Примерно в четыре утра городовой Власюк пришел во двор дома № 92 по Мойке, чтобы проверить донесение Ефимова. Он разговаривал с дворником соседнего дома князя Орлова, и тут во двор вышли Юсупов со своим домоправителем Бужинским. Власюк спросил их о выстрелах, на что оба ответили, что ничего не слышали. Удовлетворившись их ответом и в темноте не заметив кровавых следов, Власюк вернулся на свой пост на углу Прачечного и Максимилиановского переулков. Через какое-то время появился Бужинский и сказал, что князь хочет поговорить с ним в своем дворце. Власюк вошел. В доме было тихо. В кабинете его ждал Юсупов и еще какой-то незнакомый человек.
– Ты человек православный? – спросил этот человек.
– Так точно.
– Русский ты человек?
– Так точно.
– Любишь государя и родину?
– Так точно.
– Ты меня знаешь?
– Нет, не знаю.
– А про Пуришкевича слышал что-либо?
Власюк ответил, что он с ним не знаком, но слышал эту фамилию. Пуришкевич продолжал:
– Вот он [то есть Распутин] погиб, и если ты любишь царя и родину, то должен об этом молчать и никому ничего не говорить.
– Слушаю.
– Теперь можешь идти.
Власюк повернулся, вышел из дворца и пошел на свой пост. Он не знал, что делать. Никаких следов убийства он не видел, Юсупов и Пуришкевич были совершенно спокойны. Они не выглядели пьяными, хотя позже Юсупов говорил, что Пуришкевич напился. Он решил, что это какое-то испытание: может быть, они хотели посмотреть, что он будет делать с подобной информацией. Власюк долго думать не стал и доложил обо всем своему начальнику в участке2. Слухи быстро распространились по всей петроградской полиции.
Прокурору апелляционного суда Сергею Завадскому позвонили рано утром из министерства юстиции и сообщили, что, по-видимому, Распутин был убит ночью во дворце Юсупова. Надо начинать следствие3. К девяти утра Завадский, следователь по особым делам Виктор Середа и полицейский фотограф были на месте. Они увидели на снегу кровавый след, который шел от ступеней у боковой двери через двор. Было видно, что через двор тащили окровавленное тело, – по-видимому, труп. Середа хотел войти в дом и за боковой дверью посмотреть, куда ведет кровавый след, но его не впустили. Следователь только собрал окровавленный снег в банку для анализа. Вскоре из лаборатории пришел ответ: кровь человеческая4. Несмотря на сделанные находки, Завадскому и Середе было приказано остановить расследование. Распутин наверняка где-то пьянствует и скоро обнаружится. Министр юстиции Макаров никогда не принадлежал к числу друзей Распутина и не собирался копать глубже.
Утром полиция пришла в квартиру Распутина на Гороховой. Полицейские спросили у его дочерей, где их отец, но они не знали и не понимали, почему его нет дома. В тревоге они позвонили Муне, но она сказала, что если он ночью ушел с князем Юсуповым, то, наверное, где-то спит, и беспокоиться не о чем. Муня приехала на Гороховую в одиннадцать утра. К этому времени она уже встревожилась. Они позвонили домой Юсупову, но его не было дома. Симанович начал разыскивать Распутина. На Гороховую он приехал с дурными известиями: говорили, что Распутин убит в Юсуповском дворце, а тело его куда-то вывезено. В полдень зазвонил телефон. Юсупов хотел поговорить с Муней. Они немного поговорили по-английски. После этого расстроенная Муня уехала, сказав, что едет домой ждать Юсупова. Через час Матрена и Варвара приехали к Муне, и она сказала им, что говорила с Юсуповым, и он поклялся, что не приходил за их отцом, и Распутин никогда не был в его доме5.
Юсупов покинул семейный дворец и приехал к своему тестю Сандро, где жил во время ремонта. Приехал он в пять утра 17 декабря. Там его возвращения с тревогой ожидал его шурин Федор. Феликс рассказывал ему о своих планах. «Распутин мертв», – сказал он Федору. В десять утра к Сандро прибыл генерал Георгий Григорьев, полицмейстер второго отделения. Он хотел допросить Юсупова относительно выстрелов. Он спросил, был ли среди его гостей Распутин. Юсупов это отрицал. Он сказал, что Распутин никогда не был в его доме, рассказал историю о мертвой собаке. Феликс пояснил, что, разговаривая с полицией, Пуришкевич имел в виду собаку, которую пришлось застрелить6. Григорьев этим объяснением удовлетворился и ушел.
Затем Юсупов поехал к министру юстиции Макарову. Он рассказал ему то же, что и Григорьеву. Макаров удовлетворился его показаниями и приказал Завадскому и Середе остановить расследование. А тем временем министр внутренних дел Протопопов решил начать собственное дознание, которое он доверил генералу Петру Попову, офицеру по особым поручениям при министерстве7. Днем генерал-губернатор Александр Балк вызвал Юсупова, и тот в третий раз за день заявил, что был дома с друзьями и не видел Распутина. Кровь на дворе – кровь собаки, которую великий князь Дмитрий застрелил рано утром. Он сообщил Балку, что, хотя никакого отношения он к этому делу не имеет, люди почему-то связывают его имя с исчезновением Распутина. Балка, как и Григорьева, слова Юсупова удовлетворили, и он его отпустил8. Юсупов излагал свою версию ночных событий трем разным чиновникам, и все ему поверили. Он уже думал, что им удастся выйти сухими из воды. Ближе к вечеру он отправился к Дмитрию, в его дворец на Невском проспекте9.
Пуришкевича вообще никто не допрашивал. Он отправился к матери, которой ничего не рассказал, а днем пошел к Юсупову. Юсупов писал длинное письмо императрице, заявляя о своей невиновности. Судя по мемуарам, Юсупов и Дмитрий все еще тревожились, но Пуришкевич их успокоил. От Юсупова он отправился в свой санитарный поезд на Варшавском вокзале и вместе с женой и двумя сыновьями уехал на Румынский фронт. Позже он утверждал, что записал в дневнике в поезде по дороге из Петрограда: «Судьбе угодно было, чтобы я, а не кто иной, избавил от него Царя и Россию, чтобы он пал от моей руки»10.
В тот же день двое рабочих, проходивших по Большому Петровскому мосту, заметили на парапете кровь и сообщили об этом постовому Федору Кузьмину. Он отправился на место и увидел не только кровь, но и резиновый сапог на льду возле опоры моста. Он спустился и подобрал его – мужской сапог, коричневый, десятого размера, произведенный фабрикой «Треугольник». Кузьмин сообщил обо всем городовому, а тот – своему начальству. Вскоре прибыл генерал-лейтенант Александр Наумов, начальник речной полиции. Он приказал осмотреть окрестности11. Начались серьезные поиски тела Распутина.
Полиция допросила пятнадцать человек, по большей части 18 и 19 декабря12. Юсупова допрашивали 31 декабря. Он снова рассказал историю о вечеринке с друзьями, среди которых был Дмитрий и несколько дам. По его словам, в какой-то момент ему позвонил Распутин, чтобы пригласить его к цыганам, но он отказался. Да, Феликс помнил, что Пуришкевич что-то сказал городовому, но не помнил, что именно. Кроме того, по его словам, Пуришкевич был мертвецки пьян. Полиция сообщила, что кровь была подвергнута анализу и оказалась человеческой, а не собачьей. Юсупов в смятении сказал, что ему об этом ничего не известно. Потом он заявил, что истинные убийцы могли специально это сделать, чтобы подозрения пали на него. Полицию его слова не убедили. Они знали, что Пуришкевич – трезвенник, поэтому он никак не мог говорить что-то под влиянием алкоголя. Но Юсупов стоял на своем. Если Распутин действительно был убит, то убийцы все хорошо спланировали, чтобы бросить подозрения на него13.
