Из-за этого ему пришлось перебраться в Новгород. То же происходило с Илиодором в течение нескольких лет – его переводили с одного места на другое, грозили наказаниями и пристально следили за ним, пока он в порыве ярости не отрекся от своей веры.
Автобиографию Илиодор назвал «Безумный русский монах». Она проникнута духом той же параноидальной мании величия, как и все его труды. Эта странная смесь фактов, ошибок и бесстыдной лжи оказала серьезное влияние на формирование мифа о Распутине – «святом черте» России. Автобиографию Илиодор писал, уже покинув Россию после безуспешного покушения на жизнь Распутина. Не сумев убить Распутина физически, Илиодор решил уничтожить его в печати.
«Моя жизнь началась в бедной крестьянской хижине, – удрученно начинает Илиодор, – расцвела среди царских дворцов и заканчивается в изгнании и тревожном пребывании в чужой земле». Илиодор описывает жизненный путь, сходный с путем Распутина, – от бедности к власти, влиянию, признанию и даже славе. Он, как и Распутин, пользовался милостью царя. Но Илиодору этого было недостаточно. В отличие от Распутина, он не удовольствовался милостями мирскими, он хотел большего. Он искал «света истины», и этот поиск привел его к осознанию дурной истины о Распутине5. Илиодор боролся со своей совестью и в конце концов вступил в бой с Распутиным, чтобы спасти Россию. И в этой битве, по словам Илиодора, Распутин его сокрушил.
Илиодору было суждено пережить Распутина более, чем на тридцать лет, но он так и не смог выйти из его тени.
Часть вторая
Наш друг. 1905–1909
8. К трону
14 ноября 1905 года, находясь в Петергофе, Николай записал в дневнике:
«Вторник. Холодный ветреный день. От берега замерзло до конца нашего канала и ровной полосой в обе стороны. Был очень занят все утро.
Завтракали: кн. Орлов и Ресин (деж.). Погулял. В 4 часа поехали на Сергиевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божиим – Григорием из Тобольской губ.
Вечером укладывался, много занимался и провел вечер с Аликс»1.
Так Николай и Александра впервые встретились с Распутиным. Они сидели и слушали его рассуждения три часа. За один год Распутин из низов русского общества поднялся на самую вершину. Предвидеть такой взлет не мог никто.
Мы не знаем, как долго Распутин оставался в Петербурге после приезда из Казани. Возможно, он вернулся в Покровское, а затем снова отправился в столицу. А может быть, он оставался там весь год, до этой первой встречи. Мы знаем, что в Петербурге он жил в лавре, а затем перебрался к Феофану в ректорское крыло2. Среди гостей, посещавших Феофана в семинарии, были Милица и Петр. Архимандрит разделял увлечение «черной принцессы» «мистической стороной жизни», и на этой почве они сблизились. Милица стала приглашать Феофана в свой дом, а позже попросила его стать ее духовником. Во время одного из визитов к Милице Феофан рассказал ей о встрече с человеком Божиим, Григорием Распутиным. Милица была заинтригована. Она сразу же пригласила «брата Григория» в свой дом. Распутин Милицу не разочаровал. Вскоре он стал постоянным гостем в ее доме. Там он познакомился со Станой и Николашей, которые тоже были очарованы сибирским старцем3. Так ему открылся путь к трону.
